Статьи, выступления, письма

С уважением. Свобода или смерть.

: Эрнесто Че Гевара

( Начальник Военного Департамента «Ла Кабаньи».

1) Здесь приводятся те тексты писем Че, которые вошли в собрания сочинений, изданные в 1969 г. («Фельтринелли, Милан), 1970 и 1977 (1985) гг. (на Кубе). Тексты нескольких других писем — в следующем разделе. При переводе опущены почтовые адреса, а также девиз «Родина или смерть. Мы победим», которым после 1961 г. заканчиваются все письма Че (кроме «прощальных»—1965 г.). Напротив «Comandante» (Cmdte) в подписях всюду сохранено: это звание (единственное «значившее» для Че) заменяло для него отсылку ко всем иным его должностям и функциям.

2) Один из двух военных гарнизонов Повстанческой армии в Гаване. Назначение Че — и иных руководителей революции — иа подобные посты соответствовало общим тактическим установкам Фиделя в первые месяцы после победы.

Гавана, 5 февраля 1959 г.

Хосе Э. Марти Лейва", Ольгин Уважаемый друг,

С искренней радостью я прочитал Ваше письмо, где вы выражаете желание принять участие в борьбе за свободу столь близкого нам народа Санто-Доминго0.

В полной мере оценивая благородство и великодушие этого предложения, призываю вас сохранить жар вашего нынешнего энтузиазма для будущего, когда возможность [осуществить то, что вы предлагаете] придёт. А пока — использовать свои школьные годы, превратиться в «человека, приносящего пользу», в которых так нуждается сегодня Куба; уверен, что вы станете одним из них. Посвятите себя живописи, обещайте мне это.

С сердечным приветом

Др. Эрнесто (Че) Гевара

Команданте Военного Департамента «Ла Кабаньи».

Гавана, 5 февраля 1959 г. Хуану Эонгу Кинтана

Уважаемый друг,

Благодарю вас за ваше предложение. Всегда похвальна готовность молодежи к самопожертвованию во имя благородных целей, подобных освобождению Санто-Доминго, но я думаю, что в этот момент наше место борьбы здесь, на Кубе, где предстоит преодолеть огромные трудности.

Посвятите себя воодушевлённому труду во имя нашей Революции, и это — пример нашей полной победы—станет лучшей помощью доминиканскому народу.

Примите привет от Эрнесто (Че) Гевары, военного коменданта «Ла Кабаньи».

1) Ответ на одно из пяти писем кубинских старшеклассников, просивших о своём зачислении в группу борцов против диктатуры Л.Тру-хильо в Доминиканской республике. См. также следующее письмо).

2) Доминиканская республика.

5321 письма

Шрара", 10 марта 1959 г.

Я

и Тов. Карлосу Франки 1 Редактору газеты «Революсьон», Гавана

Товарищ Франки

В журнале «Карталес», в секции «Из последних новостей» («Что стоит за новостью»), которую ведёт Антонио Льяно Монтес, я натолкнулся на заметку, заинтересовавшую меня тем, что представляется намёком на моё поведение как революционера: речь идёт о следующей по видимости безобидной фразе «Команданте Гевара выбрал себе резиденцию в Тараре».

Не стану анализировать здесь, кем является сеньор журналист, не буду обсуждать источники его сведений о моём—охраняемом— местопребывании, в мои намерения не входят ни обвинения, ни выяснения, но я считаю своим долгом объяснить ситуацию общественному мнению и тем, кто доверяли мне как революционеру.

Объясняю читателям «Revolucion», что в настоящее время я болен и что болезнь свою я подхватил не в притонах и не проводя ночи в кабаре, но работая для Революции больше, чем смог вынести мой организм.

Врачи рекомендовали мне жилище в зоне, отдалённой от ежедневных визитов, и администрация управления брошенным имуществом2 предоставила в моё распоряжение этот дом на данном пляже на время, пока лечащие меня коллеги не сочтут меня выздоровевшим. Я должен был занять дом деятелей прошлого режима, поскольку моё жалованье офицера Повстанческой армии (125 песет) не позволяет мне снимать жилье, достаточное для размещения людей, которые меня сопровождают.

То обстоятельство, что речь идёт о доме бывшего батистовца, объясняет его роскошь; хотя я выбрал самый скромный из этих домов, это в любом случае—оскорбление чувств народа.3 И я обещаю сеньору Льяно Монтесу и прежде всего народу Кубы, что я покину это жилище сразу же после своего выздоровления.

1) Модный пляжный поселок к востоку от Гаваны. Впоследствии—главная зона детского отдыха на Кубе.

2) Recuperacion de Bienes.

3) В оригинале: «sensibilidad popular». Вариант перевода: «представлений и надежд народа, связанных с падением прежнего режима».

53311959-1966 годы

t

Я был бы тебе благодарен, если бы ты опубликовал эти строч ки, чтобы наш народ был бы лучше осведомлен о деятельности тех кто взял на себя ответственность перед ним.

Че.

Гавана, 5 апреля 1960 г.

«Год аграрной реформы»

Сеньору Нельсону Меса Лопесу1

Уважаемый друг,

«День школьной корреспонденции» принес мне много писем от детей, которые, как и ты, хотят выразить своё единство с нашей Революцией. Мы очень горды патриотическим духом наших ребят и очень верим, что у будущей Кубы будут образцовые граждане.

Единственное, что мне хотелось бы сказать тебе, это то, что лучшая помощь, которую ты сегодня можешь оказать нашему правительству,—это не жалеть усилий в твоей учебе, всегда стараясь сделать ещё больше.

Тебя приветствует Команданте Эрнесто Че Гевара

Гавана, 12 апреля 1960 г.

«Год аграрной реформы»

Эрнесто Сабато2 Аргентина

Уважаемый соотечественник!

Примерно пятнадцать лет назад, когда я узнал вашего сына (ему сейчас должно уже быть около двадцати) и познакомился с вашей женой (в местности, которая вроде называлась «Кабаранча»— в Карлосе Пас) и впоследствии, когда я прочитал вашу восхитившую меня книгу «Один и вселенная»... мне и в голову не могло прийти,

1) Ученик шестого (для нас—девятого) класса школы в провинции Гавана.

2) Один из классиков аргентинской литературы (в ряду Борхеса, Кортасара ... )

5341 письма

что именно Вы, обладатель самого священного для меня в мире звания—писателя, спустя годы обратитесь ко мне с вопросом об определениях, «возобновляя дискуссию», по вашим словам, и ссылаясь на мой авторитет (что основано на некоторых фактах—и куче субъективных обстоятельств).

Я останавливаюсь на этих, предваряющих воспоминаниях только для того, чтобы напомнить, что, несмотря ни на что, я принадлежу земле, на которой я родился, и что я ещё способен глубоко чувствовать все её радости и надежды — и её разочарования тоже. Было бы трудно объяснить Вам, почему «это»—не то, что «Освободительная Революция»1, хотя, быть может, стоило бы сказать вам, что кавычки вокруг слов, которые Вы обличаете, я видел с самых первых дней—и отождествлял эти слова с тем, что произошло в Гватемале, которую я покинул [в том же году] побеждённым и почти разочарованным, и таково же было настроение всех, кто сначала принял участие в этом странном приключении и чьи революционные чувства обрели впоследствии новую глубину в контакте и теснейшем взаимодействии с крестьянскими массами—в ходе жестокой двухлетней борьбы и воистину тяжкого труда.

Мы не могли быть носителями «Освободительной», поскольку не были частью плутократической армии, мы были новой, народной армией, взявшейся за оружие, чтобы покончить со старой, и мы не могли быть «освободителями», потому что символом нашей борьбы были уничтоженные скотоводческие латифундии—не коровы, конечно, а колючая проволока, их окружавшая и уничтоженная тракторами (именно такова сегодня эмблема ИНРА)2. Мы не могли быть «освободительной революцией» потому, что на Кубе служанки плакали от радости3 в тот день, когда бежал Батиста и мы входили в Гавану—и сегодня они же сообщают нам о всех замыслах и всех наивных заговорах господ из «Кантри-Клуба»—тех же самых, которых