Старые дома

Сам Феодосий следил за всем, и дела консисторские просматривал и разбирал внимательно, и от членов требовал деятельности зоркой и внимательной. Поэтому при нём в консистории всё шло более или менее исправно, и служба деятельного члена консистории была спокойна, солидна и разумно-делового характера.

При всей нелёгкости обязанностей члена, я на службе консисторской не тяготился, – трудись и делай своё дело добросовестно, по закону, архиерей это заметит, и поможет в случившихся препятствиях, и поощрит. Стало всё в консистории устанавливаться в законную форму, и идти, привыкая, по нормальной колее.

По издавна вошедшему обычаю в нашей высшей церковной администрации, монахи-архиереи и монахи-неархиереи в семинарии не заживаются на своих местах подолгу, а очень часто через самое короткое время меняются и передвигаются, кто на высшее, кто на низшее место, кто на выгодное, кто на менее выгодное. Кто по видам административным переводится из отдалённого места, например, Сибири, поближе к центру Петербургскому, а кто из Петербургского центра в отдалённый край Сибири. И на это передвижение, постоянно творимое, идёт, и едва ли производительно, большая сумма денег, особенно по щедро отпускаемым деньгам для подъёмов и проездов на дюжину лошадей архиереям. Как бы пригодились все эти деньги на вопиющие нужды в духовном ведомстве! А сколько бывает неудобств и расстройств местных при частой смене. Один архиерей поработал на своей епархии, завёл строй и порядок, и идёт дело благоустройства в нужном складе и направлении. Другой, поступивший, не зная местности, её склада, и не понимая исторически существующего, всё повёртывает по-своему, и выходит часто путаница, которую новый поступивший берётся распутывать, устанавливая своё без всякого знания местного склада и исторического сложения порядков и обычаев. И так епархиальная почва распланировывается то так, то иначе, и засевается то хлебом, то травой, то зарастает бурьяном от постоянного передвижения и смены её оратаев.

Это случайное и неустойчивое обстоятельство внезапно и постигло Феодосия, когда он только что обжился в епархии, устроил консисторию, и много другого завёл хорошего и полезного, и расположился оседло жить, и более устроял свою епархию, имея для этого и опытное знание, и знакомство с местом и его историческим складом, тем более, что и лета его преклонные располагали, и внутреннее его настроение скромное и неискательное побуждало окончить и дни свои в Тамбове, к которому он привык.

Но нет: свыше почему-то распорядились иначе.

Прислали указ быть ему епископом вологодским и устюжским, а на месте его в Тамбове быть епископу вологодскому Палладию, и отпустить тому и другому на перекрёстный путь и подъём приличную сумму.

С великой скорбью, и даже поплакав, принял Феодосий этот перевод, тем более что он был на повышение. Не хотелось трясти по дороге свои старые кости и зябнуть на сырости в холодной и пустынной, с болотами и тундрами, Вологодской епархии. “Да, – говорил он своим монахам приближённым, – вот и наградили за то, что я устроил ваш монастырь, – ел сам щи и кашу, и скопил вам в монастырской экономии десятки тысяч. Приедет другой – молодой, всё это у вас растратит на один свой стол”.

Но не это одно устроил; он устроил и основал для духовенства училище для обучения его дочерей, и употребил на него своих денег до двадцати тысяч, и заботился о нём, как о родном своём детище, а от духовенства на устройство и содержание училища, пока он жил в Тамбове, ничего не потребовал.

Зачем и по какой причине его сменили, никто не знал хорошо. Догадывались только, что, вероятно, вследствие незадолго бывшей посылки в Тамбов епископа муромского Иакова, в качестве следователя по одному скандальному и тайному доносу на игуменью женского монастыря. Иаков секретно это расследовал, и зачем-то из Тамбова был потом в Саровской пустыни, что-то дознавал; а при этом, как заметно было, действовал недоброжелательно по отношению к Феодосию. И Феодосий им в чём-то был недоволен, и была молва, что Иаков рассчитывает быть в Тамбове на месте Феодосия.

Как бы то ни было, но Иаковское дознание имело такое последствие: из Синода игуменью велено было от места удалить в другой монастырь в монахини рядовые; священника Смирнова из монастыря взять и дать место в церкви приходской, и впредь в женские монастыри вдовых священников не определять.

Иакову Муромскому, как он ни интриговал в Тамбове, как он ни мечтал, быть епископом не пришлось, а оставаться всё тем же викарным, и даже впоследствии сойти на покой в один монастырь в Москве. Вероятно, дошли слухи, ходившие в Тамбове, до Петербурга, о том, как в Сарове заставил себе заплатить за свою поездку туда порядочную сумму.

Этот Иаков оказался старинным консисторским членом. Он, будучи только семинарского образования, в начале служил диаконом при одной из московских церквей, потом священником, и по вдовству поступил в монахи, и был в сане архимандрита несколько лет заядлым членом консистории Московской при митрополите Филарете.

Таким образом и лишились мы доброго скромного умного и трудолюбивого епископа Феодосия, который неохотно поехал на старости в суровую Вологду, а из Вологды с охотой и удалью прибыл к нам епископ Палладий, ещё молодой.

Он, несмотря на молодость, успел уже наскоро пройти быт викарного епископства при митрополите петербургском Исидоре, затем был епископом в Олонецке; из Олонецка переведён в Вологду, а из Вологды в Тамбов, и тут оставался оседлым только три года.

Из Тамбова перешёл затем в Рязань, далее в Казань, а потом в Тифлис.

К такому быстрому перемещению с одного места на другое, как по лестнице вверх, побуждало Палладия его неугомонное искательство вследствие внутреннего честолюбия, всё большего и лучшего, и это ему удивительно легко удавалось.

Из всех архиереев, каких я знаю в своей современности, это удачник первой масти. Он прозорливо усматривал скорее всякого все моменты и шансы, способствовавшие карьере, ловил их вовремя и ловко ухитрялся поворачивать их в свою пользу.

Ещё будучи в Нижнем Новгороде профессором и священником, он сумел приблизиться к тамошнему епископу Нектарию, который был известен в С.-Петербурге и был там влиятелен, состоял даже в Святом Синоде присутствующим. Нектарий избрал его в свои ключари и сделал домашним компаньоном; по вдовстве расположил его идти в монахи, и открыл удобный путь к славе и почестям, чего жаждала душа Палладия. Затем посодействовал перейти в Петербург и сделаться ректором Петербургской семинарии.

Здесь, по свойственной льстивости пред влиятельными людьми, и всевозможной угодливости им со всей зоркой предупредительностью, он сумел войти в особое благоволение у митрополита Исидора, как непосредственного начальника, который скоро и сделал его викарием.

В должности викария Палладий постарался так твёрдо укрепить за собой исидоровское благоволение, что оно с тех пор никогда не оставляло его, и с силой действует во всех путях его жизни и доселе…

Это обстоятельство и было причиной того, что Палладий, из молодых да ранний, опередил многих старших по лестнице карьеры, летал так быстро с кафедры на кафедру, всё повышаясь, от епископа до архиепископа, от архиепископа до экзарха, с одним шагом до митрополита, и всё, украшаясь крестами и орденами.

Говорят, что он теперь все дипломатические меры употребляет к тому, чтобы, помимо старших и более достойных, не в пример другим, занять место митрополита, ожидаемое быть вакантным, ввиду глубокой старости как Исидора, так и киевского Платона…

Но будущее известно только Богу; и я возвращусь к тому, что видел и знаю по опыту своему.

Приехав из Вологды в Тамбов, Палладий, при первом представлении ему тамбовского духовенства городского, с особой настойчивостью убеждал его, чтобы жить с ним мирно и жалоб на него в Синод отнюдь не подавать. Пусть недовольные идут ко мне прямо, и я буду стараться уладить дело полюбовно, без Синода.