Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Что касается гончарной керамики, то волго-донские и нижневолжские кочевники по-прежнему обслуживались главным образом донскими и кубанскими керамическими центрами (табл. 84, 1, 2, 4, 6, 8, 10, 11, 13, 15, 16). Ввоз керамики боспорского производства со II в. н. э. практически прекратился. Значительную роль в это время, особенно с III в. н. э., начали играть кавказские связи (табл. 84, 7, 12, 14; Мошкова М.Г., 1980). К кочевникам поступали кувшины, горшки, кружки, миски серо- и чернолощеные, реже — нелощеные, в большинстве случаев с желобчатым или вдавленным орнаментом. На сосудах кавказского производства встречается рельефный налепной орнамент. Нередко кувшины и кружки имели зооморфные ручки (табл. 84, 4, 7, 8, 11, 12). Очень редко и лишь в могилах междуречья Волги — Дона находят узкогорлые светлоглиняные амфоры, которые получили наибольшее распространение в Танаисе
Могилы южноуральских сарматов содержат гораздо меньше гончарной керамики. При этом главным поставщиком ее были хорезмийские гончарные мастерские. Сюда поступали кувшины с ручками и без них, небольшие сосудики с ручками-уступами и кружки (табл. 84, 18, 22–24, 26–28). Последний вид керамики (табл. 84, 27) пока не найден в Хорезме. Но, может быть, эти стандартные кружки производил какой-то еще не известный нам керамический центр Хорезма или его ближайшей округи.
Очень редко и только в погребениях на территории Башкирии и в Лебедевском могильнике, выделяющемся массовостью и богатством позднесарматских могил, обнаружены кувшины кавказского и кубанского или донского производства. Их всего 4 экз. (табл. 83, 19–21, 25) на 25 среднеазиатских сосудов. Также лишь в Лебедевском могильнике найдены узкогорлые светлоглиняные амфоры: одна целая в могиле военачальника и довольно много обломков в одном из культовых сооружений этого памятника. Как и в поволжско-донских погребениях, они относятся ко II — первой половине III в. н. э. Видимо, все они попали сюда также через Танаис.
Набор гончарной керамики в сарматских погребениях Северного Причерноморья существенно отличается от серий восточных регионов (табл. 75, 31–34, 37, 39–41, 43, 44, 46). Основную массу составляют сосуды боспорских керамических мастерских, хотя встречаются и серолощеные кувшины, возможно, кубанского или донского производства. Очень небольшую часть импорта занимает краснолаковая посуда, происходящая главным образом из малоазийских центров, которые сбывали свою продукцию на Боспор и в другие колонии Северного Причерноморья.
В сарматских погребениях Прутско-Днестровского междуречья ассортимент краснолаковой посуды значительно разнообразнее. Помимо обычных чашек, небольших кувшинчиков (табл. 75, 42, 45), здесь обнаружен краснолаковый фигурный сосуд в виде барана (табл. 75, 36). Особую группу керамики в этом районе составляют сероглиняные кувшины на кольцевом поддоне иногда с орнаментом в виде вертикальных пролощенных полос (табл. 75, 38, 47). Не исключено, что она производилась местным земледельческим населением специально по заказу и вкусу сарматов, поскольку появилась здесь только с первых веков нашей эры и была характерна именно для сарматских памятников (Рикман Э.А., 1975б, с. 56–59). Изредка в сарматских могилах Северного и северо-западного Причерноморья встречаются светлоглиняные узкогорлые амфоры (табл. 75, 35) того же типа, что был особенно характерен для Танаиса II–III вв. н. э. и других нижнедонских городищ. Область нижнего Дона, как считает Д.Б. Шелов (1972а, с. 117, 118), видимо, была преимущественным районом их распространения, хотя находки таких амфор нередки и в других местах Северного Причерноморья (Илурат, юго-западный Крым, Ольвия). Поэтому трудно решить, из каких именно греческих колоний попадали такие амфоры к сарматам западных регионов. Это могли быть города Боспора, и Ольвия, и Тира.
Не выходят из употребления поздних сарматов бронзовые литые и кованые котлы и котелочки. Основная масса бронзовых котлов (более 20 находок) представлена одной формой. Это экземпляры с яйцевидным туловом и чуть уплощенным, а иногда почти округлым неустойчивым дном. Поддона они не имеют. Ручки котлов вертикальные, гладкие или с тремя кнопками (табл. 78, 31, 32), имеющие иногда на тулове «усообразное» продолжение. Обычно в верхней части тулова располагается орнамент в виде рельефной веревочки. В нескольких случаях эти котлы имели тамгообразные знаки. Высота котлов колеблется в пределах 12–40 см, но в основном они имеют высоту 15–20 и 30–40 см. Значительная часть их обнаружена в погребальных комплексах, поэтому датировка котлов II–III вв. н. э. достаточно обоснована. Находки их сосредоточены в южном Приуралье, на обоих берегах Волги и лишь считанное количество найдено в Подонье. В сарматских памятниках Северного Причерноморья и Молдавии их нет. Н.А. Боковенко, специально исследовавший эту категорию вещей, ссылается на аналогичные формы котлов из Тувы и Ордоса.
По его мнению, некоторые конструктивные особенности котлов без поддона, такие, как «усовидное» окончание ручек, небольшое уплощенное дно и яйцевидность тулова, характерны не только для находок в Восточной Европе, но и для бронзовых котлов Южной Сибири и Центральной Азии, которые относятся к культуре хунну (Боковенко Н.А., 1977, с. 234). Интересно, что котлы этого типа изображены и на Боярской писанице (Боковенко Н.А., 1981, с. 47, рис. 3, 2).Благодаря раскопкам последних лет в южном Приуралье появился еще один ранее неизвестный тип позднесарматских котлов. Это небольшой кованый котелок с бокалообразным туловом на невысоком поддоне. На вертикальных ручках его по одной кнопке (табл. 78, 30). В серии позднесарматских котлов он пока единственный.
Несравненно реже в погребениях этого времени находят бронзовые кованые котелки галло-римского типа (табл. 78, 33, 38). В одном из самых богатых захоронений Лебедевского могильника был обнаружен котелок из тонкой листовой бронзы, очень близкий по форме к так называемым кельтским котелкам (табл. 78, 33). После II в. н. э. количество кованых котелков резко сокращается, а с середины III в. они практически уже не поступают к сарматам, что связано, очевидно, с изменением политической ситуации в Северном Причерноморье и разгромом Танаиса.
По сравнению с предшествующей эпохой значительно сокращается и количество остальных импортных металлических сосудов. Становится менее разнообразным их ассортимент. Основную часть находок составляют ковши, цедилки, чаши и кувшины (табл. 78, 34–37, 39–41). Обращает на себя внимание очень интересная чаша из того же лебедевского погребения, что и котелок. Вместо обычного кольцевого поддона она имела довольно высокую полую ножку. Под широким плоским краем находился атташ листовидной формы, который крепил высокую фигурную ручку (табл. 78, 39). Чаша эта уникальна для сарматских памятников и пока аналогий не имеет.
Металлические кувшины в позднесарматских могилах представлены практически одним типом (табл. 78, 35, 37, 41).
Изредка в позднесарматских погребениях встречаются стеклянные сосуды, представленные, как правило, чашами, кувшинами, флаконами (табл. 80, 55). Судя по находкам восточные области расселения сарматов снабжались продукцией главным образом танаисских и боспорских стеклоделательных мастерских (Сорокина Н.П., 1965; Алексеева Е.М., Арсеньева Т.М., 1966), хотя не исключены и поступления средиземноморских изделий, которые были достаточно широко распространены в Пантикапее и Танаисе. Видимо, к их числу принадлежит расписной стеклянный бокал из Лебедевского могильника.
В сарматских памятниках нижнего Дона и Северного Причерноморья ассортимент стеклянной посуды разнообразнее, чем в восточных районах. Так, в одной из сарматских могил Днестровско-Прутского междуречья (Рикман Э.А., 1975а, с. 21, рис. 8, 3, 4) вместе с бальзамарием оригинальной формы (табл. 80, 53) была обнаружена бутыль (табл. 80, 54), сделанная, скорее всего, в одной из западноримских провинций.
Широко употреблявшиеся в повседневной жизни сарматов деревянные сосуды сохраняются чрезвычайно плохо, и о формах их судить очень трудно. Обычно в могилы ставили чарки-кубки иногда с серебряными обкладками по краю и зооморфными ручками (Мелюкова А.И., 1962, рис. 5, 7). Деревянные сосуды, находимые в богатых погребениях, как правило, выточены на токарном станке, и формы их разнообразны: это блюда, всевозможные чаши, иногда рифленые, стаканообразные сосуды с чуть утолщенным выступающим дном (табл. 78, 53–56). В рядовых могилах встречаются обычно чарки и кубки, вырезанные из дерева.
Оружие. Неотъемлемая часть археологического комплекса позднесарматской культуры — мечи и кинжалы без металлического навершия. Они распространяются со II в. н. э., хотя отдельные экземпляры этих мечей появляются уже в комплексах I в. н. э. Мечи и кинжалы без металлического навершия характерны для всей территории расселения сарматов и далеко за ее пределами, включая Боспор, Кавказ, Крым, Среднюю Азию и Казахстан, некоторые районы Западной Сибири, Монголию и другие области Восточной Азии, в частности Китай и Корею. Количественное распределение их в различных регионах, заселенных сарматами, очень неравномерно. Основная масса находок таких мечей и кинжалов происходит из нижнего Поволжья и южного Приуралья: в каждой третьей мужской могиле находился меч, кинжал или оба предмета. В Северном Причерноморье, особенно в его западных районах, мечи и кинжалы встречаются чрезвычайно редко. Судя по достоверным антропологическим данным, мечи и кинжалы сопровождают только мужские захоронения.