Старый солдат

– Порт один, запрашиваю посадку.

Говорили на обычном колониальном наречии, совершенно правильно. Юноша и девушка посмотрели друга на друга и тут же нырнули между камней вниз.

– Борт ноль, посадка разрешена. Отметка бета 3 - отвечающий же голос был с заметным громыхающим акцентом.

Раздался чуть слышный грохот, и вскоре молодые люди отчетливо наблюдали, как из-за низких облаков вынырнул блестящий, растопыренный грузовой шаттл и раздался рев дюз его планетарного двигателя. Вскоре суборбитальный аппарат исчез в туманном мареве, окутавшем город.

– Вот это новости!
– Николас запоздало прильнул у оптическому прибору.

Через несколько минут следующий сеанс сканирования преподнес очередной сюрприз. На различных частотах зазвучали, как голоса сигматийцев, чужаков, так и неожиданно знакомые словечки из местного наречия. В эфире ругались, что-то невнятно кричали, пошли сильные помехи.

– Похоже на бой - пробормотал Николас.

– Так и есть! Там идет война - Бара испуганно подскочила и стукнулась о камень, Сид умел, оказывается, подкрадываться незаметно - Вы видели шаттл?

– Да. Но забыли записать на оптику - смущенно ответил юноша.

– Еще бы - усмехнулся бывший наемник, разглядывая показания сканера - У вас было занятие поинтереснее. Ребята, я понимаю, конечно, дело молодое, но занимайтесь этим не на посту. Слышно вас было далеко.

Бара и Николас смущенно переглянулись.

– Идите вниз, я еще послушаю. Выезд назначен на девять, похоже тут становится жарко. Смотрите!

Молодые люди выглянули наружу, теперь стал отчетливо виден дым от большого пожара, это горел их родной город.

Зеленое сияние с крапинками мельтешило в глазах, вызывая головную боль. Не предназначены были эти "ночные окуляры" для такой работы. Хорошо хоть дорога стала намного лучше, они перевалили через горы, прошли вдоль длинного ущелья и оказались на плоскогорье. Лунный спутник заволокло облаками, стало очень темно. Пару раз конвой останавливался и водители сверяли свое месторасположение. В этих краях никто из невольных путешественников еще не был.

– Опять остановка!- чертыхнулся Николас и нажал на тормоз, Бара сочувственно взглянула на него.

– Может я за руль сяду?

– Потом, когда рассветет - юноша был непреклонен, на планете Десис мужчины не привыкли тяжелые дела скидывать на плечи женщин, пусть и такие тренированные, как у Бары.

– Что там?
– в кружке неясного света очерчивался упрямый подбородок Сида.

– Да что-то непонятное. Дорога дальше разветвляется и идет вверх. Нам скорей всего по правой дорожке, она самая накатанная.

– Так и есть!
– рядом раздался голос Стиса, соседа Дейва, тихого и незаметного парня - Я был как-то там наверху в студенческом лагере. Это плато Первых, там находятся перекрестки всех местных дорог.

– Значит, нам как раз туда - Сид замолчал - Мы попадем сразу наверх?

– Сразу нет. Насколько я помню этот подъем сложный, почти горный серпантин.

– Вот дьявол бери!
– ругнулся странно бывший наемник - придется ждать рассвета, хорошо хоть машины нас пока не подводят.

– Справимся - проговорил Николас и взглянул на Матеуша, тот коротко кивнул.

– Тогда дежурных на капоты, а вы отдыхайте.

– Есть.

Дейв прошелся рядом с Николасом.

– Как тебе он?
– Скотт скосил глаза назад.

– Да вроде ничего парень, понятливый.

– А меня сомнения берут.

– Пока он нас не подводил.

– Да духи моря его знает. Короче, будем приглядывать за ним.

– Договорились.

К восходу солнца они уже были наверху, почти на плоской вершине вулканического плато. Чуть в стороне, у небольшого озера виднелось несколько построек. Караван быстро свернул туда, нечего было отсвечивать в этих открытых всем ветрам местах под ярким солнцем. Кары мужчины быстро загнали под навесы, накинув для верности сетки.

Затем молодежь помогала провести ревизию. Студенческий лагерь еще не был заселен, каникулы начинались несколько позже, но часть припасов уже была доставлена. Поэтому девушки быстро состряпали горячий обед, генераторы оказались в рабочем состоянии, а сканирования электромагнитной активности на таком расстоянии можно было и не опасаться. Летающих же дронов их техника пока не засекла, но, судя по озабоченному виду Сида, он их постоянно опасался.

– Может, здесь задержимся?
– Дейва сложно было понять, с набитым ртом лучше не беседовать. Николас также вопросительно взглянул на наемника. Тот продолжал задумчиво жевать, поэтому в разговор вступил дядя Гор.

– Хорошая идея. Здесь есть еда, генераторы, крыша над головой. На озере великолепная рыбалка.

– И, правда, Матеуш?
– профессор уже поел и задумчиво кусал какую-то былинку.

– Нет - коротко ответил Сид, отложил в сторону тарелку и принялся за кофе.

В комнате повисло молчание, Дейв чертыхнулся и также потянулся за кофе, многозначительно бросив взгляд в сторону Николаса. Тот же спокойно доедал горячий и наваристый суп, когда еще так вкусно покушаешь. Относиться положительно к традиции вкушения пищи его научил отец.

У них в доме были приняты по старинной традиции неспешные семейные обеды. Раз в месяц они приглашали на угощение дальних родственников и хороших друзей. Женщины притаскивали блюда, изготовленные по старым семейным рецептам. Мужчины доставали из погребов выдержанные временем напитки, расставляли различной формы бокалы, редко используемые в повседневной жизни предметы утвари. Все неспешно готовились к торжественному моменту. Пододвигали стулья, поправляли тарелки и столовые приборы.

И вот наступал он, "момент вкушения". Журчало в бокалах дорогое вино, стучали большие фасовочные ложки, еда распределялась по тарелкам, в ход шли салаты и соусы, подавались булочки. Казалось, что люди давным-давно в нетерпении ждут этого момента, проголодавшись до обморочного состояния. Назывался первый тост, неспешно смаковалось вино и, наконец, начинали стучать вилки и ножи. Этот первый момент вкушения божественных блюд! Разве его можно достаточно точно описать?

Было в этом действе нечто странное, что не понимал молодой подросток, но уже намного лучше сейчас понимал стремительно взрослеющий юноша. Что может быть лучше в этой жизни, чем преломить хлеб с друзьями и родными тебе людьми? Вкусить дающую жизнь смесь органических веществ, или заботливо выращенных руками людей, или полученных из плоти погибших от этих же рук животных. Уходящая в невообразимую древность традиция освящала этот благословенный труд и взятие чужой жизни, делала все это действо осмысленным и одухотворенным процессом. Нет ничего более преступного, чем еда на ходу, часто практикующая на урбанизированных планетах. Ты даже не понял, что и когда съел, не проявив должного уважение ни к тем, кто произвел этот продукт, ни к тем, кто его приготовил. Кто и когда превратил священнодействие в обычную механическую процедуру? А ведь и крестьянин, и настоящий повар вкладывает в обычную на вид еду, часть своей души, часть жизни и это вполне достойно уважения.