'Стать богом
Шрифт:
Сантана рассмеялся: ну, ну, Виталия, ну, ну. Не копай яму другому, ой не копай.
– Заминируем их склон, - посмотрел на противоположный холм и подмигнул Язиру.
Глава 25
Час Z неумолимо приближался. Подготовка шла полным ходом, а Вита ничем больше не могла помочь и от этого металась между оружейной и собранием арханов, меж своей спальней и площадкой смотровой башни, надеясь если не найти себе дело, то хоть покой.
Внутри Виты словно сжималась пружина. Страх, глубокий, глубинный душил ее и заставлял плавать в сомнениях. Она боялась дня сечи, страшилась того, что он принесет. Ей то и дело вспоминалась та битва под Аджилоном, когда против тьмы демонов они стояли всемером. В итоге потом она попала
А сколько калек породит эта сеча? Сколько после будут жить бесконечно без руки или ноги, жить, чувствуя себя неполноценными. К чему такая жизнь? Думая о столь жестоком исходе Вита очень боялась, что ее будет ждать подобная судьба. Лучше смерть. Но, поклон Лиле, а потом и Святу — на этой планете смерть роскошь и не каждому по карману.
В этот момент она вдруг поняла Амина, и в ночь перед выступлением не выдержала, не смогла быть одна — пришла к нему. Прижалась к плечу и призналась:
– Мне страшно.
Мужчина ласково обнял ее и прошептал:
– Не бойся. Тебе вообще незачем идти с нами. Останься здесь.
– Нет.
Об этом она даже не думала. Невозможно, нельзя. Она должна идти со всеми и разделить их судьбу.
– Всю эту кашу заварила моя сестра, и должна закончить за нее.
– Причем тут твоя сестра?
– Это она — Бог.
Амин отодвинул девушку, взяв за плечи, и заглянул ей в глаза:
– А ты?
– Я — нет.
– Не Бог?
– Нет! Как и ты.
– Нет, я — Бог.
Вита внимательно посмотрела на него. В темноте ночи ей казалось, что мужчина светится. Он выглядел ирреально красивым и до боли родным.
– Ты — может быть.
– Ты не поняла, Вита. Я стал Богом, когда принял решение, тяжелое, рискованное, опасное, но мое. Я сделал шаг по судьбе, свой шаг. Я сделал выбор. Смог. Кто-то скажет, что я не вправе решать за всех, и тут ответ один — если кто-то не может, найдется тот, кто сможет. У него не будет выбора при всем многообразии. У нас не было и нет иного пути, как решить все разом, сразу и навсегда, но мы медлили, мы не решались. От меня ждали решения, но я был не готов. Ведь Богом становятся не сразу, до этого нужно дорасти, созреть. Я, наконец, созрел, наконец-то решение было принято.
Он говорил, а она прижималась к нему и чувствовала, что ничего больше не нужно. Так легко спрятаться в круге рук и объятий более сильного, способного на ответственный шаг, но ведь всю жизнь не проживешь в чьей-то тени.
– Что сказали гонцы?
– перевела разговор на другую тему.
– Демоны согласны. Мы выступаем утром. Тебе стоит поспать, Вита.
– Думаешь это возможно?
– Думаю, это нужно.
Дверь скрипнула, и в комнату сунулся Рафаэль. Увидел пару и нерешительно замялся, но все же кивнул Амину: выйди?
В ту ночь никто не спал, не довелось и Вите. Координировались действия легионов, готовили к маршу лошадей, оружие, снаряжение. Те из мирного населения, что посчитали необходимым для себя встать в строй с воинами наравне, подтягивались к Амилону, вставали лагерем у стен города. Горели факелы и костры, бряцали доспехи и мечи, слышался стук в кузне. Над городом витала атмосфера тревоги и в домах горели огни до утра.
Вита взяла две перевязи, как многие из мужчин. Их помогли приладить за спиной крест накрест. Затем еще одна перевязь уже не только с ножнами, но и с кобурой, легла на бедра. Пистолет, нож ушли в свои хранилища. Еще один к лодыжке на ноге — на всякий случай.
Каэль затянул налокотник и улыбнулся девушке. Самаэль подмигнул и кинул два налокотника из легкой стали. Вита покрутила их и несмело положила обратно на стол, в груду таких же лат, которыми экипировались тут же.
– Зря, пригодится, - заметил один из ангелов. Вита промолчала. Она никогда не носила даже бронник, так стоило ли начинать?
– «Перед смертью не надышишься».
Пара ангелов глянули на нее с недоумением,
один с пониманием, но никто не оторвался от дела.В соседней зале лучникам раздавали тулы полные стрел, копья, щиты уходили со стоек в толпу. Тут же, на лестнице, Амин раздавал последние распоряжения, натягивая на руки перчатки. Он был уже в плаще и легкой брони на груди, ноги до колен и руки до локтей были защищены щитками, как у всех воинов, а из-за спины выглядывали две рукояти. И на кого не посмотри — все с двумя мечами. Только лучники были с одним.
На рассвете два легиона и еще один, набранный из добровольцев, выдвинулся к Армгерде. Еще два должно было подойти сразу на место.
Их провожали молча. Сначала конные, потом пешие шли сквозь молчаливый строй женщин и детей. Виту передернуло от этой гробовой тишины, в которой лишь грохот сотен сапог, цокот копыт, скрип колес повозок. И лица воинов — мрачные, но решительные, и лица провожающих — встревоженные, хранящие печать отчаянья и надежды, столь невозможного симбиоза в другое время, угнетали девушку. Она то и дело оборачивалась на удаляющийся, словно постепенно тонущий в утренней дымке, как в океане, Амилон. Смотрела в хвост процессии, на добровольцев, и понимала — в городе осталась самая беззащитная часть населения. В строй встали фактически все мужчины и, были видны даже женщины.
Складывалось впечатление, что к Армгерде пошел весь мир.
И Вита поняла — чтобы не случилось, демоны не должны победить, не должны прийти в мирный край, в любой из городов ангелов. И их набеги должны прекратиться раз и навсегда, там, у Армгерды через пару дней. В новую эру, что наступит после, должны вступить только сильные духом и чистые сердцем. И не одному демону в том мире не должно найтись места.
Страх канул, уступив место отчаянной решимости.
Демоны деловито опустошали свой арсенал. Дубинки, топоры, мечи, ножи, дротики, - расхватывались, кто больше и лучше смог себе забрать. Кто-то ладил щиты, кто-то пришивал к кожаному нагруднику высокий, стоячий воротник, обшивал его железными кольцами.
Луэла помогала Сантане приладить за спину мечи, когда появилась Ольгерда. Девушка покосилась на женщину и еле заметно кивнула архану. Тот понял: собираются все, никто пока не замышляет подставу, и махнул рукой: иди.
Разведка у него работала споро. Дэван еще только намекнул своим приближенным, что хорошо бы в пылу боя обезглавить другие кланы, а Сантане уже доложили о замыслах архана. Изель, Марон — ушли не дальше. И с ними было все понятно. Но вот Ушпак держала свои мысли при себе, и если планировала стать единоличной правительницей демонов, то никто не мог это знать точно. Паршивка будто вовсе о том не думала, а меж тем, Сантана был уверен — остаться единоличным правителем всех кланов — вторая цель каждого архана. Первая — положить ангелов, очистить от них этот мир и занять Амилон. Начать эру демонов. Потому так быстро и легко все согласились на предложение Амина — оно пришло как нельзя кстати. Всех уже утомило прятаться по щелям и жить, как в долг.
Исход битвы был неясен, предугадать события было невозможно, но выгода всегда жила в крови демок. Поэтому и был каждым из арханов составлен план, как убрать конкурента и захватить его клан. Случись победа, в чем, кстати, мало кто сомневался, она станет наиболее полной, если достанется одному. А случись поражение — оно будет не настолько горьким, ведь в итоге ты получишь пять кланов, а не потрепанные ряды своих бойцов и опять пещеры своей базы. И станешь владыкой демонов, первым царем.
Сантана понимал, что ставки высоки и выдюжит лишь самый ловкий, умный, смелый. Естественный отбор всегда существовал в природе, и в этом Люверт пока не знал себе равных. Он был настроен на полную победу и не меньше. Вечность в подземельях, даже царем, его не устраивала. Ему нужно было все — и власть, полная, безграничная, и весь мир, покои в Амилоне, что он сделает своей столицей. Удобный и уютный город, хранящий много прелестей родной ему цивилизации, от которых отказался бы только полный болван. Комфорт для правителя огромной империи — немаловажен. Сантане уже изрядно надоело убогое существование в пещерах, примитивность этой крысиной жизни.