Ставка на бандитов

Расходовались собранные в общак деньги в основном на нужды заключенных, их семей, а также утративших возможность добывать средства к существованию преступным путем в связи с болезнью или инвалидностью бывших зеков, относящихся к так называемой «отрицаловке».

Иногда общаковые деньги переплывали в карманы чинов из МВД, оказывавших разного рода услуги по досрочному освобождению или закрытию тех или иных уголовных дел. То есть на отмазки.

В силу сложившегося за последние годы ужесточения мер против королей преступного мира, последние почти не занимались кражами и существовали за счет общака.

Услышав о приезде Шила, Монах вспомнил, что пора отправлять на зоны посылки. Обернувшись к Буру, авторитет произнес:

— Рома, надо съездить к Казначею. Узнаешь, как у него дела, и скажешь про грев для братвы, хотя, думаю, он и так не забыл. Кто еще не сдал «лавэ» в общак, поторопишь.

— Сделаю, — отозвался Бур, — не впервой.

Фомин знал, подручному ничего не надо повторять дважды, однако серьезность акции заставила его уточнить:

— Не забудь, завтра обязательно, после того как встретите Шило.

— Обижаешь, Валера. Не первый раз дачки собирать.

— Ладно, — успокоился авторитет, — лучше перебздеть, чем недобздеть.

Пока он говорил, на веранду вышла одна из сестер, расчесывая шелковистые волосы после принятого душа.

Монах тут же сменил тему, не желая говорить о делах в присутствии посторонних.

— Ну что, перекусим? — Он уселся за невысокий столик и, разорвав упаковку, влил в стакан с красным ободком пахнущий фруктами сок.

Девушка принялась деловито хлопотать с разнокалиберными обертками и упаковками, извлекая из них продукты и раскладывая по тарелкам. Через несколько секунд к ней присоединилась сестра. А спустя какое-то время все аппетитно жевали, поддерживая непринужденный разговор.

ГЛАВА 8

— Разрешите войти, товарищ полковник? — На пороге кабинета полковника Федеральной службы контрразведки Шароева Олега Александровича появилась подтянутая фигура Тимошина.

— Входите, — пригласил хозяин кабинета, отрываясь от чтения каких-то документов.

Присаживаясь к столу, Тимошин привычным жестом достал папку с блестящей металлической застежкой. И положил на стол перед начальником пухлую подшивку.

— Это отчет службы наружного наблюдения, — объяснил он содержимое страниц густого машинописного текста.

— Что сообщают топтуны? — вяло поинтересовался полковник, глядя на собеседника.

— За последние двое суток на даче у Зеленцова: произошло несколько встреч, — Тимошин принялся подробно пересказывать отчет, зная, что шеф просмотрит его чуть позже, — среди гостей были и Ступнин и Фомин.

При упоминании последней фамилии полковник явно удивился. Затем, встав из-за стола и неспешно прохаживаясь по кабинету, задумчиво произнес:

— Так-так, значит, наш недавний знакомый, Валерий Николаевич, все-таки нырнул в это болото? Непонятно как-то…

— А может, это просто дань их давней дружбе, — попытался высказать гипотезу майор, — обычная приятельская пирушка?

— Не похоже, — задумчиво сказал Шароев, — если вы правы, тогда при чем здесь Ступнин, или Заика, как будет угодно?

— По данным перехваченных телефонных разговоров, — казенным тоном сообщил майор, — Зеленцов сам вызвал Ступнина, приказав разыскать его некоему Стародубцеву. Все было проделано достаточно спешно, однако это не повод предполагать, будто Фомин тоже с ними в одной упряжке.

— Вы думаете, просто пересечение интересов? Так ведь? — быстро догадался полковник.

— Я не исключаю этого, — уклончиво ответил майор Тимошин.

Шароев вернулся на свое место и, достав из полупустой пачки сигарету, затянулся.

— Что ж, вполне возможно. А что этот Стародубцев? У нас есть на него материалы?

— Да, — ответил майор, вытаскивая из бездонной папки очередную подшивку. Пролистав несколько страниц, он прочел: — Стародубцев Вадим Иванович, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, москвич, холост, имеет на иждивении несовершеннолетнего брата Стародубцева Сергея Ивановича. В прошлом достаточно известный спортсмен, боксер. В расцвете своей спортивной карьеры бросил большой бокс и занялся тренерской работой. В то же время, по нашим сведениям, они близко сошлись со Ступниным. Совместно организовали преступную группу рэкетиров. На сегодняшний день контролируют несколько крупных предприятий, иностранных фирм и банков. — Отложив записи, майор продолжил: — По имеющейся у нас оперативной информации, Стародубцев вряд ли принимает участие в сделках с наркотиками. Больше того, мне кажется, он даже не подозревает о том, чем в действительности занимается его шеф на пару с Зеленцовым.

— Какова его роль в управлении группировкой? — спросил Шароев.

— По сути дела, он единолично заправляет всеми делами, связанными с рэкетом, хотя искренне считает Заику своим шефом, — выдал свою характеристику Тимошин.

— Значит, не честолюбив? — с присущей ему манерой разговаривать с самим собой, якобы не замечая собеседника, спросил полковник, сам же отвечая: — Не честолюбив. Какие у него слабые места?

— Пожалуй, таких нет. Выпивает, но никогда не злоупотребляет, — стал перечислять майор, — наркотики отвергает как бывший спортсмен, а женщины не являются для него болезненным раздражителем в отличие, скажем, от Сгупнина. Хотя есть кое-что, — говорящий сделал непродолжительную паузу, — он до беспамятства любит своего младшего брата, ради которого и спорт бросил, во всем пытаясь заменить ему родителей.

— Вот, — оживился Шароев, — а вы говорите, нет слабых мест. Они имеются у каждого, просто нужно их как следует поискать.

Полковник затушил в пепельнице окурок и, перейдя на другую тему, грустным голосом спросил у подчиненного:

— Получена какая-нибудь информация по делу убитого Переверзина?

Собеседник отрицательно покачал головой. Немного помолчав, полковник поинтересовался:

— Какие мысли у вас по поводу дальнейшего проведения операции?

— Я тут подумал, — начал Тимошин, — выхода на утечку информации из института Курчатова у нас нет, каналы поступления наркотиков нам неизвестны. Пока неизвестны. Остается только наблюдать за главными действующими лицами всей этой истории. Будем надеяться, это что-нибудь нам даст.

Шароев вновь нервно зашагал по кабинету. Движения его стали резкими, а лицо покрылось красными пятнами, как всегда, когда он сердился или нервничал. Приблизившись к собеседнику, он гневно спросил:

— А генералу прикажешь так же докладывать? Скажу, мол, майор Тимошин считает, что нужно подождать, а там посмотрим, куда кривая выведет. Так, по-твоему?

Майор угрюмо молчал, не пытаясь возражать шефу. Спустя несколько секунд, когда начальник немного успокоился, Тимошин предложил:

— Может, попробуем спровоцировать их?

— Каким образом? — не понял Шароев.

— Есть два варианта, — неторопливо проговорил майор, — во-первых, подсунуть им дезинформацию по всем возможным каналам через ответственных сотрудников интересующего их отдела института Курчатова. Во-вторых, попытаться вывести своих сотрудников на людей Зеленцова как потенциальных продавцов или покупателей наркотиков.

— Первый вариант понятен, — задумчиво сказал Шароев, — а со вторым поясни. Ведь нас интересуют не как таковые каналы поступления героина, а возможность уцепиться за эту ниточку, с тем чтобы понять, кто против нас работает. Каким образом, используя вторую версию плана, ты сможешь перекрыть утечку информации, ведь даже если они тебе и поверят, что маловероятно, к главным источникам никому из нас не подобраться.