Старый Свет. Книга 4. Флигель-Адъютант

На палубе творилось чёрт-те что.

Зря я сомневался в его способности адекватно общаться с людьми. Все представители династии были личностями харизматичными и обаятельными, это признавали даже лоялисты. Эти ясные глаза, открытая улыбка и изящные манеры, не переходящие, впрочем, в лебезение, а полные достоинства, производили впечатление на любого человека, независимо от пола, возраста и социального положения. И мой ассистент стал всеобщим любимцем уже за первые сутки путешествия. Играл с детьми, делал комплименты барышням и дамам постарше, был безукоризненно вежлив с экипажем. А мужчин он купил другим своим талантом.

Он выигрывал. Ну, то есть всегда. То ли это было связано с математическим складом ума, то ли ещё с какой-то особенностью его гениального интеллекта, но в шахматы он сделал всех, и самая длинная партия длилась десять ходов. На бильярде победил даже капитана, заставив его ошеломлённо грызть мундштук трубки и восхищённо шептать в усы малый морской загиб.

А теперь он переключился на покер. И это было плохо!

Царёв сидел за столом в брюках и боксёрке, давая возможность всем дамам любоваться его мощными плечами и крепкими руками, а мужчинам убедиться в том, что он не шулер. Перед ним высилась солидная горка купюр и монет, а его противники явно пребывали в отчаянии. Толстый купчина в малиновой рубахе, седой, в возрасте уже дворянин в полотняном костюме и канапе и какой-то офицер-артиллерист в звании майора уже и не рады были, что сели с ним за стол.

Завидев меня, майор посветлел лицом:

– Господин офицер! – Ну да, несложно было догадаться по накинутому на плечи кителю и орденской ленте. – Не одолжите сотню? Я в Саркеле на пристани верну, слово чести!

– Господин майор, позвольте вас отговорить от такого необдуманного поступка. Мне совестно будет потом требовать от вас эти деньги – вы ведь их проиграете.

– И всё-таки… – Он сдвинул фуражку на затылок.

– Этот молодой человек мой ассистент. Он экстерном сдал высшую математику за два месяца, хотя её изучают год. Понимаете?

– Проклятье… – Дворянин бросил карты на стол. – А я ещё думал, не шулер ли он? Прошу прощения, господин Царёв, за подозрения, я и вправду не верил, что такое возможно! Феноменально! Я расскажу об этом всем своим друзьям, а внукам найму репетитора из университета. Математика, говорите? Ну надо же!

– Иван, я думаю нужно отдать господам их деньги. Это нечестно, – сказал я.

Царёв глянул на меня как ребёнок, у которого отняли игрушку. Ну вот как ему объяснить, что это такой же кошмар, как расстреливать зулусов с копьями из «Максима»? При необходимости можно и даже нужно, но в деньгах мы не нуждались, и цеплять на долговой крючок никого из этих почтенных господ задачи не было.

– Нет, позвольте! – возмутился купец. – Всё честно! Мы видели, как этот молодой человек играет в шахматы, и могли бы догадаться. Но нет! Захотели свергнуть его с пьедестала и поплатились. Всё честно!

Я пожал плечами.

А Иван вдруг широко улыбнулся и крикнул:

– Всем арелатского, игристого! Каждому пассажиру! Угощаю! Вы лучшие попутчики в мире, друзья!

И сорвал овацию, конечно. Умел он это – купаться в славе. Стюарды вытащили из холодильной камеры ящик арелатского, и оно полилось в фужеры для первого класса, бокалы и стаканы для второго, железные и керамические кружки для третьего. Рабочие и их подруги, путешествующие в Саркел в поисках хорошей зарплаты и хлебного места, с осторожностью пробовали напиток богачей и радостно улыбались.

Царёв подошёл ко мне и опёрся на перила:

– Ну что, я правильно сделал?

– Правильно. Ещё правильнее было бы вообще не садиться с ними за карточный стол.

– Шеф, но…

– Ты стал бы боксировать с ребёнком?

– А… Но я…

– Люди не равны от рождения. У кого-то с детства астма, и он задыхается, пробежав несколько шагов. Другой страдает изжогой. Третий не различает цвета. Один высокий, другой низкий, третий хромой. Есть ещё мужчины и женщины, есть коричневокожие, раскосые, северяне, южане… Кем бы сочли человека высокого роста, который, находясь в коллективе низкорослых людей, постоянно кладёт, например, ключи от общей душевой на самую верхнюю полку?

– Скотиной, – сказал он мрачно.

– Так кой же хрен… – скрипнул я зубами.

– Я всё понял, шеф. Я понял. Соревноваться нужно с равными.

– А ещё лучше с сильнейшими. Использовать свои преимущества против тех, кто заведомо слабее – моветон, Ваня.

– А враги? – на всякий случай уточнил он.

– Враги… – Я снова вспомнил зулусов. – А врагов нужно уничтожать, используя все возможные средства. Только нужно совершенно точно знать, что перед тобой именно враги, а не свои, которые почему-то сочли врагом тебя.

– Как лоялисты? – хмыкнул он.

– Да, как некоторые лоялисты.

Мы стояли и смотрели на широкий невероятный Итиль, на проходящие мимо суда, прибрежные деревеньки и городки. Солнце постепенно клонилось к закату, окрашивая голубые воды великой реки в сюрреалистические багровые тона. Где-то служили вечерню – слышался мерный колокольный звон.

– Иван Васильевич, а к зачёту по географии Кафа вы уже подготовились? – спросил я.

– К зачёту? Вот же послал Бог научного руководителя! – вздохнул Царёв, с трудом отрываясь от медитативного созерцания своих необъятных владений. – Мне нужно четверть часа, Сергей Бозкуртович, и можете проверять.

Кто ж знал, что у нашего золотого мальчика ещё и фотографическая память?

* * *

Ночью к дверям нашей каюты приходил пьяный майор, ломился и требовал отыграться. Матросы едва скрутили его и поместили в холодильную камеру до утра, чтобы он протрезвел. Наутро замёрзший и простуженный майор ничего не помнил и пребывал в удивлении, кой чёрт понёс его ночью в холодильник?

Все тактично отмалчивались.

Глава 6 Саркел

Утром, когда впереди уже виднелся огромный белый город Саркел, привольно расположившийся на зелёных склонах окрестных холмов, я разминался на палубе, стараясь привести себя в порядок после дурацкой ночи.

– Слышите? Кто-то стонет. Что это?! – Оказывается, наверху я был не один.

Иван тоже проснулся, вышел подышать воздухом, и теперь замер у перил, озадаченный. Поначалу я не понял, что именно он имеет в виду, но потом прислушался.

Звук раздавался со стороны берега. Пение, которое Царёв принял за стон, становилось всё громче, мы приближались к его источнику.

– Обычное дело, – сказал я. – Бурлаки. Тянут баржу вверх по течению.

Он смотрел на несколько десятков мужиков, впряжённых в постромки и медленно бредущих вдоль песчаного берега. Они тянули баржу, гружёную углём, тяжко ступая, и мерно ухали, помогая себе держать шаг.

– Но почему… – удивился Иван. – Зачем они это делают? Есть же буксиры, тракторы, ломовые лошади, например…

– Есть, – кивнул я. – Но и они тоже есть. Взгляни на берег – где здесь пройдёт трактор или ломовая лошадь? Уровень воды в Итиле ближе к устью постоянно меняется, и бечевник – тропа для буксировки судна – может быть только временным. По песку и гальке.