Stargate Commander: История "Рассвета"

Честно говоря, я рад, что нашёл их. Конечно, это автоматически означает и суд, и трибунал. И, возможно, пожизненное лишение свободы. Но, если удастся доказать, что ты находился под воздействием инопланетного устройства или химического соединения – тебя оправдают практически во всём, чтобы бы не совершил, ибо противиться инопланетным технологиям тяжело, а для гражданского, первый раз в жизни их увидевшего, и вовсе невозможно.

Добычу я поспешил доставить Томке – та как раз продолжала беседу с полковником Мигуновым.

– Тут пачка кассы, – предупредил я, всовывая невесомый целлофановый пакетик в руку ошеломлённого врача. – Этого не хватит для предотвращения гибели организма – даже поочерёдное снижение тридцати доз не дало эффекта, пациент помер. У вас в экспедиции несколько человек – химики, вот и займитесь этим. Попытайтесь синтезировать дури столько, сколько сможете. Это позволит выиграть… несколько недель.

– А что потом? – поинтересовался Мигунов.

– Потом организм поймёт, что его наё8ывают, – посмотрел я на офицера. – От синтетического наркотика он откажется, как ребёнок от грудного молока курящей матери-алкоголички. А пересаживать его обратно на натуральную дурь весьма рискованно. Может начаться необратимый процесс разрушения организма.

– Двойная ломка, – процедил полковник.

– Даже тройная, – кивнул я. – Поэтому в наших же с вами интересах сделать всё возможное, чтобы Рыкова выжила.

Биолог в неизвестной части вселенной нужен всегда. Диверсант, захваченный в качестве «языка», всегда ценен. А когда эти два кадра – есть один и тот же персонаж, его ценность возрастает кратно. Мне уже страшно представить, что может рассказать Анька, если придёт в себя.

«ЕСЛИ», – подумал я. – «ЕСЛИ придёт в себя».

Глава 9. Дискотека "Авария".

14 февраля

Памятная для меня дата (день расстрела Чикатило и присвоения мне очередного воинского звания) ознаменовалась четвёртыми сутками нахождения на борту «Колыбели зла».

На память не жаловался, но на всякий случай мелом начертил на переборке в своей каюте четыре вертикальные черты. Завтра, если доживём, пересеку их одной горизонтальной и будет пять суток, как мы тут. Летим, и только хрен знает, зачем и куда. Соединиться с Землёй не можем априори, энергии до хрена, но направить её некуда. Даже, если подадим напрямую во врата, соединение не получится установить. Слишком древний артефакт, слишком ранняя версия, слишком ограничен радиус действия.

Но радовало одно: на борту многие флегматики. Даже, когда Томка сообщила, что нашла наркоту в крови у Аньки, никто не кинулся с воплями «как же так», «что делать», и иже с ними. Все приняли информацию такой, какая она есть, и тут же перестроились на следующий сценарий развития событий, опираясь на полученные данные. Признаться, это не могло меня не радовать. Конечно, состояние Рыковой сейчас радостным не назовёшь, но всё же спокойно воспринимающий информацию личный состав намного лучше, чем паникующий в приступе истерики.

После завтрака я занялся системами корабля. Запустил полную диагностику всего и вся на борту, чтобы узнать, как повёл себя повреждённый корабль в перестрелке.

Оказалось, довольно-таки неплохо. Конечно, диагностика шла полдня, я даже выспался на мостике, но корабль оказался живуч: повреждения существенные, но новых несравнимо мало по сравнению с уже полученными ранее. А интересовавшие меня компенсационные системы и скачки силы тока в них и вовсе повергли меня в поросячий восторг. Никаких существенных аномалий не наблюдалось. Создалось ощущение, будто мы не на древнем корабле, не разваливающемся только потому, что его птицы засрали: казалось, будто мы летим на куске бронекамня, которому гравитационный шторм по колено. К сожалению, внешность обманчива и такие мысли роились только до первого глубинного анализа результатов диагностики.

Древние знали толк в строительстве, к чему бы ни прикладывали руку. Будучи схожими с нами по физиологии, они творили такое, что нам и не снилось. Чего стоят одни только звёздные врата, соединяющие в своей сети сотни тысяч галактик во всех концах вселенной! А летающие корабли-города размером с неплохой микрорайон современного мегаполиса – про это я вообще молчу

Но ничто не вечно во Вселенной. Даже таким надёжным творениям иногда приходится идти на покой. «Колыбель зла» доживала свой век: это было видно хотя бы по степени разрушения магистральной шины энергоснабжения и количеству точек утечки энергии по ней. Не в наших силах исправить это. Тупо ремонтных запчастей не хватит.

Мою работу прервал треск радиостанции. Её аккумулятор я сумел подзарядить ночью от МНТ. Пришлось, правда, покопаться с паяльником и зарядкой, но с этим удалось справиться.

– Попов. Это Мигунов. Ты нужен в зале врат.

– Следую.

Да чтоб ты воссиял излучением Черенкова-Вавилова… Не мог заранее предупредить? Я, хотя бы, с работами в Центральном посту повременил бы. Только припёрся на мостик – как опять тащиться через весь корабль! Спасибо магнитному поезду, конечно, но всё равно неудобно!

Уже по прибытию в зал застал взявшего слово полковника:

– Буду предельно краток, – сухо произнёс он. – По объективным причинам наша задача не может быть выполнена. Прибытие на «Судьбу» невозможно. Соединиться с Землёй нет возможности. Вернуться домой мы не можем. Сейчас, по крайней мере. После гибели генерала Терентьева, с самых первых секунд пытавшегося взять ситуацию под свой контроль, нам необходим лидер и предводитель, способный принять конструктивно правильное решение, и рано или поздно обеспечить нам выживание или возвращение на Родину. Засим предлагается рабочий вариант. Попов, как специалист, уже доказал, что хорошо знаком с внеземной технологией, и может разобраться с ней, даже, если видит впервые.

Тут офицер откровенно заврался, но смысл был понятен даже мне.

– К тому же, опыт внеземных операций у товарища Попова очень обширен. Если кому и доверить наши жизни, то, я считаю, именно ему.

При наборе адреса звёздных врат кольцо набора приходит в движение, издавая характерный каменный скрежет пополам с лязгом, и бесшумным этот процесс не назовёшь. Моя челюсть упала на пол зала врат с не менее громкими звуками.

В первые мгновения, услышав этот бред, я потерял дар речи. На меня только что повесили всю свору собак и приказали родить ещё?! Я на такое не подписывался!

– Белены объелись?! – рявкнул я.

Подавляющее большинство личного состава, и без того пялившегося в поисках козла отпущения, повернулось ко мне.

– Повторяю специально для тех, кто в танке или на бронепоезде, а также тех, кто узрел во мне Мессию. Я – слесарь-оружейник, личинка электрика, зародыш древневеда и просто человек-молекула. То, что я прошёл углубленный курс подготовки по изучению технологий Древних – ещё не означает, что мне известно о них всё и даже больше. Могу лишь обещать, что приложу все усилия, чтоб вернуть домой всех и вернуться самому. Но не требуйте от меня клятвы на крови! Гарантий успеха нет никаких!