Стеклянный дворец

– Я видела тебя, Анарандэ. Слышала. Помню каждое из сказанных тобой слов. Ты в самом деле - человек? Или такой же... рой?

– Ты видела и "Вуаль" - изнутри, так что должна понимать, почему запрещены роевые разумы. Такая архитектура неизменно приводит к унификации, примитивизации, а затем и уничтожению отдельных личностей. Сознанию роя требуется всё больше места и мощности, индивидуумы вытесняются из собственного мозга, а в итоге - огромная груда мыслящей материи, озабоченная собственным расширением. Но я, - он гордо постучал себя в грудь, - совершенно иное дело.

Сиреневые глаза смотрели на него без всякого выражения, будто решали, насколько он достоин внимания.

"Кажется, меня снова судят - и я даже не знаю, какой из процессов хуже: прошлый или настоящий. Последствия старых грехов с годами не становятся легче."

Через мгновение он заговорил снова - но уже на пять голосов.

– Я-Мы - рой разумов, представители прямо противоположной концепции. Мы являемся продуктами одного сознания, бездумной унификации противопоставляя разнообразие процессов мышления.

– Разве это не сознательно спроектированная шизофрения?

– Нет.

Декаурон улыбнулся множеством улыбок одновременно, заставив Юэ озадаченно вздрогнуть.

– Это не шизофрения, потому что все личности являются копиями одной. Все - в один и тот же момент времени обдумывают каждую вероятность, которые я-единый вынужден был бы рассматривать последовательно. Я - живой пример реализации многопоточного мышления, выполненной на базе первично разумного человека.

– Анталаника - она такая же?

– Знаешь, я не очень-то осведомлён о том, как именно устроена Анталаника. Она мне не рассказывала, а я не спрашивал.

– Спроси её.

– Это представляется некорректным. Вдобавок, ты можешь вообразить Анталанику отвечающей на вопросы?

– Разумеется.

– Я тоже могу. Вообразить.

– Ты мог бы проникнуть в интерфейс её саркофага.

– И заплутать в нём на веки вечные. Давай оставим милой девушке её тайны.

Юэ вскочила с места, снежинки облаком слетели с её плеч и волос.

– Но я пытаюсь понять! Почему ты можешь управлять моим поведением, почему ты не убиваешь меня, когда имеешь на это полное право, почему твоя личность меняется на ходу, а ты при этом остаёшься собой! Я одна на этом ковчеге, кто до сих пор не понимает, для чего на нём оказалась, и... мне порой кажется, что я одна здесь - не человек.

– Мне тоже регулярно так кажется, - усмехнулся Декаурон.
– Но потом ты рассеиваешь сомнения. Что до Анталаники... Она всегда воскресает одновременно с нами. Почему? Она ведь практически не вступает в нами в контакт, просто творит - творит свои шедевры, которые на борту "Дворца" даже показать некому. Всё дело в том, что её сознание живёт в постоянном информационном голоде. Информацию она перерабатывает в сотни раз быстрее, чем мы. Можно сказать, что в какой-то мере она скучает по нам, по новым идеям, по данным телеметрии, по собранной научной информации... Они с "Вуалью" в этом похожи.

– Ты не ответил на все вопросы. Почему ты знаешь меня лучше, чем я сама? Мой саркофаг устроен попроще?

Он снова улыбнулся, но уже гораздо теплей.

– Я не трогал твой саркофаг.

– Поверю. Но тебе не составило труда взломать мой мозг и вышвырнуть оттуда "Вуаль". Взломать... одними словами.

– Вообще-то мне казалось, что я умру...

– Брось! Ты слишком живуч. Ты знаешь, как я устроена и знаешь о моих изъянах. Ты знал меня - там, ещё в Сфере? Знал - или даже?..

– Правильная догадка. Ты была мною создана.

– Ложь!
– вспыхнула Юэ, мгновенно уничтожая зиму вокруг себя. Сквозь прорехи в белой крыше ударили солнечные лучи.

– Не тем мной, с которым ты в данный момент контактируешь. Одной из самостоятельных копий. Точнее, - небрежно поклонился Декаурон, - другой копией. Я тоже... не совсем оригинал, хотя отдельные детали во мне остались от прототипа. Вот и вся причина, по которой я очень хорошо тебя знаю.

– Но дивергенция копий...

– Привела к тому, что я нахожусь на борту ковчега. Она же гарантирует, что я знаю тебя очень хорошо - но всё же не досконально, да и сама ты уже прошла долгий путь.

– Стоп!

Всплеск чужих эмоций волной прошёл сквозь разум Декаурона.

"Тебе нельзя делать такое лицо: глядя на него, я становлюсь всё более человечным. Полагаю, этого и добивался Судья. Ко мне приставили не палача и не сторожа, а куда более опасного человека. Того, кто может стать... может стать..."

Закончить мысль Декаурон не посмел.

– Ты что - изгнал сам себя?..

***

Ника, яростная и яркая, копьями света пронизывала хрусталь. Огромный Регент, будто признавая её верховную власть, виднелся внизу: полоска терминатора ползла по его туше, выхватывая из тьмы владения вечных ветров. Блистательные кольца раскинулись вокруг планеты, расстояние превратило их невесомое кружево в плотные диски, дороги без начала и без конца. Панорама медленно двигалась - ковчег ориентировал свою ось.

Декаурон оглянулся на стоящих позади него. Мозг человека внутри машины, танцующая фея с небесными волосами, строгий и прямой комиссар. Обитатели ковчега собрались в полном составе.

– Вы уверены, мастер?

– Комиссар Юнара?
– в свою очередь просил он.

– Это в самом деле необходимо?

– Оставшихся на "Вуали" ресурсов хватит для прозябания в течение следующей тысячи лет. Тысяча лет экономии на собственных процессах мышления без доступа ко внешнему миру. Не уверен, что готов применить такую пытку даже к врагу.

– Она существует намного дольше.

– И жила бы дольше - не окажись поблизости мы. Ей пришлось задействовать все оставшиеся мощности и даже менять орбиту - а это серьёзно истощило резервы. Оно и к лучшему, как я полагаю.

– Комиссар по делам человечества признаёт такой шаг оправданным.

– Анталаника?

/Смущение. Скорбь. Согласие./

– Легионер?

– Голосую за уничтожение.

– Возражений нет. Я, Анарандэ Декаурон, мастер-оператор ковчега "Стеклянный дворец", приказываю уничтожить станцию ДЗ-16 "Вуаль", как объект, признаваемый кодексами Сферы вне права на существование и оскорбляющий достоинство человека.

Звёзды дёрнулись в последний раз - и остановились.

– Позиционирование ковчега завершено. "Ассал" приведён к бою, мастер.

"Стеклянный дворец" не проектировался в качестве военного корабля. Вылепившие его функционал разумы Сферы справедливо полагали, что такое неприятное явление, как война - удел бессознательных интеллектуальных машин с внешним целеполаганием, поскольку любой материальный объект слишком хрупок для того, чтобы стать надёжной оболочкой для кого-то по-настоящему ценного.