Старшина Гор

Так, значит, мы живем в волне насекомых, это значит… ничего не значит. Кроме того, что насекомые устойчивы, а мы – нет, и вообще промежуточный этап.

Если бы тут кто был, я бы подискутировал. Но даже экран показывал пустоту.

Нет, ну какой нормальный человек будет писать, что человек – это промежуточный этап вспомогательного назначения? Собственно назначение которого – уничтожение второй волны. Нет, ну так-то, конечно, мы… любим уничтожать, но вот на Марсе, например, насекомых вообще нет.

– Горький, через десять минут в спортзал, – раздалось сбоку.

Девушка, чей голос я услышал, стояла в дверях. Обтягивающий спортивный костюм был настолько обтягивающим, что проблемы человечества отступили на второй-третий план. Были выкинуты из головы полностью. И ярко-зеленые глаза!

– Гор! – представился я.

– Да, я поняла, со мной пойдешь или по стрелочкам на полу? – Глаза ее искрились смехом, а лицо светилось. Волосы собраны в хвост на макушке… Глаза. Глаза большие – изумрудно-зеленые. Тонкая шея и ниже – сильно обтягивающий все тело костюм, подчеркивающий небольшую грудь, изгибы…

– Да.

– Что да, Горький? – Ее голос звенел от сдерживаемого смеха.

– С тобой, пойду.

Пока шли в зал, зашли еще в одну комнату. В комнате – человек, сидел на полу. Одежда с капюшоном, похожа на шерстяную рясу.

– Торвин! Через пять минут в спортзал, – сказала девушка.

Сидящий кивнул, не поднимая головы.

В зале уже были двое: миниатюрная девушка с телом подростка в одноразовом костюме перехода. Миловидное лицо и абсолютно неподходящая ей прическа – длинные волосы. По-моему, длинные волосы – это красиво и незаслуженно считается архаичным, но вот эту девицу они делали похожей на ребенка. Второй – орок с зеленоватой кожей, результат жизни на планете Телем. Добродушное лицо и большие уши вкупе с полным отсутствием волос – результат той же управляемой мутации. Ороки в принципе выглядели добродушными увальнями, добродушно-простоватыми, что многих вводило в заблуждение, иногда критически – до потери жизни. Ороки обладали исключительной памятью и рациональностью. Да, не блистали умозаключениями, но были сильны, выносливы. Кости толще, а кожа прочнее. Идеальные шахтеры, думали те, кто управлял мутацией, и в целом не ошиблись, а в частности – шахтеров среди ороков почти не было.

Почти следом за нами зашел тот, что сидел, все так же весь скрытый одеждой.

– Все в сборе, – оглядев нас, сказала моя сопровождающая, – ко мне можно обращаться Сейла, я буду преподавать вам телесный поток.

– Торвин, – раздалось из-под капюшона, – поток разума.

– Таисия. – Девушка заплетала косу. – Поток создания. – Голос ее был низкий, глухой.

– Гор, естествознание.

Все, кроме орока, представились и ожидали от него того же. Но тишина.

Сейла, до этого стоявшая так, будто выиграла в лотерею право на основание рода, нахмурилась.

– Баламут!

– Да! – отозвался орок.

– Что ты будешь нам преподавать?

Баламут как будто проснулся, его взгляд заскользил по Сейле, и орок, видимо, пришел к тем же выводам, что и я, но в отличие от меня свое восхищение формами девушки он выразил более красноречиво – его кожа стала более зеленой. Орок обвел глазами всех и уставился на меня.

– Артефакторика, – сказал он голосом самого главного самца в стае.

Это реально нужно обдумать. С одной стороны – Сейла, вызывающе одетая, молодая. Возможно ли, что она не понимает, что делает? Да. Но тот, кто ее инструктировал, точно опытнее. С другой стороны – двести килограммов не самых быстрых, но бронированных мышц. Третья сторона – я, и тут вновь стороны: Сейла хороша, полгода обучения. Если подумать, то Таисия больше нравится, но тело хочет Сейлу. Еще есть в-пятых и в-шестых. Но самое главное – мое мышление ускорилось. Все мои рассуждения разбивались на три потока – я рассуждал одновременно со всех сторон, и решение было принято, когда орок произнес последнюю букву «а».

Сейла стояла рядом со мной.

– Организаторы обучения назначили тебя старшей? – спросил я девушку, положа руку ей на плечо, как будто привлекая ее внимание. На три секунды.

Девушка развернулась ко мне всем телом, но уже после того, как я убрал руку. В глазах – удивление. Но в породистом теле – самоуверенность.

– Да, Горький! Я старшая этой группы обучения, – вылила она на меня тонну ледяной воды.

Я расстегнул рубашку. Вот оно что. На кожаном ремешке на шее – диск с насечками и отверстиями. Это, видимо, и есть маст. Ускорение мышления – его заслуга. Интересно.

Что-то, назовем это сознанием, разбилось на три части. Одна наблюдала за ороком, другая – за Сейлой, третья думала о том, что сознание разделилось на три части. Уф, уф, третья часть углублялась и делилась. Четвертая часть наблюдала за всеми тремя. Я сосредоточил себя на этой, четвертой.

Манипуляция с рубашкой озадачила всех… Орок, верно расценивший мой жест рукой, определенно готовится к бою, а вот жест с рубашкой не понял. Ну и в-третьих, открытый бой вряд ли возможен. Сейла – все примерно так же, но с другими выводами и вводными. Что с Торвином, не знаю, его одежда не позволяет сделать хоть какие-то оценки. А вот Таисия с интересом ждет развития событий, при этом старается не подавать вида. Тайна. Интересно. Избегает контакта глаз.

Главный вопрос. Я приехал, заселился, мне выделили комнату, одежду. Я переоделся, лег спать, потом за мной пришла Сейла, значит, моя комната уже была в контуре петли и, пока я спал, петлю запустили. Вопрос: как на меня надели артефакт?

– У кого-то есть возражения? – Окатив меня холодом деланного безразличия, Сейла решила проверить уровень своего старшинства на других.

Монах – тот, который Торвин, – не шевелился. Таисия сделала вид, что маленькая. Орок – вот у кого были возражения, но и он промолчал. На меня Сейла не смотрела, как будто последний вопрос меня не касался.

Я вновь, чтобы привлечь внимание Сейлы, прикоснулся к ее руке, она сделала плавный шаг в сторону, разворачивая корпус, зло искря глазами.

– Я не возражаю, – заверил я девушку.

Баламут пошел пятнами, а Сейла выдохнула сквозь зубы.

– Ну и отлично. Значит, все познакомились. Первый день мои занятия. Сейчас всем переодеться. – Развернулась на носочках и вышла. – Занятия через час, – уже в дверях сказала она, бросив взгляд на меня.

За ней пошел Баламут. Ему очень хотелось пройти рядом со мной, посмотреть сверху вниз, возможно, толкнуть плечом, но для этого пришлось бы отойти с прямой траектории, что, конечно же, непозволительно для главного. Поэтому только взгляд, полный превосходства, расправленные плечи и оскал – улыбка победителя.

Дразнить Сейлу? Однозначно, да! Дразнить Баламута – точно нет. Будет честный бой с переломами, после которого мы еще и подружимся, если, конечно, я буду сильнее и сведу бой хотя бы к ничьей.

А вот Таисия выходила, чуть сместившись, чтобы край платья задел меня. Чуть-чуть задел, чуть-чуть сместилась.

Мышление считало – вот она! Тело чувствовало, Сейла – хорошо, Таисия – опасно. Я же думал, что ускорение мышления – это хорошо, но разделение – плохо.

Я вышел последним. Торвин остался в зале – уселся на пол.

Глава 4

Выход из зала один. Коридор широкий, разделяется на два крыла: девочки налево, мальчики направо. Кроме моей комнаты, еще пять комнат. Одна часть меня фиксировала, вторая обдумывала последние сутки, третья к чему-то готовилась. Да, четвертая часть – это, видимо, я – наблюдала за всем и всеми.

– Предлагаю разграничить зоны влияния и внимания, предполагаю, нужно договориться о взаимодействии, – сказала вторая часть. Первая и третья согласились.