Степи Евразии в эпоху средневековья

В период Уйгурского каганата в Центральной Азии и Южной Сибири продолжался процесс феодализации. Каган уйгуров раздавал лучшие земли своим феодалам. Эксплуатации зависимого населения содействовала религия — буддизм. С 763 г. государственной религией уйгуров становится манихейство, заимствованное через Среднюю Азию. Основные средства производства — земля (пашни и пастбища) и скот — находились в собственности уже на основе феодального права. Земледелие было плужным с применением тягловой силы животных и искусственного орошения. Значительная часть населения занималась скотоводством.

Важное значение в каганате имела торговля с Китаем и Средней Азией, причем в Уйгурии находились в обращении танские и среднеазиатские монеты. Среди уйгуров были купцы, торговавшие не только лошадьми и другим скотом, но и рабами, ценной пушниной и даже изготовлявшейся в каганате белой тонкой шерстяной тканью.

Памятники говорят о самобытности уйгурской цивилизации. Материальная культура уйгуров имеет глубокие центральноазиатские корни, и именно уйгуры начали серьезно насаждать в центральноазиатских степях и в Южной Сибири оседлую цивилизацию с обширными многоквартальными городами и крепостями.

Уйгуры в VIII–IX вв. имели ту же письменность, что и их предшественники — древние тюрки. Это руническая письменность, основанная на орхонском алфавите.

Своеобразная и высокая культура древних уйгуров оставила значительный след в истории народов Центральной Азии и Южной Сибири.

Тюхтятская культура древних хакасов (IX–X вв.).

Древнехакасская тюхтятская культура (IX–X вв.) впервые была выделена Л.Р. Кызласовым [Кызласов Л.Р., 1960а; 19606; 1964; 1969].

Первым известным памятником этой культуры стал так называемый Тюхтятский клад, найденный около 1902 г. у д. Тюхтяты на р. Казыре и поступивший в Минусинский музей [Евтюхова Л.А., 1948, с. 67–72, рис. 117–136; Киселев С.В., 1949. табл. LXI–LXIII; Fettich N., 1937, Taf. XIX–XXV].

Основу «клада» составили, очевидно, инвентари погребений IX–X вв., в которые входили танские монеты, выпущенные около 841 г. По месту находки «клада» всю культуру следует именовать тюхтятской. Курганы этой культуры встречаются на несравненно более широкой территории, чем памятники предшествующей древнехакасской культуры чаатас. Они известны на севере в районах городов Канска, Красноярска и на левом берегу Оби ниже Новосибирска (рис. 32). На западе тюхтятские могильники доходят до среднего Иртыша. Там они исследованы близ с. Боброво [Арсланова Ф.X., 1963а]. На юго-западе древнехакасские могильники IX–X вв. известны не только в Горном Алтае и в долине р. Алей, но и на правобережье верхнего Иртыша близ сел Зевакино, Камышенка и Ново-Камышенка [Арсланова Ф.X., 1972], а также у с. Мечеть. Один могильник обнаружен далеко на юго-западе близ г. Текели в Джунгарском Алатау [Агеева Е., Джусупов А., 1963]. В значительном количестве тюхтятские курганы обнаружены в Туве [Кызласов Л.Р., 1960а, б; 1964б; 1965а; 1969; Нечаева Л.Г., 1966; Маннай-оол М.X., 1963; 1968], а также в Монгольской Народной Республике (Наймаа-Толгой I, Суджа, Ихэ-Алык, Наинтэ-Суме) [Боровка Г.И., 1927; Ramsted G.I., 1913; Erdelyi I., 1965, рис. 8, 9].

Указанное расположение тюхтятских курганов целиком совпадает с исторически известными событиями так называемой эпохи кыргызского великодержавия [Бартольд В.В., 1927], эпохи широкой экспансии войск древнехакасских феодалов в IX–X вв. после разгрома центральноазиатского каганата древних уйгуров в 840–846 гг. (рис. 32) [Кызласов Л.Р., 1960б; 1969].

Таким образом, ранняя дата этой культуры определяется 40-ми годами IX в. (840 г.), а поздняя — второй половиной X в. Подтверждением этого является уточненная хронологическая периодизация эпиграфических памятников, написанных на местной енисейской письменности и датированных с точностью до 25 лет. Многие из этих памятников относятся к IX–X вв. Некоторые из них являлись эпитафиями, высеченными на каменных стелах, установленных около погребений древнехакасской знати под курганами тюхтятского типа (рис. 33, Б) [Кызласов Л.Р., 1960а; 1964б; 1965а; 1965б].

Курганы тюхтятской культуры представляют собой памятники переходного типа между древнехакасской культурой чаатас (VI–IX вв.) и средневековой аскизской культурой (конец X–XVII в.). Это округлые насыпи из обломков скальных пород (реже из булыжников) вперемежку с землей или земляные (в тех местах, где нет камня). Иногда это юртообразные сооружения с выложенными из плитняка отвесными наружными стенками, засыпанные внутри плитняком (рис. 33, Б, В). Диаметры их — от 4–8 до 17 м., высота — от 0,2 до 1,3 м.

В них встречаются одиночные погребения, но иногда сожжения двух или, редко, трех и даже четырех человек. Изредка к трупосожжениям взрослых воинов и женщин добавлялись захоронения младенцев или малолетних детей, которых не сжигали. В их могилы ставили пищу в баночных сосудах и мясо овец. Только в этот период далеких завоевательных походов в древнехакасских (тюхтятских) курганах встречаются трупоположения женщин без вещей, лежащих в ямах на спине, в вытянутом положении, головой на запад [Николаев Р.В., 1972]. Вероятно, это погребения иноземных наложниц-полонянок, которых в случае смерти не сжигали подобно древнехакасским женщинам.

Принесенные с погребальных костров пережженные кости людей обычно просто ссыпали кучками или, реже, ставили в баночном сосуде-урне (рис. 33, 11). В качестве пищи клали в могилы мясо овец, лошадей, а иногда и коров. Остатки номинальных тризн содержат необожженные кости съеденных на поминках овец и лошадей. Изредка под насыпями лежат два-три конских черепа или неполные скелеты коней без голов. Нередко встречаются нижние части конечностей коня.

Одиночные трупосожжения находятся либо в ямах (круглых, овальных или неправильной формы), вырытых до устройства насыпей, либо в остатках кострищ на горизонте (рис. 33, Б, В). При этом рядом с теми и другими нередко обнаруживаются ямки с жертвенной пищей (полужидкая пища в сосудах и мясо животных) или ямки-тайники только с вещами.

О том, что все эти типы курганов относятся к одной культуре, свидетельствуют не только найденные в них вещи, но и такие курганы, в которых совместно обнаружены трупосожжения на горизонте и сожжения в ямах. В некоторых курганах погребения под насыпью были окружены как бы «оградками» из вертикально врытых в материк небольших плиток, установленных с перерывами (рис. 33, Б). Эти «оградки» имеют подчетырехугольную форму и ориентированы углами по странам света. Точно так до начала IX в. обставлялись каменными столбами или плитами курганы древнехакасских чаатасов и так же обставлялись деревянными столбиками находящиеся под ними подквадратные погребальные ямы. Здесь в курганах IX–X вв. эти низкие «оградки» под насыпями сохранились лишь как пережиток прежних конструкций древнехакасских чаатасов, но именно этот пережиток наглядно показывает, что каменные погребальные сооружения IX–X вв. тесно связаны с предшествующими чаатасами VI–IX вв.

Впрочем, сама конструкция округлых каменных курганов тюхтятской культуры прямо восходит к рядовым курганам культуры чаатас.

В погребения ставились сосуды с питьем и полужидкой пищей. Обычно это баночные сосуды, вылепленные на подставке (рис. 33, 6–8, 12), среди которых встречаются банки с двумя и четырьмя налепами на венчике (рис. 33, 9, 10). Примечательны новые формы баночных или округлодонных сосудов с насечками по венчику, отверстиями по горловине и узором из свисающих прочерченных треугольников по плечикам. В тюхтятских курганах на Иртыше и Оби встречается больше выпуклодонных сосудов, в том числе и кружковидных [Арсланова Ф.X., 1972; Троицкая Т.Н., 1973].

Иногда сосуды ставили отдельно на горизонте или даже в особых жертвенно-поминальных курганчиках. Нередко в могилу помещали не сосуд, а лишь несколько черепков. В ряде курганов обнаружены обломки «кыргызских» ваз, сделанных на гончарном круге, а также вазы с тамгами под венчиком. Особенностью некоторых ваз тюхтятского времени являются кольцевидные ручки в нижней части тулова (рис. 33, 1–4). Кроме глиняной посуды, найдены ханские лаковые чашки и «тарелочки», пиала и «чернильница» из белого фарфора с желто-зеленой глазурью (рис. 33, 17, 18) и разнообразные металлические сосуды местного изготовления (блюдце, украшенное растительными узорами, чашка, серебряные кружки и чаши (рис. 33, 15, 16), латунная кружка на поддоне, а также железные котлы, сковородки и черпаки из железа и меди). Изредка встречаются берестяные туески.