Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 2

Сейчас самый скользкий момент в моем расчете. По идее, в данной ситуации существует ровно два пути и многое зависит от того, по которому из них пойдут копы (и кое-кто еще).

Тика поднимается и ровно обращается к полицейским по-японски. Я предсказуемо не понимаю ни слова, но примерно через минуту меня за бок щипает Мартинес и жарко шепчет на ухо:

– Тика тебя усыновляет, что ли?! Рыжий, ты кто?!!

– Не пугай, - скосив лицо в ее в сторону мимическими мышцами, скриплю в ответ.
– У меня все всегда под контролем ровно до тех пор, пока ты не начинаешь вибрировать. А ты сейчас меня из состояния покоя успешно расшатываешь.

– Потому что ты меня здорово удивляешь... Я - молодая, глупая и слабая латинос. Мне можно.
– Одноклассница на своих каблуках находится глазами чуть выше уровня моих.

Ее хмурый тон и серьезный взгляд никак не вяжутся с ее же текстом.

– Я понятия не имею, что она сейчас говорит им, - чистая правда.
– Я ж не понимаю по-японски. Что там?

– Она говорит, что в рамках процессуального производства принимает все виды ответственности за тебя на себя с твоего согласия. Ссылается на какие-то статьи федерального гражданского и семейного кодекса и берется доказать в суде, что имеет перед остальными преимущество в вопросах твоей опеки.

– Хм. Приятно. Но у меня расчет был чуть на другое, - я снова искренен.
– Не планировал, что она вмешается. Хотя хуже, наверное, не будет... Лезть отменять такое заявление как-то рука не поднимается, - вздыхаю.

Выступать Тике наперерез действительно не стоит, если я правильно ловлю момент.

По правде сказать, мои нынешние действия - чистейшей воды экспромт. Такое бывает и в ринге: руки-ноги словно ватные, противника не чувствуешь, дистанция то и дело рвется то в одну, то в другую сторону. Первый раунд, второй, третий.

А потом вдруг бац - и поймал волну. Соперник резко сдыхает и мозгами, и физически; начинается самое приятное - игра в одну калитку.

Все бы ничего, но Тика Хамасаки сейчас исполняет роль судьи в ринге, как если бы тот вдруг невесть откуда вооружился трехметровым стальным прутом и принялся размахивать им над головами соревнующихся спортсменов с намерением поддержать одного из них.

***

В суд она поехала на машине старшей Хамасаки, четко проговорив свои намерения и не оставляя той ни малейшего шанса отказаться. Справедливости ради, японка и не сопротивлялась.

На первом этаже их уже ожидала Эрнандес, рядом с которой застенчиво переминался с ноги на ногу знакомый лицом паренек из известного участка, в реале имевшей чин старшего детектива. Айя не сразу вспомнила его имя (Эрнесто!), но подруга написала, что этот легавый - свой и правильный.

Вдруг понадобится что-нибудь кулуарно разводить "под ковром"? Эрни обязан родне и, если будет возможность (и необходимость), найдет нужные концы по минимальной цене с максимальной скоростью, прямо из здания суда.

Цифра, которую предстояло заплатить за услугу, была ими решительно проигнорирована.

Какое-то время пообщавшись в закрытом чате, они обе пришли к выводу, что, к сожалению, этот выстрел скорее всего окажется холостым - не тот вопрос.

– Но ладно. Не на этом же экономить... Че-то не нравится мне их скорость.
– Ана толкнула ее направо сразу за дверями в зале заседаний.

– Падай в последнем ряду, вперед лезть не будем.

Детектив Эрнесто, не оглядываясь на них, прошел и сел ближе к судейскому помосту.

Судья, немолодой японец, как по заказу появился из-за своей двери одновременно с моментом, когда ввели Рыжего. Что интересно, под руки одноклассника никто не держал и со стороны вообще все выглядело так, как будто Седьков топал на вечеринку.

– Ты о том, что за четверть часа уже и начало объявили?
– хмурый вопрос Мартинес совпал по времени с ударом судейского молоточка об тарелку, будь они все трое неладны.

По их национальному опыту, подобная скорость рассмотрения дела ни о чем хорошем говорить не могла.

– Да. Хотя, наверное, у нее, - Ана указала глазами на сидящую в первом ряду Хамасаки-мать, - свои возможности. Финансовые в том числе: внесла тариф за срочное рассмотрение - и вуаля.

Тика словно услышала, что за спиной разговаривают о ней: повернулась назад, неуверенно посмотрела на них.

– Да ну. Не может быть, - продолжила баскетболистка шепотом.
– Не может она оттуда слышать, еще и с испанского переводить.

– Ей неприятно, что мы в зале.
– Айя методом исключения уверенно определила расширением причины колебаний матери одноклассницы.

– ... основание?
– задал тем временем вопрос судья.

А вот следующий ответ японки заставил старшеклассниц переглянуться и вкрутить громкость своих расширений на полную:

– ... Личное знакомство с отцом заявителя. Личные с ним отношения. Моральная ответственность за этого ребенка.
– Хамасаки уверенно ткнула пальцем в резко ошалевшего Седькова.

Последний, вопреки своей обычной жизни, сейчас был снабжен специальным наушником, в котором искусственный интеллект суда добросовестно переводил ему каждый звук заседания на понятный язык.

Конституционные права, черт побери.

– Херасе.
– Айя сориентировалась быстрее подруги.
– Так вот оно что. А я-то смотрю... А оно вот как... Бл*. И нахрена ты только Эрнесто приволокла.

Сказать, что она была обескуражена и удивлена, значило ничего не сказать.

– Что?!

– Еще один ненужный свидетель!
– Мартинес забористо выматерилась.
– Батя Рыжего чпокал Тику Хамасаки. У них были отношения, она только что сейчас так сказала перед судом.
– Заморожено просипела Мартинес, лихорадочно вращая шестеренками.

В принципе, это объясняло если не все, то многие необъяснимые странности.

– Не врет, - лихорадочно забормотала баскетболистка, переварив новость.
– В суде точно не соврешь, она под электронной присягой. Херасе. Теперь понятно, почему кроме нас никого внутрь не пустили.

– Кроме нас никто и не рвался. Но мне теперь тоже понятно, почему она так не хотела, чтобы сюда шли мы.

Не сговариваясь, подруги повернулись друг к другу и долгий десяток секунд молча хлопали глазами, несмотря на все работающие расширения.