Стажер магического сыска 2

— Кто-нибудь тут есть? — выкрикнул он, прислушиваясь, как эхо перекатывается в пустых залах. — Алексей Леонидович? Вы здесь?

Никто не отозвался. Чертыхнувшись, Глеб поднялся по лестнице, прошелся по пустым тёмным коридорам. Ощущение чего-то неправильного усиливалось с каждой секундой. Он толкнул дверь и увидел, кажется, единственную обжитую комнату во всем доме. Спальня Князева. Постель не убрана, шкафы нараспашку, несколько собранных чемоданов стоят в углу. На полу стояла картина, а на стене, в том месте, которое, по всей видимости, и было закрыто пейзажем, виднелась открытая дверца, обнажающая пустой сейф.

— Это ещё какого чёрта значит? — пробормотал Глеб.

Его внимание привлекли красные отблески на стекле. Он подошел к окну, выглянул на улицу. Мужчина бросал что-то в костер, напоминавшее книги. В голове Глеба молнией мелькнуло сожаление о том, что в этом мире ещё не придумали раций — каждая его клеточка сейчас трубила о том, что ему понадобится подкрепление. Искать в доме телефон или бежать к шоферу, который должен был всё ещё дожидаться его у подъездной дороги, времени не было.

Глеб пулей слетел по лестнице, распахнул двойные двери и выбежал на задний двор. Мужчина, сжигавший бумаги, вздрогнул, услышав шаги позади себя, резко обернулся, сжимая кочергу в руке. Князев. На его лице мелькнули испуг и растерянность, уже в следующую секунду сменившиеся гневом.

— Что вы здесь делаете? — резко спросил он.

Пыл Глеба резко поутих. Одно дело подумать, что в доме начальника вор или убийца, сжигающий улики. Другое дело столкнуться нос к носу с хозяином дома.

— Приехал доложить вам о том, что мы сумели накрыть целую секту, действовавшую в Парогорске, — рассеянно пробормотал Буянов.

— Секту?.. — переспросил Князев. Он несколько секунд о чем-то думал, затем встряхнул головой: — Кажется, про это мне надо было бы выслушать более подробно.

Глеб в нескольких предложениях пересказал всю историю, как от опознания Крапивина они вышли на вербовщика-Куропаткина и что развернулось дальше, в том проклятом подвале особняка, откуда их чудом спас Порфирий, вызвавший подмогу.

— Значит, Воронцова тоже жива? — глядя в пустоту перед собой спросил Князев, нервно облизнув губы.

— Да, с ней все в порядке, — ответил Глеб, пристально глядя на начальника. — Благо вовремя подоспел Кузьма Макарович, которого Порфирий позвал. Но вы как будто не рады?

— Не несите ерунды, господин стажер. Вы забываетесь. Я понимаю, что вы успели прекрасно спеться с вашей подругой Воронцовой и забыть о субординации, но к себе я не позволю такого неуважительного отношения!

Внезапный порыв ветра заставил костер вспыхнуть мириадом искр и из него вылетел обугленный лист бумаги.

— А что вы, собственно, здесь делаете? — нахмурившись спросил Глеб.

— Не ваше дело, — огрызнулся Князев. — Я не обязан перед вами отчитываться, господин Буянов.

— Не обязаны, — кивнул Глеб, — но вопросы у меня все равно есть. Мне вот на глаза, совершенно случайно, конечно же, попались интересные документы. Из них следует, что череда загадочных смертей молодых людей была уже десять лет назад.

— И что? — нервно отозвался Князев.

— Плюс к тому, ещё целая серия людей пропавших без вести. И везде отказ в возбуждении уголовного дела. Нет состава преступления.

— И что? — повторил Князев.

— Да как-то странно получается. Везде ваша подпись, Алексей Леонидович. Тянет уже на халатность, как минимум. Преступную халатность.

Князев рассмеялся ему в лицо. Отвернулся, поворошил кочергой дрова в костре. Его белая сорочка уже почернела от копоти и местами была прожжена искрами.

— Вы что, думаете, будто мне было дело до каждого неудачника, который ухитрился затеряться в бескрайних просторах империи? У вас что, паранойя, стажёр?

Он снова рассмеялся, облокотился на кочергу, будто на трость.

— Не знаю, — ответил Глеб, — но думаю, что именно с вашего попустительства деятельность секты Мельникова не была пресечена ещё десять лет. И не думайте, что об этом факте я буду умалчивать.

— Можете делать, что хотите. Меня это не волнует.

Глеб скорее почувствовал, чем увидел это смазанное движение, перед тем как клюв кочерги ударил его в висок. И если бы не рефлекторное движение в сторону, легкий поворот головы на пару сантиметров, она бы впилась ему в висок.

Глухой удар, яркая до слепоты вспышка искрами в глазах. Глеб сделал несколько шагов назад. Оступился, упал. Глаза заливало кровью. Повинуясь инстинктам, резко откатился в сторону, движение отдалось разрывающей болью в висках. И вовремя — в то же мгновение в землю впился клюв кочерги, туда, где только что была его голова.

— Сукин ты сын, — прошипел Князев. — Думаешь, можешь прийти в мой дом, угрожать мне? Ты совсем потерял страх, щенок?

Он снова замахнулся кочергой, со всей силы обрушил её вниз, и снова Глебу удалось откатиться в сторону в последний миг. Адреналин волнами перекатывался по всему телу, но Буянов чувствовал себя так, будто двигается скованный толщей воды. Ноги не слушались, руки словно чужие: безвольные тряпки пытающиеся вцепиться в траву.

— Этим бесполезными слизнякам, что собрал вокруг себя этот идиот Мельников… Ничего нельзя поручить, — пророкотал где-то вдали за чёрной пеленой голос Князева. — Прирезать втихую двух обнаглевших выскочек. Один сам в руки бежит, вторую схватить никаких проблем. Всего-то и надо было, что по горлу разок полоснуть ножом. Или свести с ума, уж с этим-то чокнутые фанатики могут справиться. И всё. Все концы в воду. Но нет же. Разумеется они выпустили вас из рук. И теперь мне приходится самому разбираться? Никчемные создания.

Глеб повернулся на живот, непослушными руками пробовал вцепиться в землю, чтобы отползти подальше, но пальцы лишь беспомощно скребли по жухлой траве.

— К черту всё, — голос Князева был уже едва слышен, сквозь чугунный колокольный звон в ушах. — Ладно, сам с тобой разберусь, в самом деле. От меня ты не уйдешь.

Он пнул в плечо Глеба, разворачивая того на спину. Буянов сквозь красную пелену увидел, как его начальник заносит кочергу двумя руками, чтобы нанести последний удар…

Глеб сделал последнее, что ему оставалось в этой ситуации. Собрав все силы в кулак он резко перекатился, ударив корпусом по ногам Князева. Не ожидая такого маневра, тот покачнулся, завалился на землю.

В последнем отчаянном рывке Глеб стиснул пальцами руку Князева. Чужие эмоции завихрились так, что голова готова была взорваться. Неконтролируемая бушующая злоба, отвращение, кипящая ненависть. Казалось, Глеб не сможет справиться с этим шквалом, он сомнет его под собой, переполнит разум и отключит сознание. После этого только смерть.

Но перед глазами снова всплыла та же картина. Нож, разрезающий алебастровую кожу. Тонкие красные потеки. Лезвие в сантиметре от ямочки между ключиц. Злоба толкнула эмоции в обратную сторону, теперь он не вбирал их в себя, а выбрасывал обратно, разрывая сознание Князева в ошметки. Глухой вскрик, прозвучавший будто из параллельной вселенной и Глеб отключился.