Стекловата
Шрифт:
Павел не понял, «как далее», но дополнительные вопросов задавать не стал. Видно было, что НикВик поймал мык и находится на стадии жёсткой паранойи.
— Нельзя выходить, нахуй… — прошептал он. — Менты бизнес отняли, свободу тоже хотят забрать…
— Надо быстрее избавиться от веса! — выработал решение Павел.
— Скурим всё! — воскликнул Тимур и начал лихорадочно сосать пипетку. — Быстрее, пацаны!
Николай Викторович прокатился на компьютерном стуле до стола, взял с него все вышеперечисленные «инструменты» и передал Тимуру лампочку, а Павлу набор из трубочек.
—
— Ну, примерно, — пожал плечами тот. — Разберусь.
— Заправляйте реагенты — быстрее… — взмолился Николай Викторович.
Далее они курили соль из этих замысловатых конструкций. Павлу досталась какая-то сложная система из трубочек, через которую, по задумке создателя, должна проходить испаренная соль и в пути охлаждаться.
За время этого их употребления Тимур и Павел узнали очень многое. Николай Викторович, по сравнению с ними, был виртуозом курения соли — он достиг того уровня, когда можно самому изготавливать аппаратуру для курения, позволяющую добиться максимального КПД сжигания соли.
Он орудовал разными химическими и физическими терминами, объясняя те или иные явления — Павлу казалось, что он слушает мудрого гуру.
Примерно такое же ощущение он испытывал, когда смотрели катки профи по «Доте 2», с комментариями.
— А где вы берёте соль? — спросил Николай Викторович.
— Эм… — замялся Павел. — Ну…
— В «Телеге», — сказал за него Тимур.
— Ты чего растерялся, Павел? — заметил неестественную реакцию Бродского бывший директор. — Можешь не стесняться — тут все свои. Я перед вами открыт.
Тимур и Павел переглянулись.
— Да не скрывайте ничего — я вам свой, — приложил руку к сердцу Николай Викторович.
— Вообще-то… — заговорил Павел.
— Мы, короче, чужие клады поднимаем, — выдохнул Тимур.
— А как? — нахмурился бывший директор по кальянам. — Вы что, шкуроходы?!
— А чё это такое? — не понял его Тимур.
— Это нарки, которые пиздят чужие клады, — ответил Николай Викторович.
— Это плохо, да? — спросил его Павел.
— Конечно! — ответил тот. — Мама с папой не учили, что воровать — это нехорошо?
— Да наш клад кто-то спиздил один раз — потом возместили, — усмехнулся Тимур. — Так что кроме шопа никто не страдает.
— М-м-м, — задумчиво погладил подбородок Николай Викторович. — Это интересная мысль, Тимур…
Так-то, Павел и Тимур уже давно придумали для себя это «железобетонное обоснование» — они воруют у шопа, а не у себе подобных.
— Нет, это очень хорошая мысль, — произнёс бывший директор. — Кроме шопа никто не страдает… Они же в день по тысяче закладок тарят — это же бизнес! Хули станется им от того, что я, например, возьму пару штук из них в день, да?
— Они не особо пострадают от этого, — улыбнулся Тимур и сделал серию быстрых затяжек из лампочки. — Что им пара косарей потерь?
— Да ничего, — кивнул Николай Викторович. — Спасибо, пацаны, что навели на такую хорошую мысль… Давайте докуривать быстрее — если нас накроют, то без веса на руках, ха-ха!
— Да! — заулыбался Павел.
— Спросят: «Где реагенты?», — смеясь, сказал бывший директор. —
А я отвечу: «Чекни глаза!», ха-ха-ха!— Ха-ха-ха! — засмеялся Павел.
Один грамм соли на троих — это заняло лишь несколько часов, потому что они курили её прямо очень интенсивно, чтобы закончить побыстрее.
На паранойе, передавшейся по «солевому вай-фаю», Павел и Тимур покинули квартиру Николая Викторовича и, чтобы если и поймают, то не всех сразу, разделились. Домой они шли окольными путями, в партизанском стиле, с остановками в переулках, для контроля слежки.
*20 ноября 2017 года, г. Санкт-Петербург, Приморский район, пр. Луначарского*
— Есть чё?.. — спросил Павел у Тимура.
Сам он щупал лавку, причём ему уже было глубоко всё равно, что подумают люди вокруг. Раньше он стеснялся, но с опытом пришло и равнодушие. Никто не вызовет ментов, всем всё равно.
— Чё-то глушняк… — покачал головой Тимур, щупающий карниз у подъезда.
— Э, вы хули тут делаете? — услышали они за спиной чей-то недовольный голос.
Павел развернулся и увидел двоих тощих индивидов, выглядящих так, будто только что вылезли из какой-то ямы, в которой сжигают трупы умерших от голода.
У одного из них, одетого в грязные синие джинсы, лёгкие кроссовки, заляпанную футболку в некогда синюю полоску и дутую куртку, спина была изогнута, как у шахматного коня. (1)
Второй был одет попроще — в красную спортивку со знаками «Спартака» и дерматиновую куртку.
— Чего вам надо? — спросил Тимур.
— Вы чё, шкуроходы, блядь?! — спросил Шахматист.
— Тебя ебёт это вообще? — поинтересовался Тимур.
— Нашли наш клад, суки?! — пошёл на эскалацию Дерматиновый.
— Да какой у вас клад, ха-ха? — рассмеялся Тимур. — Вы на себя посмотрите, додики!
— Тебе пизда, — с ненавистью процедил Шахматист и пошёл на Кузьмина.
— Хуярим их! — выкрикнул Дерматиновый и яростно атаковал Бродского.
Павел, конечно, не был настроен на драку, но этот дистрофик двигался настолько медленно, что ему не составило труда уклониться от удара и толкнуть Дерматинового на землю.
Тимур же уже добивал Шахматиста, который жалобно скулил и прикрывал голову своими тощими ручонками.
Дерматиновый решил, что это больше не его битва, поэтому не вставал, а лишь сложился в позу эмбриона и закрыл голову руками.
— Тима, хватит! — воскликнул Павел и дёрнул Кузьмина за плечо. — Ты чё?!
— Блядские шлюхи! — прорычал Тимур. — Пошли нахуй! Пошли нахуй!
— Всё, пойдём, — попросил Павел. — Нахуй связываться? Идём!
Они покинули поле эпической битвы, оставив его побеждённым, и побежали.
Через семьсот с лишним метров они выдохлись, но продолжили упорно идти.
Они спустились на станцию «Чёрная речка», чтобы спрятаться там от возможного преследования.
— Фу-у-ух… — облегчённо выдохнул Тимур, когда они вышли на перрон.
— Что это было?.. — спросил запыхавшийся Павел.
— Шкуроходы ебаные… — ответил Кузьмин. — Нарки конченые… Ты видел?.. Им лет по тридцать пять, не меньше…