Статья Пятая
Шрифт:
– Что теперь?
– спросила я.
– Жди, пока за тобой не придут.
– Она дважды постучала в дверь. Ту открыли снаружи, и женщина выскользнула в коридор.
Я уставилась на стену напротив, мой разум был пуст.
* * *
Некоторое время спустя я услышала, как по обивке двери звякнули ключи, затем раздался металлический лязг, и преграду убрали. За ней оказался стройный солдат с широкой грудью. У него было изящное лицо. Пронизывающие зеленые глаза. Зачесанные на сторону золотистые волосы. Большая ладонь держала планшетку и ручку. Другая рука от локтя до кисти была в гипсе.
К поясу
Была в нем какая-то неуловимая черта. Мне казалось, будто я откуда-то его знаю. Кусочки мозаики по одному стали занимать свои места.
– Твои руки выглядят кошмарно. Чем ты занималась, боями в клетке?
Я опустила взгляд, замечая, что мои руки совсем неплохо выглядели. Корка слезла, оставив тонкие белые рубцы. Большая часть темных синяков исчезла. Я шевельнула пальцами. Лишь легкая тупая боль.
– Ты не имеешь ни малейшего понятия, кто я, - сказал он, бросая взгляд на дверь.
Я увидела на его шее три поблекших полосы. Царапины от ногтей. Моих ногтей.
– Такер Моррис.
– Ага, - медленно согласился он. Как если бы это было самым что ни на есть очевидным.
Молчание.
– Тебе совсем не любопытно, почему я здесь?
– Какая разница? Я уверена, меня в любом случае казнят.
– Мой голос был пустым. В нем совершенно не было эмоций.
– Это отвратительно.
– Разве я не права?
Он ухмыльнулся.
– Где он?
– Я не понимаю, о ком ты, - произнесла я сквозь зубы.
– Молчание тебе не поможет.
– О, а мне еще можно помочь?
– хмуро спросила я.
– Можно, если будешь дружить со мной.
– Его голос был полон жизнерадостности. Как если бы он флиртовал. Меня едва не вырвало.
– Я не буду дружить с кем-то, кто участвует в убийствах невинных людей.
– Слова опалили язык, но никак не тронули мое мертвое сердце.
– Так он сказал тебе? Я думал, струсит. Как и тогда с ней.
Вспышка ярости. Я хотела снова вцепиться в него ногтями, как тогда, когда он забирал маму. Но затем желание пропало. Осталась лишь горечь.
– Ты сукин сын, Такер.
– Я бы сказал то же самое о тебе.
– Он ухмыльнулся своему остроумию.
– Но следи за выражениями. Нельзя так разговаривать с солдатом.
Я фыркнула. Что он собирался сделать? Убить меня? Пусть становится в очередь.
Он помедлил.
– За Дженнингсом уже числится мелкое правонарушение, нападение со смертельно опасным оружием, хищение государственной собственности и еще как минимум десять незначительных проступков вдобавок к дезертирству. Он не тот, кого стоит защищать. Он никогда не ответит услугой на услугу.
Я не предоставила ему возможности попытаться защитить меня - я убежала, когда он охранял мою дверь. К тому времени, как он понял, что я исчезла, меня, возможно, уже бросили в эту камеру.
Я задалась вопросом, в чем обвиняли меня. Что-то по поводу побега из школы реформации. Кража и нападение. Что еще? Фиктивный брак, не одобренный правительством? Почему-то этот список меня позабавил.
Теперь мне было бы все равно, даже если бы на меня повесили убийства снайпера.– Почему ты вообще здесь? Я думала, ты в транспортной команде или чем-то подобном.
– Меня повысили. Я пошел вверх как по накатанной. Скоро, возможно, стану офицером.
– Поздравляю, - сказала я. Мой тон его не задел.
– Твой суд перенесли на конец недели.
– Черт. Сегодня все уже занято, а?
– Я подарил тебе еще три дня, чтобы ты подумала о своей судьбе. Хотел удостовериться, что ты испытаешь все прелести заключения. Любезность для нашего общего друга.
– Его челюсть дернулась, когда он произнес это.
Такер был абсолютным злом. Даже более мерзким, чем Чейз.
– До вынесения приговора тебе приказано заниматься уборкой.
Он открыл дверь и жестом приказал мне выйти в коридор. Мои ноги ослабли от неподвижности, и на несколько секунд у меня закружилась голова. Я удивилась, что Такер позволил мне выйти без наручников.
Женщина, разбудившая меня раньше, была занята отскребанием полов. Возле нее стояло ведро с мыльной водой, а на руках были резиновые перчатки до локтей.
– Далила, это Эмбер Миллер, - сказал Такер от двери.
Она глянула вверх, а потом поднялась на ноги.
– Да, сэр.
– Она будет помогать тебе до своего суда.
Далила покорно кивнула. Перед тем как повернуться и уйти, Такер отвел меня в сторону.
– Я буду в том кабинете дальше по коридору. Зайди ко мне, когда она с тобой закончит.
– Жду не дождусь.
Уходя, он посмеивался.
– Возьми щетку. Вымоем полы, а затем будет другая уборка.
– Далила была не слишком разговорчива.
Мы передвигались от камеры к камере, вымывая полы, заправляя кровати, очищая туалеты. Только две комнаты из всех были заняты, и мы не стали заходить туда сразу.
Пока я работала, по коридору с трудом прошел закованный в наручники мужчина с болезненно-желтой кожей и синяками на одной щеке. Его сопровождали четыре охранника, один из которых нес серебристый чемоданчик. Они грубо втолкнули заключенного в пустую камеру. Спустя несколько минут все охранники скрылись в том же направлении, откуда пришли.
– На суде был, - объяснила Далила. Мне стало болезненно любопытно, каким же оказался приговор.
Когда мы закончили, я отправилась следом за Далилой на нижний этаж в столовую, где мы взяли два подноса с серой кашей у солдата, на голове у которого была сетка для волос. Я смотрела, как несколько солдат входили и выходили через главный вход мимо охранника за толстой стеклянной панелью. Каждый раз, когда дверь открывалась, мои уши разрывались от пронзительного жужжания.
Наверху Далила открыла дверь камеры ключом, висевшим на тонкой металлической цепочке у нее на шее.
Находившийся внутри мужчина свернулся калачиком в углу кровати. Он был одет в ярко-желтый комбинезон и горестно раскачивался туда-сюда, что-то бормоча себе под нос.
– Еда, - сказала Далила, поставив поднос на незанятую сторону кровати.
Она закрыла дверь и поставила галочку в клетке напротив строчки "пища" на планшетке, закрепленной на ручке двери.
В следующей камере, прислонившись к стене, сидел мужчина с кожей оливкового цвета и грыз ногти.