Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Таким образом, в период своего расцвета на рубеже и в начале нашей эры Кангюй занимал обширную территорию от Таласа по среднему и нижнему течению Сырдарьи. Основным центром, вероятно, была средняя Сырдарья, район Отрара (Кляшторный С.Г., 1964, с. 179). Что касается локализации пяти малых владений, то основные точки зрения были высказаны С.П. Толстовым и А.Н. Бернштамом. Первый, следуя раннесредневековой китайской традиции, помещал их на территорию всей Средней Азии: Сусе — на Кашкадарье, Фуму — на Зеравшане, Юень (Юни) — в Шаше (Ташкент), Ги — в Бухаре и Юегянь — в Хорезме (Толстов С.П., 1948б, с. 144). А.Н. Бернштам локализовал их в основном в присырдарьинских районах: Сусе — среднее течение Сырдарьи, Арысь и северные предгорья Каратау, Фуму — район к северо-западу от Яссы-Кургана до Казалинска, Юень — Ташкентский оазис, Ги — низовья Сырдарьи, Юегянь — Хорезм (Бернштам А.Н., 1952, с. 216). Совпадение здесь касается только Юени и Юегяни. Вопрос о возможности локализации малых владений пока остается дискуссионным (Кляшторный С.Г., 1964, с. 172), и, вероятно, ответ на него скорее всего должна дать археология (Литвинский Б.А., 1967).
В источниках Кангюй характеризуется как кочевое владение, в обычаях сходное с юечжами. Однако огромная территория, занимаемая им, упоминание города Битянь позволяют предположить-, что в его состав входили не только кочевые, но и оседлые племена (Литвинский Б.А., 1967, с. 35). В середине V в. Кангюй упоминается как совсем небольшое владение, подчиненное в числе других эфталитам (Бичурин Н.Я., 1950б, с. 269). В китайской хронике Бэйши перечисляются владения, которые раньше входили в состав Кангюя. Не вдаваясь сейчас в сложный вопрос их локализации, отметим только, что, по-видимому, Кангюй к этому времени уже постепенно распался на ряд небольших владений (McGovern, 1939, p. 400).
Вопрос об этнической принадлежности кангюйцев решается пока в общем плане — их относят к кругу североиранских скотоводческих племен (Кляшторный С.Г., 1964, с. 174). Наиболее часто высказываются соображения о генетическом родстве их с сакскими племенами Сырдарьи (Бернштам А.Н., 1952, с. 216; Литвинский Б.А., 1967, с. 35).
Роль хунну, которые неоднократно фигурируют в китайских хрониках в связи с владениями Усунь, Кангюй и отчасти Давань, пока для Средней Азии неясна. Первый поход их в Среднюю Азию относится к 36 г. до н. э., второй — к I в. н. э. В первый раз они достигли района Таласа, где были почти полностью разбиты китайским войском. Второе их движение, более мощное, сдвинуло с места различные племена, и сами хунну в своем постепенном движении на запад оказались на северных границах Средней Азии, в районах расселения племен Кангюйского объединения. Вопрос об их роли в истории Средней Азии уже вызвал однажды дискуссию (Бернштам А.Н., 1951; Сорокин С.С., 1956б; Литвинский Б.А., 1972а, с. 60–65. Там же литература вопроса). В настоящее время этот вопрос снова привлекает внимание исследователей. В общей форме мнение о возможной роли хунну (сюнну) для истории Средней Азии наиболее удачно сформулировано А.М. Мандельштамом: «Во II–IV вв. н. э. в какой-то области, лежащей сравнительно недалеко от Таласа, средней и нижней Сырдарьи, вполне вероятно, могла обитать какая-то довольно значительная группа сюнну, оказывающих определенное влияние на своих соседей» (Мандельштам А.М., 1975б, с. 236; см. также раздел «Памятники джетыасарской культуры…»).
Из четырех владений Азии, постоянно взаимодействующих на северо-востоке Средней Азии, следует упомянуть еще Давань — небольшое владение, описываемое как земледельческое (Бичурин Н.Я., 1950б, с. 147–151, 161–168, 186–188; Hirth F., 1917, p. 95; Hulsew'e A.F.Р., 1979, p. 73). Однако данные о количестве народонаселения и войска в описании владения приводятся по цифровой характеристике, обычной для кочевых владений, по формуле, отмеченной Тарном: «Народонаселение X семейств, 5X душ, строевого войска X» (Tarn W.W., 1951, p. 307, note 1). Основываясь на этом, а также на фразе из характеристики населения Давани: «Оружие состоит из луков со стрелами и копий. Искусны в конной стрельбе» и имени правителя Давани — Мугуа, интерпретируемое им как сакское, Тарн предполагает, что во главе Давани стояли кочевые племена саков. С этим согласуется и чтение Давань (Та Юань) как Taxwar (тохары) — кочевой народ, предложенное Паллибланком (Pulleyblank Е.G., 1966, p. 22). К этому следует добавить, что Давань славилась разведением особой породы лошадей, из-за чего и произошло ее военное столкновение с Ханьским Китаем. О роли саков в сложении культуры Давани писал А.Н. Бернштам (1952, с. 211). Постоянное взаимодействие скотоводческих и земледельческих племен было одной из особенностей истории Ферганы. По-видимому, значительное место занимали кочевые племена и в истории Хорезма, о чем свидетельствуют данные как письменных источников, так и нумизматики, и археологии (Вайнберг Б.И., 1977, с. 76, 77. Там же литература вопроса; 1979б).
Таким образом, кочевники Средней Азии играли большую роль в истории среднеазиатских народов, постоянно взаимодействуя с земледельческим населением. Они принимали участие во всех сколько-нибудь крупных политических событиях ее истории. В мирное время они являлись неразрывной частью комплексного хозяйства, осуществляя постоянный товарообмен. Во время военных потрясений они входили в те или иные группировки. Несомненно, значение их было неодинаково для северных (северо-восточных) и южных районов Средней Азии. В первых они постоянно играли доминирующую роль, то объединяясь против общего врага, то соперничая друг с другом. Время от времени сюда продвигались и новые племена из Центральной Азии. Оседлое население скорее всего занимало подчиненное положение. На границах кочевых и земледельческих районов возникали отдельные более или менее устойчивые государственные образования типа Давани или каких-то владений Кангюя (район Ташкентского оазиса), культура которых обычно длительный период сохраняла устойчивый облик и была сходной у скотоводов и земледельцев. В южных областях Средней Азии кочевое население появилось только в III–II вв. до н. э. в период, характеризовавшийся, с одной стороны, интенсивными процессами формирования новых объединений в степном поясе, вызвавшими значительные этнические перемещения, а с другой — прогрессирующим ослаблением Селевкидского государства, повлекшим за собой отпадение его восточных окраин. Захват кочевыми племенами сначала Парфии
и Гиркании, а позднее Согда и Бактрии был непосредственно связан с завершающими фазами двух разных передвижений: в первом случае локального, причины которого пока неясны, во втором — начавшегося далеко на востоке в ходе формирования государства хунну. В то же время этот захват явился этапом ликвидации политических последствий греко-македонского завоевания Средней Азии.Прямым результатом военных успехов было переселение кочевников в земледельческие области, где они на длительный период стали составной частью населения, политически господствующей, но сохраняющей при этом свою форму хозяйства и свой этнографический облик. В таких условиях сложилось первоначальное ядро сначала Парфянского, а затем Кушанского государства, во главе которых стояли кочевнические династии. Завоеватели не ставили целью уничтожение или даже подрыв хозяйственной основы коренного населения, а наоборот, стремились сохранить ее в полной мере при изменившихся условиях. Внутренняя прочность молодых государств проявилась прежде всего в способности к быстрой и успешной экспансии на обширные территории, завершившейся превращением их в крупнейшие державы своего времени. Масштабы завоеваний указывают на то, что в эту экспансию вовлекались и соседние племена — среднеазиатский кочевнический тыл. В первые века нашей эры тенденция к сосуществованию кочевого и земледельческого населения прослеживается уже на более широкой территории, чем в последние века до нашей эры, что свидетельствует о распространении на кочевые племена воздействия специфики структуры обоих государств.
В последние века до нашей эры и в первые века нашей эры кочевники являлись фактором наиболее активным и даже определяющим ход политической истории в регионе: созданные ими государства сыграли значительную роль в истории не только Средней Азии, но и всего Азиатского континента. Время их существования было периодом экономического и культурного подъема, что отражает прогрессивный характер исторического процесса. Объективная роль в нем кочевых племен определяется прежде всего тем, что они создали предпосылки для длительного объединения больших территорий сначала политически, а затем и экономически. Но при реализации результатов первых военных успехов рядом с ними стояло земледельческое население Средней Азии, существование и союз с которым был, очевидно, необходимой основой для организации государственной власти и экономики.
В III–V вв. в истории народов Средней Азии происходят события, приведшие в конечном счете к коренным изменениям в политической ситуации, упадку государств, вызванному как внутренними причинами, так и появлением новых кочевых племен. Это наиболее «темный» период, плохо освещенный письменными источниками. Начало событий связано с возвышением сасанидского Ирана (226 г.), начавшего наступление на южные районы Средней Азии. Во второй половине IV в. Сасаниды, используя движение кочевников-хионитов, покоряют Кушанское государство. Но в конце IV — начале V в., благодаря деятельности царя Кидары, оно освобождается от этой зависимости. На этот раз хиониты поддерживают Кидару. И только в 40-х годах V в. Сасаниды вновь покоряют Кушанское государство, но теперь среди их основных врагов выступают племена эфталитов. Крупные древние государства на юге Средней Азии окончательно исчезают с политической арены. «Вторжение их (кочевых племен) вызвало глубокое потрясение в земледельческих областях Средней Азии и нанесло основной, может быть решающий, удар Кангюю и Давани, ускорив их окончательный распад» (Дьяконов М.М., Мандельштам А.М., 1958, с. 342).
Вопросы происхождения и политической истории кидаритов (их, вероятно, смешивали с хионитами), хионитов, эфталитов, с которыми связаны все эти изменения в жизни среднеазиатских народов, все еще остаются дискуссионными (Мандельштам А.М., 1958; Неразик Е.Е., 1963; Маршак Б.И., 1971; Вайнберг Б.И., 1972; Ставиский Б.Я., 1977). Но появление этих племен уже не привело к созданию новых крупных государств, как это произошло в древности.
Природные условия Средней Азии [7] и Казахстана неодинаковы в разных частях этого региона. Большую часть его занимают пустыни, на юге, юго-востоке и востоке располагаются горные массивы. Северная граница пустынь расположена вблизи 48° с. ш., где они соседствуют с полупустынной зоной, переходящей на севере в степи. В разные исторические периоды в зависимости от степени увлажненности границы этих зон смещались, что отражалось и на характере хозяйственного использования территории. Пустынные районы Средней Азии и Казахстана различаются не только по степени обводненности, но и по остальным физико-географическим условиям — почвам, растительности, климату (Бабаев А.Г., Фрейкин З.Г., 1977, с. 81, след.).
7
Подробнее о понятии Средняя Азия см.: Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М., 1985. Сер. Археология СССР, с. 178, 179.
Восточная часть Средней Азии почти целиком гористая. Здесь расположены горные массивы Тянь-Шаньской и Памиро-Алайской систем с многочисленными хребтами, подгорными и межгорными долинами, орошаемыми многочисленными реками, стекающими с гор. Отсюда берут начало и две магистральные реки Средней Азии — Сырдарья и Амударья, пересекающие пустыни и степи всей ее территории с северо-востока и юго-востока на северо-запад, к Аральскому морю. В северо-восточной части Средней Азии равнины находятся к юго-западу и северо-востоку от хребта Каратау (Голодная степь, Чу-Илийские степи и пески). В верховьях Сырдарьи расположена Ферганская долина, окаймленная горными хребтами со стекающими с них реками. Наиболее крупные реки восточной части Средней Азии, помимо Сырдарьи, это Или, Чу, Талас, берущие начало с Тяньшаньских гор, Кызылсу, или Сурхаб, протекающие по Алайской долине, Карадарья, Сох — по Ферганской. Имеется также много озер, расположенных в степях, песках и горах. Самые крупные из них Балхаш и Иссык-Куль. Берега рек и озер покрыты большей частью тугайной растительностью, камышами, кустарниками. По мере подъема от равнин в горы растительность становится богаче и разнообразнее, а на высоких плато типа Ангренского, Кетмень-Тюбе, Сусамыр, Алайской долины и пр. имеются прекрасные пастбища, служащие постоянными летовками для кочевников.