Стать сильнейшим

– А что они мне сделают?– беззаботно отмахнулась Шаолинь.– К тому же, если вдруг что-то пойдет не так…

– Тебе всегда есть, куда возвращаться,– услышали они голос Кеншина, сушащего полотенцем волосы. Парень бросил полотенце на спинку стула и уселся на свое место в небольшой столовой. Вот уже полгода они живут под одной крышей, и нужно сказать, что Юки отлично уживается со своей, казалось бы, соперницей. Видимо, правильно Кеншин поступил четыре месяца назад, когда Юки начала возмущаться, что он уделяет Шаолинь больше внимания, чем ей. К счастью, малышка Фонг не слышала этого, а вот Юки очень сильно пожалела. Что сделал Кеншин?

Флешбек, четыре месяца назад, подвал

– Нет, ты серьезно?– Юки поняла, что брат не экзотики в отношениях захотел, когда говорил о наказании и привязывал ее к лавке. В глазах девушки промелькнули страх и паника при виде аккуратного пучка розог. Брат расстелил мешковину на грубо сколоченном столике и разложил на ткани розги.

– Абсолютно,– отозвался Кеншин.– Твое счастье, что Шао-чан тебя не услышала, паршивка. Ты меня уже достала своей глупой ревностью и своим инфантильным поведением. И вот еще, просто предупреждаю. Воспользуешься исцеляющими кидо– я тебя выпорю еще раз, и выпорю не розгами, а вот этим.

Кеншин потряс перед носом обнаженной, беспомощной, дрожащей от страха Юки жуткой черной плеткой со множеством тонких длинных хвостов. При виде данного орудия пыток, девушке резко поплохело. Своего брата Юки прекрасно знает, и знает, что если его довести до ручки, он переходит к радикальным мерам решения проблем. Но чтобы по отношению к ней…

– Ладно,– Кеншин закончил приготовления, внутренне кривясь от отвращения. Не хотелось ему прибегать к данной мере наказания, не хотелось применять насилие к любимой сестре, но прав Гинрей-доно, когда говорил ему: если отец не порет свое чадо, то он его не любит. И именно Гинрей-доно натолкнул его на здравую мысль воспользоваться розгами, предупредив, чтобы не давал никаких поблажек, а Орихиме созналась, что в детстве отец не раз порол ее за провинности.

Розга свистнула в воздухе, а весьма специфический звук стыковки перекрылся громким взвизгом Юки. Удар оказался таким сильным и болезненым, что Юки почувствовала, как на глаза навернулись слезы, а по попе словно стеганули раскаленным бичом. Еще два удара она выдержала, но на четвертом разрыдалась и описалась от боли, сжимаясь и вскрикивая от каждого удара.

Постепенно розог становилось все меньше, всхлипывания Юки– все глуше, а рука Кеншина начинала дрожать, но не от усталости. Усилием воли поборов предательскую дрожь, Кеншин продолжил воспитательный процесс, а в голове звучал голос Гинрея-доно: «Лучше переборщить, чем пожалеть, о чем я искренне сожалею. Видимо, мало порол своего сына».

Когда последняя розга переломилась, Кеншин отшвырнул ее в сторону и подошел к ведру с водой. Раз уж взялся за дело всерьез, нужно довести до конца.

Юки вздрогнула и вскрикнула, когда ее окатило потоком ледяной воды и вдруг обнаружила, что веревки, до крови стершие ее запястья и лодыжки, куда-то исчезли.

– Никакого исцеляющего кидо, или в следующий раз я не буду так мягок,– голос брата стеганул по ее ушам не слабее розги, заставив Юки вздрогнуть и сжаться, закутываясь в брошенное полотенце. А во взгляде синих глаз, наполненных слезами, Кеншин рассмотрел боль, глухую обиду, унижение, отчаяние и страх.

Парень сдержал свой порыв шагнуть к сестренке и прижать ее к своей груди, извиниться, успокоить ее, шепча всякие глупости, и решительным, быстрым шагом покинул подвал.

Конец флешбека

Шаолинь шагнула к парню и прижалась к нему, а все тревоги и сомнения быстро растворились в тепле и уюте.

– Ступай, и знай, двери этого дома для тебя всегда открыты,– чуть усмехнулся Кеншин.– Юки, нам пора на распределение.

В отличие от своих товарищей, Кеншин и Юки не приняли предложения капитанов и решили спокойно доучиться в академии, а Шаолинь осталась с ними. Кайен Шиба и Мияко Сакадзуки заключили помолвку и теперь вместе занимают офицерские должности в тринадцатом отряде. Тэтсудзаэмон Иба решился поступить в одиннадцатый отряд, где занял должность десятого офицера. Юмия изъявила желание служить в шестом отряде, и кажется, уже нашла себе парня, наследника какого-то там не слишком богатого, но и не бедного, крепкого клана.

Унохана Ретсу и Шихоин Йоруичи продолжили регулярные пытки и избиения… то есть тренировки, Гинрей Кучики уже всерьез задумывался над тем, чтобы раскрыть Юки тайные техники клана Кучики и был готов сделать ее своим третьим офицером– Когу он повысил до лейтенанта.

Хината готовилась к рождению сына, которое должно произойти в следующем месяце. Беременность протекала довольно тяжело– малыш оказался невероятно сильным, из-за чего взрывы реацу в поместье клана Кучики стали обычным делом. Хината справлялась с улыбкой на лице и уже знала, как назовет своего сына. Бьякуя, Бьякуя Кучики, которому уже сейчас, еще до рождения пророчат стать сильнейшим главой клана Кучики в истории, а Юки была приглашена в качестве крестной. В общем, жизнь не останавливалась, и все было бы замечательно, если бы не гражданская война.

Синигами дезертировали и гибли, пополнение обещало стать совсем небольшим– перепуганные родители забрали почти половину пяти- и шестикурсников назад в свои семьи и кланы, а в ближайшие лет пять толкового набора не ожидалось из-за ЧП полгода назад. Дело дошло до того, что сами капитаны выходили на боевые операции, хотя обычно редко сами вступали в бой, дошло до того, что Унохана расплела свою косу и взялась за меч, сея хаос и разрушения во всех подозрительных районах. На этой войне особенно отличился Кога Кучики, и если бы не отсутствие банкая, его уже сделали бы капитаном– лейтенант шестого отряда не потерпел ни одного поражения. Далеко не все знали, почему, и все приписывалось его невероятным боевым навыкам, которые, если быть честным, были весьма высоки.

Кеншин хотел остаться еще на год– ему плевать на гражданскую войну,– но ректор и совет решили, что и пятый, и шестой курс должны стать выпускниками, так что сейчас им предстояло надевать парадную форму и тащиться на распределение. Кеншин тяжело вздохнул, уже представляя, какую баталию устроят капитаны за них– лишь в первом, четвертом, и тринадцатом отрядах был полный набор старших офицеров, что до пятого и седьмого отрядов, то дезертировали даже их лейтенанты и увели многих синигами вслед за собой. В десятом отряде случилось нечто совершенно из ряда вон: дезертировал капитан и большая часть отряда, в результате чего в отряде остался только лейтенант и полсотни синигами, оставшихся верных Готей-13.

Как он и ожидал, распределение началось с них. Капитаны Оторибаши, Аикава и Синдзи тут же горячо заспорили относительно того, куда распределить их обоих. Именно во время этого спора Кеншин впервые обратил внимание на Соске Айзена. Вроде бы хороший, улыбчивый парень, лейтенант, явно очень силен, но почему тогда он чувствует какое-то беспокойство? «Не может быть…– раздался в голосе обеспокоенный голос Ёроони.– Это же…» «Верно, это он,– голос Кьюкетсуки непривычно серьезен.– Занпакто с силой абсолютного гипноза. Но не беспокойся, хозяин, у тебя иммунитет».

Кеншин еле заметно кивнул и просканировал способности противника. «Так значит, нужно увидеть шикай для того, чтобы попасть под его гипноз один раз и навсегда,– парень ощутил прилив желания рассечь противника пополам, но вряд ли капитан Синдзи правильно его поймет.– С тобой нужно быть особенно осторожным…»

– Давайте спросим у ребят, в какой отряд они хотят поступить,– обезоруживающе улыбнулся Айзен. От Кеншина не укрылось явное недовольство, с которым на него покосился длинноволосый капитан. Синдзи фыркнул и раскрыл рот, намереваясь заткнуть своего лейтенанта, как Аикава примирительно хлопнул его по плечу.