Стажер магического сыска 2

Чем больше Анна думала об этом деле, тем больше в её голове грядущие задания разрастались, как снежный ком. Тут понадобится потратить далеко не один месяц, чтобы поставить точку в следствии и передать всё в суд. А потом начнётся ещё и судебная волокита…

Анна резко одёрнула себя. Всё это уже без неё. Раз она отстранена распоряжением Князева, то и вся грядущая канитель к ней уже никакого отношения не имеет. Тяжесть этих мероприятий ляжет на плечи Кузьмы Макаровича и Глеба. А её удел теперь это бесконечные прогулки в парке, чтение книг, да беседы с Марфой о выборе ужина. И так до гробовой доски.

— Что это вы загрустили, Анна Витольдовна? — спросил Порфирий, который только что сопровождал Куропаткина до полицейского фургона, будто заправский конвоир. — По лицу вашему вижу, думы вас терзают какие-то мрачные.

— Да вот, думаю над тем, на что потратить старость. Научиться вязать чулки или прикупить небольшой огородик, да заниматься выращиванием капусты, — невесело отозвалась Анна.

— Всё бы вам глупости всякие думать, — сердито проворчал Порфирий. — Вам на службу надо возвращаться, а то зачахнете совсем без любимого дела. Надо стратегию выстраивать, как этого мерзавца Князева со службы уйти. А вы всё «капуста», да «чулки». Либо вы играете в карьерные игры, либо карьерные игры играют вами.

Кот прошелся вперед-назад, будто школьный учитель перед классом.

— Вот и думайте, как этого негодяя обскакать, — продолжил он. — Где насолить, за что ухватить, да на мороз выставить. Накопать его грязные делишки, серые поступки, собрать всё воедино, да пригвоздить, навеки распрощавшись. А вы только нос гордо задрали, да ушли. Э-хе-хе. Не дело это.

— Ваше византийское коварство меня пугает, Порфирий Григорьевич, — с улыбкой ответила Анна. — Но я к таким вещам испытываю презрение. Не моё это. Пусть господин Князев дальше живет своей жизнью, как может, а я умываю руки и влезать в карьерную борьбу не собираюсь.

С тоскливым вздохом кот отвернулся, покачал головой. Затем снова глянул на Анну хитрым зеленым глазом.

— Не хочу, не буду, что вы все отказываетесь бороться за себя? А давайте к нему в дом залезем хотя бы? Раздерем на пару ему всю мебель, пусть знает, гад?

— Заманчивое предложение, Порфирий Григорьевич, но я на такие мальчишеские выходки не способна.

— Всё вам не то, всё вам не эдак, — заворчал Порфирий. — Все мои бесценные прекрасные идеи отвергаете. Что не предложу — так всё не в масть.

— А вы всё ворчите и ворчите, мой рыжий друг, — с улыбкой отметила Анна.

— Во-первых, не ворчу, а говорю правду, строго по фактам. Во-вторых, могу немного и поворчать, когда мой желудок пуст уже который час, а никто даже и не соблаговолит подумать, чтобы покормить бедного несчастного котика. Особенно жестоко это, когда я заслужил хоть маленькую сухую корочку хлеба не только своей красотой и мудростью, но и спасением ваших жизней.

— Ну что ж, тогда выдвину встречное предложение, коли так. Предлагаю вам зайти ко мне в гости, да отметить поимку сектантов.

Порфирий сделал вид, что очень пристально изучает, что там происходит на улице.

— И что же у вас имеется? — наконец с ленцой спросил он.

— Марфа уже отдыхает, но, думаю, в кухне всегда для вас найдется холодная копченая индейка, да форель запеченная с мятой.

— Конечно, не бог весть что, но и то сойдет, в голодный год. И штофик валерьяночки по такому случаю не помешал бы, — заметил будто невзначай Порфирий.

— И штофик валерьяночки, — согласилась Воронцова.

— Вот, в кои-то веки что-то дельное предлагаете, — оживился Порфирий. — У меня-то, конечно, была на сегодня ещё целая сотня гораздо более интересных дел запланирована. Но уж так и быть, составлю вам компанию.

Анна в сопровождении кота прошла через море хаоса, которое творилось на площадке перед заброшенным домом. Мешанина из полицейских, задержанных, зевак, стянувшихся невесть откуда, десятки автомобилей.

— Анна Витольдовна, — к ней подошел Кузьма Макарович, — вам бы в больницу надо.

— Зачем? — она изогнула бровь. — Что, я так плохо выгляжу?

— Всё-таки такой стресс пережили, — буркнул сыщик, — по-хорошему надо бы. Не бережете вы себя.

— Не стоит хлопотать надо мной, будто курица-наседка, — резко отрезала Воронцова. — Я сама в состоянии принять решение, куда мне следует обратиться и что с моим самочувствием.

— Кстати да, я вот соглашусь с Кузьмой Макаровичем, — поддакнул Порфирий. — В больницу вам надо, Анна Витольдовна. Заодно покажетесь там господину Чигвинцеву. Бледная дева, чудом спасенная из лап сумасшедших фанатиков, падает в обморок в крепкие, но нежные руки молодого врача.

Он сощурился и хитренько захихикал. Кузьма Макарович ухмыльнулся и расправил усы.

— Увольте меня от подобных сентенций, роль свахи вам не к лицу, Порфирий Григорьевич, — сердито сказала Анна, почувствовав, как кровь прилила к щекам. — Иначе ужинать я сегодня предпочту в гордом одиночестве.

Она взглянула за окно:

— Точнее, скорее уже «завтракать».

— Бесчеловечный шантаж, — возмутился кот. — Даже пошутить не дают. Меня окружают одни жестокосердные тираны. Угрюмые и без капельки чувства юмора.

— Не хотите в больницу, так поезжайте домой, Анна Витольдовна, — сказал Кузьма Макарович. — Давайте вам хоть служебную машину выделю, такси вы тут не вызовите, Глеб Яковлевич последнее свободное забрал.

— Что ж, это можно. Премного благодарна.

Порфирий очень тщательно облизал тарелку, на которой ещё минуту назад был крупный кусок форели. Вздохнул, внимательно оглядел квартиру Воронцовой, с видом самого голодающего в мире создания. Ещё раз надрывно вздохнул.

— Умеет, конечно, Марфа готовить. Чудо, а не женщина, всем бы такую кухарку, — он лукаво глянул на Воронцову. — Вот она столько старается, а как будто сольный концерт даёт, слушателей ей не хватает, если вы, конечно, понимаете, на что я намекаю.

— Я и одна способна расправиться с кулинарными шедеврами Марфы, — с улыбкой ответила Воронцова, уже догадываясь, куда клонит кот. — Помощь с этим мне не нужна.

— Всё вам хиханьки, да хаханьки, как дитя малое. Вот шутки-шутками, — сказал Порфирий, — а замуж вам надобно, Анна Витольдовна.

— Это ещё зачем? — сердито спросила Анна, откладывая вилку и нож.

— Ну, как же. Положено так. Знаете, там, стаканы воды в старости, кресла-качалки, пледы, чтения поэм вслух, табун детей. Вот эти вот все штуки.

— Благодарю покорно, не нуждаюсь пока что.

— Это только сейчас, — назидательно сказал Порфирий. — А о будущем кто думать будет, Анна Витольдовна? Хотите, чтобы Порфирий Григорьевич вам тут бегал кабанчиком, то стакан воды поднести, то очки поискать, когда вы в пряже петлю рассмотреть не сможете, м?