Стеклянный дворец
Шрифт:
– Да, комиссар. Вы сегодня не в настроении?
– Задержись ещё на тысячу секунд, и я буду в настроении, но тебе оно не понрави т ся.
– Ты подталкиваешь меня к побегу.
– Милости прошу. "Вуаль" ждёт не дождётся беглых преступников.
***
В окружении фарфоровых лилий, в суровой белизне одежд и надменном гневе Юэ казалась особенно живой и особенно человечной.
"Если не обращать
– Юэ, ты когда-нибудь занималась сексом?
– Придумай шутку получше.
– Давай попробуем!
– Мне страшно представить, что из этого выйдет.
– Как ни странно, мне тоже. Придётся формализовать протоколы взаимодействия и настроить кучу параметров. Но если отключить пару уровней восприятия...
– Попроси Анталанику или Дану.
– Я их боюсь.
– Меня, значит, нет?
– Не настолько. Тебя хоть потрогать можно.
– О, мастер, вы можете потрогать мой аватар!
– Заманчивое предложение! Как насчёт...
– Заканчивай балаган.
Юэ хватило одного тона, чтобы в воздухе вокруг них заплясали ледяные кристаллы. Реальность Дворца подчинялась воле - и воля комиссара беспощадно пользовалась этой возможностью, чтобы облечь себя в устрашающие формы. Она вздёрнула подбородок, демонстративно обрезав невербальные каналы коммуникации.
– Я требую объяснений по двум пунктам. Первый - обоснование решения о возвращении на ковчег. Второй - обоснование сроков проведения повторной экспедиции на "Вуаль".
– Ты там была.
– Бесспорно. Но у меня нет никаких оснований полагать, что в экспедиционном модуле, или, если на то пошло, на борту "Аонбара", мы подвергались статистически значимой угрозе.
Декаурон взвесил несколько стратегий взаимодействия с комиссаром и отверг их все. Категорический императив, который руководил Юэ, казался ему сборкой ядерного топлива - пылающей, опасной и хрупкой. Её личность ухватилась за свои полномочия, как за желанный смысл бытия, и отчаянно замыкалась в этом решении.
"Чрезмерно сильные желания чрезмерно развитых интеллектов неизменно приводят к чрезмерно негативным последствиям."
Он смирил гордыню и приготовился тушить огонь голыми руками.
– Как мастер-оператор ковчега, я отвечаю за безопасность всех его обитателей и подчиняюсь твоим полномочиям только в рамках этой задачи. На борту "Вуали" мы столкнулись с угрожающими явлениями, немедленная нейтрализация которых не представлялась возможной. Более того, с явлениями, которые мы не смогли нормально интерпретировать. В этих условиях я принял решение прекратить проведение расследования, обезопасить экспедицию и, вернувшись на "Стеклянный дворец", проработать наши дальнейшие действия.
"Её глаза и мимика слишком острые. Поведение крайне агрессивное. Налицо эмоциональная нестабильность, а это явная угроза... и шанс избавиться от комиссара. Если расшатать ценностный базис личности, полномочия будут аннулированы, а я... я буду о том жалеть. Выйдет даже хуже, чем если бы я бросил эту ходячую проблему на станции. Но соблазн..."
– В таком случае, я вынуждена требовать объяснений тому, что с нами произошло, и предпринятым тобой контрмерам. Довольно странно, что способность ориентироваться в пространстве сохранил
только Анарандэ Декаурон.– Это обвинение в саботаже?
– Нет - пока. Но мне не нравится чувствовать себя объектом, изолированным от принятия решений.
"Ты ещё не знаешь, что такое - быть изолированным."
Скрестив руки на груди, чёрным пятном отражаясь в белом мраморе, Декаурон медленно пошёл вокруг фарфоровой беседки.
– Итак. Очевидно, что традиционные каналы связи внутри "Вуали" теряют свою надёжность.
– Кому очевидно?
– вскинулась Юэ.
– Всё, что я имею - твой панический и сумбурный отчёт.
– Мне очевидно, милая. И не только каналы связи, но и контрольно-измерительное оборудование само по себе. Иными словами, я не смог измерить параметры физических полей внутри объекта. Точнее, информацию я, конечно, снял, но... все результаты демонстрируют норму. А нормы там, очевидно, нет.
– Почему ты так решил?
– Потому что мы все - здоровые... надеюсь, что здоровые... материалисты. Если нечто очевидным образом влияет на функционирование оборудования, включая мои органы - оно делает это посредством каких-то физических воздействий. Эти физические воздействия, очевидно, можно обнаружить - если только мы не столкнулись с проявлениями неведомой нам физики, в чём я лично глубоко сомневаюсь.
– Знаешь, есть объяснение и попроще. Ты просто тронулся и повредил свои внешние органы.
– Отклонено по результатам контрольных проверок. Медблок подтверждает мою дееспособность. Кроме того, часть автоматических регистраторов на роботах использованной стаи - наименее интеллектуальных и наиболее надёжных - продублированы и полностью отключены от управляющих контуров. Их невозможно перезаписать через интерфейсы операционного интеллекта, потому что между ними физически отсутствует коммутация. Наконец, ты ведь тоже...
– Я руководствовалась твоими решениями. Прямое управление стаей тоже было в твоих руках.
– Моя стая сошла с ума. Реагировала на невидимую... нет, нерегистрируемую реальность. Я сам подвергся воздействию чего-то, чему не могу найти объяснения.
– Хотелось бы убедиться в том, что ты намерен его искать.
– Пока у нас не будет базовой модели и схемы дальнейших действий, я в это логово не полезу.
– Настаиваешь на том, что это физически опасно?
– Да. Не исключаю целенаправленной угрозы со стороны... условных агрессоров, скажем так.
– Мм? Воскреси Легионера.
– Мы не имеем на это права. Он проснётся в установленный им самим срок.
– Рандэ, не время проявлять заботу о чужих чувствах. Ситуация требует, а ты всё-таки не военный, а дилетант.
– Зато ты у нас комиссар.
– По делам человечества. Военного опыта не имею, моя задача - один раз тебя казнить, и не больше.
– Мне надоело выслушивать угрозы.
Он позволил себе чуть больше обычного, и отражение одежд под ногами - неясное пятно тьмы - начало расплываться во все стороны, поглощая холодную белизну. Доползло до Юэ, остановилось - и охватило её двумя крыльями, оставляя лишь дорогу назад. Сквозь приоткрытую в щите сознания дверцу вырвался отблеск тщательно спроектированных эмоций. Декаурон не лгал напрямую - он действительно переживал выбранное состояние, и тот факт, что сама возможность таких переживаний определялась его сознательным выбором, не делал их менее реальными.