Ставка на мертвого жокея

Рядом с ним на трибуне сидел только один зритель - невысокий мужчина в дорогой по виду велюровой шляпе, с биноклем и длинным свернутым зонтом, похожий на англичанина. Он улыбнулся Барберу и кивнул ему. Вежливо отвечая улыбкой, Барбер подумал, что уже видел этого человека, или его брата, или с десяток других похожих на него мужчин в барах, ресторанах, на улице, обычно со стройными девушками, которые могли быть третьеразрядными манекенщицами или перворазрядными проститутками.

Человек с зонтом подошел к нему, минуя ряд отсыревших сидений из бетона. У него были маленькие ноги в щегольских туфлях, яркий галстук, холеное лицо с большими красивыми карими глазами в оправе из пушистых темных ресниц. Барбер определил его для себя как экспортно-импортное, которое невозможно было точно отнести к какой-либо национальности. Это лицо выражало одновременно обходительность, цинизм, самоуверенность, чувственность и отчаяние и могло принадлежать турку, венгру, греку или уроженцу Басры. Такое лицо вы могли повстречать в Париже, или Риме, или Брюсселе, или Танжере, всегда в самых шикарных местах, и оно всегда принадлежало деловому человеку. При виде такого лица у вас возникало чувство, что время от времени оно представляло собой интерес и для полиции.

– Добрый день, - сказал по-английски человек, прикасаясь к шляпе.
– Вам сегодня везет?

Он говорил с акцентом, происхождение которого определить трудно. Словно бы в детстве он посещал школы многих стран, а десять его нянек были десяти разных национальностей.

– Так себе, - осторожно ответил Барбер.

– Кто вам нравится в этом заезде?
– Человек указал зонтом на дорожку, по которой не спеша шли лошади, направляясь к дальней линии старта, проведенной на грязной траве.

– Номер три.

Человек пожал плечами, как будто жалел Барбера, но хорошее воспитание не позволяло ему сказать об этом вслух.

– А как сейчас обстоят дела с кино?
– спросил человек.

– Кино вернулось домой с месяц назад, - ответил Барбер, слегка удивленный, что человек в курсе этого дела.

Одна американская компания снимала фильм о войне, и Барберу посчастливилось получить на четыре месяца хорошо оплачиваемую работу технического консультанта, помогающего актерам укладывать и пристегивать парашюты и разъясняющего режиссеру разницу между П-47 и Б-25.

– А белокурая звезда экрана?
– спросил человек, снимая очки.

– Она тоже вернулась домой.

Человек поднял брови и покачал головой, словно выражая сожаление, что его новый знакомый и город Париж лишились столь очаровательной звезды экрана.

– Что ж, - сказал он, - по крайней мере теперь вы вольны днем ходить на бега.

Он посмотрел в бинокль на дорожку.

– Пошли.

Номер три вел все время до последней прямой, где его быстро обошли четыре лошади.

– Здесь дистанция каждого заезда, - сказал Барбер, - на сто метров длиннее положенного.
– Он вытащил свои билеты, разорвал их все сразу и бросил на мокрый бетон.

Он с удивлением наблюдал, как человек с зонтом, достав несколько билетов, тоже разорвал их. Барбер заметил, что они были ставками на номер три, и крупными. Человек с зонтом бросил свои билеты с покорным и почти веселым выражением лица, словно привык рвать все, что неожиданно теряет ценность.

– Вы остаетесь на последний заезд?
– спросил человек с зонтом, когда они начали спускаться мимо пустых рядов.

– Хватит, - ответил Барбер.
– Сегодня мне уже достаточно везло.

– Почему бы вам не остаться?
– предложил человек.
– Возможно, у меня что-нибудь прояснится.

Барбер задумался, прислушиваясь к их шагам по бетону.

– У меня машина. Я мог бы подбросить вас в город, мистер Барбер.

– О-о!
– удивился Барбер.
– Вы знаете, как меня зовут.

– Конечно, - ответил мужчина, улыбаясь.
– Почему бы вам не подождать меня в баре? Мне надо еще получить по нескольким билетам.

– А я думал, вы проиграли, - с подозрительностью сказал Барбер.

– Только то, что поставил на номер три, - сказал человек и, достав билеты из другого кармана, помахал ими.
– Но я всегда подстраховываюсь. Человек всегда должен думать, как ему подстраховаться. Так я увижу вас в баре?

– О'кей!
– согласился Барбер и не потому, что надеялся получить от человека с зонтом какую-нибудь информацию о следующем заезде, а потому, что его подвезут домой.
– Я буду там. Кстати, а как вас зовут?

– Смит, - ответил человек.
– Берт Смит.

Барбер пошел в бар и заказал кофе, потом заменил его на бренди, сочтя, что после такого заезда кофе ему маловато. Он стоял в баре, сгорбившись над стойкой, и с горечью думал, что относится к категории людей, которые никогда не заботятся о том, как бы подстраховаться. "Смит, - думал он, Берт Смит - еще одна страховка. Интересно, сколько имен перебрал он, прежде чем остановиться на этом?"

Смит неслышно вошел в бар в своих щегольских туфлях и, улыбаясь, осторожно опустил руку на плечо Барбера.

– Мистер Барбер, - сказал он, - мне шепнули, что в седьмом заезде выиграет номер шесть.

– Мне всегда не везло на "шестерке", - ответил Барбер.

– Это всего лишь любезный слушок, - сказал Смит, - не бог весть что двадцать два к одному.

Барбер недоверчиво посмотрел на человека с зонтом. Интересно, подумал он, зачем это Смиту надо. "Какого черта, - выговаривал он себе, направляясь к окошку кассы, - мне всегда проигрывать?"

Он поставил пять тысяч франков на номер шесть и суеверно пробыл в баре все время заезда, попивая бренди. Номер шесть выиграл, обогнав всех на полпути, и, хотя ставки снизились, ему выплатили восемнадцать к Одному.

Барбер шел в сырых сумерках по брошенным газетам и вытоптанной траве, которая пахла деревней, и похлопывал себя по внутреннему карману, где приятным грузом лежала пачка в девятнадцать тысяч франков, а довольный маленький человек семенил рядом с ним.

У Берта Смита был "ситроен", и он вел его на большой скорости, ловко пробираясь между машинами, притормаживая, заезжая в крайний ряд далеко от светофора, чтобы при зеленом рвануть вперед.

– Вы часто играете на скачках, мистер Барбер?
– спросил он, когда они миновали регулировщика в белой накидке, затерявшегося на блестевшей мостовой.

– Слишком часто, - ответил Барбер, наслаждаясь теплом машины, действием последнего бренди и приятной тяжестью в кармане.

– Вам нравится азартная игра?

– Кому же она не нравится?

– Многие не любят азартной игры, - сказал Смит, чуть не задев грузовик.
– Мне жаль их.

– Жаль их?
– Барбер с удивлением посмотрел на Смита.
– Почему?

– Потому, - вкрадчиво улыбаясь, ответил Смит, - что в наше время наступает такой момент, когда человек сталкивается с необходимостью рисковать, и не только ради денег. И когда она приходит, а тебе это непривычно и не доставляет удовольствия, скорее всего ты проиграешь.