Starkoporn
Шрифт:
– Об этом не поют в песнях и тем более не рассказывают юным девам, но это существует, всегда было и, боюсь, всегда будет. Такова мужская природа. Мужчины посещают бордели и насилуют крестьянок, когда есть возможность. А когда возможности нет…
Он пожимает плечами. Она смотрит на него не мигая поверх кубка, веки её подрагивают, как-будто ей хочется закрыть глаза, не видеть его, не слышать его слов. Рот кривится. От презрения? Отвращения? Разочарования в своём обожаемом брате? Должно быть ужасно узнать, что предмет твоей страсти предпочитает тебе кого угодно: дикарку из-за Стены, заморскую королеву, или даже Мизинца!
–
– В отличии от тебя, я не влюблён в Джона Сноу. По правде говоря, когда я вызвался помочь ему, я не предполагал, что это зайдёт так далеко… Теперь король просит того, чего мне бы делать не хотелось… Я понимаю, что ему не к кому больше обратиться, и потому он обращается ко мне. И я всегда рад был бы оказать ему услугу, но, признаюсь, меня немного утомила эта сторона нашего с ним сотрудничества.
Петир усмехается. Она хмурится ещё больше. Вся в своего сводного братца — тот тоже мастер хмурить брови.
– Я устал от этого, Арья, - вздыхает Петир, - И был бы не против уступить эту честь кому-то, кто, возможно, был бы рад меня заменить. Мне показалось, что ты — такой человек. Я подумал, мы смогли бы помочь друг другу.
Она прищуривает на него глаза.
– Почему? Что от этого получаешь ты?
– Пока я в Винтерфелле, я остаюсь в распоряжении короля Севера для советов политического свойства. Освобождаюсь от этой несколько утомительной обязанности. Джон получает то, что ему нужно. Отношения между Севером и Долиной продолжают укрепляться к пользе обоих королевств. К тому же, если благодаря мне ты получишь то, что нужно тебе, и при этом не испортишь отношений с братом… может быть, ты перестанешь хотеть меня убить. Как ни глянь, я в выигрыше.
Он опять усмехается. Девочка задумывается. Облизывает губы. Она согласится — слишком уж велик соблазн, слишком сильно она этого хочет. Так сильно, что приходит к нему, ненавистному Мизинцу, чтобы унять своё любовное томление. Быть с предметом своей любви под одной крышей, видеть каждый день и не сметь прикоснуться, знать, что между вами ничего невозможно — Петиру знакомо это чувство. Он знает, насколько мучительным оно может быть. Она согласится, конечно. Но на всякий случай…
– Тебе необязательно соглашаться сейчас, Арья, - Петир говорит мягко, и глядит на неё с сочувствием, - Подумай над этим хорошенько. В конце концов ты молода и неопытна, а это требует некоторых умений. К тому же сам акт настолько интимен… не знаю, захочется ли тебе этого. Я мужчина — меня такие вещи не смущают, но для юной девушки… Ты понимаешь, ЧТО тебе предстояло бы увидеть и сделать?
Она представляет. Щёки её становятся пунцовыми. Она снова облизывает губы и опускает глаза. Хорошо.
– И что именно мне нужно будет делать?
– спрашивает она еле слышно.
– Никаких кинжалов и борьбы. Действовать нужно предельно осторожно. Я уже объяснил тебе, что Джон отказывается спать с женщинами, кроме королевы Дейнерис. Поэтому ты не сможешь делать с ним то, что делаешь со мной. Ты понимаешь это?
Она смотрит на него завороженно, медленно кивает.
– Что именно я должна буду делать?
– повторяет она севшим голосом.
– Если обычный способ отпадает, остается то, что делают все мужчины: действовать руками…
Снова осторожный кивок.
– … и
ртом.Она замирает. Просто превращается в каменное изваяние. Глядит на него вытаращив глаза и открыв рот. Жалкое зрелище. Кэт была бы в ужасе от такого вопиющего отсутствия хороших манер. Петир долго молча смотрит ей в глаза. Ждёт, пока его слова впитаются в её сознание. Даже забавно видеть её такой потерянной. Маленький дикий волчонок утратил вдруг всю свою самоуверенность.
– Ты понимаешь меня?
– спрашивает Петир.
Она кивает головой. Так и не закрыв рот. Она всё-таки ужасно некрасива, эта девочка.
– Понимаешь теперь, почему мне не очень хочется этого делать? Конечно, в этом нет ничего особенного. Братья Ночного Дозора делают так всё время. Они прибегают к этому вынуждено, сама понимаешь — выбор у них ограничен. Но для меня это всё-таки немного непривычно. Как думаешь, ты сможешь это сделать?
Она наконец закрывает разинутый рот, качает головой отрицательно. Пекло! Неужели же она откажется?
– Я… не умею… - голос у неё сиплый и очень тихий.
Если это единственная причина, то это поправимо.
– Это требует определенного навыка, конечно. Но на самом деле ничего слишком сложного тут нет. Я мог бы тебе объяснить.
Одними объяснениями, разумеется, не обойдешься. Но пока ей этого знать необязательно.
– Если ты согласишься, у нас будет несколько дней подготовиться. Нам нужно, чтобы ты осталась неузнанной, чтобы Джон не заподозрил, что это ты. Ты понимаешь, что он ни за что не захотел бы вовлекать тебя в это? Поэтому мы будем вынуждены пойти на маленькую хитрость…
– Или… - говорит она вдруг спокойно, - Я могла бы убить тебя и забрать твоё лицо.
Петир замирает, смотрит на неё внимательно. Девочка шутит. Слишком она спокойна и невозмутима. Даже если слухи о том, что она обучалась в Чёрно-белом доме правдивы, она не станет его убивать. Во всяком случае не теперь. Пока он ей нужен.
– Мне всегда было интересно, - отвечает он, сощурившись на неё, - Когда безликий одевает лицо, меняется ли у него тело? Если девица одевает лицо мужчины, появляется ли у неё член? А у мужчины груди? Как бывший владелец борделя я вижу тут массу потенциальных возможностей…
Она ухмыляется. Дёргает бровями — подумаешь, мол, член! Чего бы посложней!
– Даже если бы ты и получила мой член, ты не знала бы, что с ним делать, - заявляет он решительно.
Она откровенно смеется. Глаза её блестят. Этот разговор её забавляет — она оживляется, ёрзает на кровати.
– Да, конечно, - соглашается Петир, следя за тем, как легкий румянец начинает разгораться на её щеках, - каждый осел знает, как получить удовольствие. Но вот как доставить удовольствие… Это требует умений и знаний, моя милая. И опыта. А всё это заключено у меня в голове. Так что…
– Умений? И опыта?
– спрашивает она насмешливо. Взглядывает на него дерзко, с вызовом.
– Именно так, девочка! Давай, покажу! Раздевайся.
С этими словами Петир встает и, не глядя на неё, проходит к двери, чтобы её запереть. Арья смотрит на него с сомнением. Потом медленно тянет за завязки своего камзола.
Сумерки уже понемногу вкрадываются в комнату, но Бейлиш не спешит зажигать свечей. В темноте это делать гораздо легче.
– Снимай всё, - говорит он. И она удивлённо вскидывает брови и даже, кажется, немного краснеет, - Ложись на спину и раздвинь ноги.