Старшина Гор
Шрифт:
Я так вообще не плачу. Я еду на базу рода Вороновых за их счет. А картинки со звездным небом можно в любом книжном посмотреть, там они даже красивее, красочнее.
Да, мне как бы повезло, в моей ячейке есть иллюминатор, а в большинстве – экран, они фильм могут посмотреть, а я вживую – звезды, эти светящиеся точки. Но от просмотра фильма у меня голова начинает гудеть. Говорят, фильмы создают на Земле для других землян, которые постоянно их смотрят. В это тяжело поверить, в мой прошлый проход на Марс я выдержал полчаса просмотра, и то, потому что должен был сдавать экзамен. Фу, вспомнил. Настроение испортилось: тот экзамен я сдал, но обучение провалил. Не сожги я тогда меридианы, был бы сейчас магом. Свое поместье на Ерине было бы. Хотя
Армия. Поплыли воспоминания – десять лет службы в царской армии. Старшина, командир отделения, три колонизации, одно восстание, пять барьеров. Барьер – это когда царская армия встает между враждующими родами. Вспомнишь – вздрогнешь. Мысли, отпущенные на волю, скакали по образам и понятиям. Звезды сияли в иллюминаторе.
Что-то важное? Мас. Мас – артефакт стоимостью от пяти тысяч царублей, планеты пятой ступени стоят дешевле. Мас – артефакт, что можно пронести через портал без деградации качеств. О нем известно все, но никто его не видел, ладно, никто из моих знакомых. Ладно, никто из моих прежних знакомых. Мас – артефакт уровня глав родов. «Поставь мас и стань самым могучим магом», – гласила бы реклама, если бы кто-то решил ее сделать. Вороновы предложили мне свою разработку – подделку. И да, Вороновы меня купили. Еще одно «да» – возможность сопротивляться блокировке сознания пригодится на задании, вот видимо и весь секрет такого шикарного предложения.
Вот за чем интересно наблюдать – как поезд приближается к центру. Огромный купол переливающихся оттенков белого. Это, конечно, иллюзия – переливание белого, но красиво. Особенно на фоне черного неба и серо-красного песка.
Изначально на Марсе хотели создать атмосферу, но с открытием порталов кому это нужно, когда есть куча планет уже с атмосферой? И если бы не Земля, Марс давно бы забросили.
Мы въехали в туннель предкупола, и точки звезд исчезли. На самом деле я бы посмотрел на Солнце, но днем поезда не ездят.
Предкупол, карантин – сутки. Сутки – это уже хорошо, они входят в двухмесячные подготовительные курсы, останется пятьдесят девять суток. Экран на стене изолятора, как насмешка, но я знаю секрет. Фильм, жанр – реал. Съемка реального места одной камерой через фильтр, убирающий мелкочастотные колебания, на этом экране пять мест – космос с Царской орбитальной станции, космос с Земли, космос с Марса, Марнауская впадина, Кольская сверхглубокая, что бы это ни значило. И все же нет… полчаса – мой предел, даже в режиме фона. С перерывами по пять-шесть часов я посмотрел все. Царские сутки – 36 часов. Именно столько длятся сутки на Ерине. И люди удивительно хорошо вписались в этот ритм.
– Здравствуйте, господин Горький. – На выходе из изолятора меня встречал чопорного вида марсианин, его приветствие звучало бы ироничнее, если бы он сказал «Горький господин»... Есть такая порода людей, которые гордятся своей ограниченностью. Например, этот носил бандану красного цвета с белой полосой в знак того, что родился на Марсе и никогда его не покидал. Чуть выше меня, что позволяло ему смотреть сверху вниз в физическом смысле и в переносном. Так, будто что-то такое знал обо мне, что я предпочел забыть. Большие, чуть навыкате, маслянисто-фиолетовые глаза выражали скорбь от самого моего наличия. А тело худощавое, я бы даже сказал, сухое. Он находился в состоянии «мальчишка тыкает палкой муравейник», то есть полное превосходство формы и содержания над дикарем – мною. И это притом что внешность у слуги на сто процентов крагская – цветом и структурой кожи. Но, должно быть, краги отличные слуги, ибо где логика, а где краги?
– Здравствуйте, вас послали меня встретить? – Да, я люблю повыводить людей
из себя, но это не точно, этот, например, даже не моргнул. Впрочем, возможно, это связано с мутацией из-за жизни под куполом. Ладно, я и не старался.– Пройдемте, господин Горький, ваши вещи уже доставили в вашу комнату. – Марсианин развернулся на месте так, что ни его халат, скрывающий даже обувь, ни его коса, перекинутая через плечо и заправленная под ремень, не шелохнулись. И «поплыл» – пошел также. Ничего в его одежде не двигалось, только сам марсианин.
Уже не зря я прибыл на Марс, впервые встретил служку – церемониального слугу рода. Скорее всего, потомственного.
Я пошел за марсианином, тщательно контролируя свои движения, чтобы не подпрыгивать. Ерин – самая большая из населенных планет, и те, кто там живут или жили хоть сколько-то более месяца, на других планетах ходят специфически – крадучись, этому нигде не учат, само так получается.
Людей вокруг мало: еще одна специфика купола – график выхода из ячеек, да и сами ячейки. Не представляю, как можно жить в ячейке два на два метра. Да, все продумано, автоматизировано и зарегламентировано. Ладно, ячейки два на два – это только для третьего и четвертого слоя, или касты, как их здесь на Марсе называют…
Машина – под стать мне или моему марсианину – коробка без верха, без дверей. Заходишь, прижимаешься к доске, держишься за поручень. Марсианин пропустил меня вперед и залез следом, все же испортив ощущение монолита одежды. Халат пошел волнами, но ноги из-под него так и не показались.
Мы ехали не быстро, но разглядывать особо нечего, скорее всего, из-за того, что на мне нет визора дополнительной реальности. На Марсе они у всех. Я так думал, ну, кроме гостей и моего сопровождающего. И, видимо, гостей много, потому что шлемов мало, прямо единицы людей ходят в визорах. В мою прошлую поездку было на порядок больше.
Выехав на дорогу для платформ, наша машина ускорилась. Вот тут уже интереснее. Стоячие машины, как у нас, – чтобы ехать стоя, на двоих, для четверых, для множества людей. Платформы, где можно сидя ехать, а также закрытые, с ручным управлением. И вновь в шлемах мало кто.
Марсианин стоял передо мной, и только края его рукавов шевелились. По дороге ехали недолго, потом свернули в туннель. Туннель без света. Судя только по ощущениям, наша платформа встала на колею и существенно ускорилась. Повороты, развилки не видно, все только по ощущениям.
Света в конце туннеля не было. Мы сначала остановились, потом мягко включился свет, по чуть-чуть увеличивая интенсивность и яркость.
– Прошу за мной, господин Горький. – Марсианин уже величественно стоял на платформе, вновь смотря сквозь меня не моргая.
Он проводил меня до моей ячейки – двухконтурной: ячейка для сна, метр на три, и ячейка… для жизни, два на три. А, нет, это одна ячейка три на три. Панель, разделяющая ячейки, сдвинулась в сторону.
– За вами придут через два стандартных часа, – в закрывавшуюся дверь сказал мой сопровождающий.
Мои вещи, как и было обещано, уже здесь. Сумка для четок с четками. Вырезанные самолично из дерева Гарга бусины нанизаны на настоящую шелковую нить с Земли. Настоящую! Натуральную! Шелковую! Нить с Земли! Гарга – дерево магов, встречается только на планете Негея, может поглощать любые масла и выдавать их обратно под воздействием тепла. Чуть теплее, холоднее – и не выдает. Только при тридцати шести градусах с половиной плюс-минус ноль три. Но самое ценное – это замочек на четках, сплав из звезды. Для того чтобы его расплавить, нужно где-то от двухсот тысяч градусов – металл магов. Не всех. Не все маги могут работать со звездным сплавом. Только телесники, что странно. Металл, который меняет форму в руках мага, принимает ту форму, которую мастер представляет в голове. Собственно, этот замочек был когда-то замочком на моем ожерелье мага, сгоревшем вместе с меридианами, ну и последняя память о моих родителях, моем магическом таланте.