Степные травы
Шрифт:
– Ари, – заговорил Бран уже по простому, когда сын подошел к нему. – Вообще-то это… Слегка неприлично, что твое личное знамя лучше моего.
– Ну, что поделать, отец, – усмехнулся Аринэль. – Зато у тебя дети хорошие.
– Вот нахал, – сощурился старший Тайфол. – Кстати, тебя Анти сейчас взглядом прожжет.
– Ой! – опомнился Ари и метнулся к сестре.
Пока Аринэль услуживал благородной леди, Бран подошел к Даяне.
– Наклони-ка, Даяна, дай рассмотреть, – произнес он, показывая на знамя.
Девушка немного поколебалась, а потом опустила флаг. Бран, не касаясь, естественно, руками, пристально вгляделся в сие произведение искусства. И одобрительно поцокал. На
– Это кто ж у тебя такая умелица? – спросил Бран.
– Умелицы, – уточнил Аринэль. – Ками с Цеси сотворили эту красоту.
Бран посмотрел на указанных девушек, которые уже слезли с лошадей (они приехали вместе с Ташей и Дарой).
– Очень красиво, – произнес он. – Если вдруг что… Я всегда найду вам место.
– Батя! – резко произнес Аринэль. – А ты это… Не того? Ты что это там моим женам предлагаешь?!
– Ну, мало ли, – усмехнулся старший Тайфол. – Вдруг у вашего высочества перемкнет. А таких умелиц отпускать нельзя.
– Папа! – лучезарно улыбнулась Саманта. – Поверь, у нас есть еще кроме Ари заинтересованные лица!
– Ой, ой, накинулись на отца! – рассмеялся Бран.
Каждый день здесь дарил какие-то нюансы. Сегодня Юлиса ощутила… принадлежность. Когда ты едешь вместе. Не рядом, не впереди, не за компанию. А среди тех, кто свои. То есть, когда и ты тоже своя. Даже Ютария и Камилла перестали, по всему, иметь в виду, что они с Антарией принадлежат к роду Алестис. Насчет вчерашнего их подкалывали свободно, без каких-либо оглядок. Даже Свеарис со своим вечным ехидством и то явно отпустила себя. И стала еще более язвительная. Атиана (они со Свеарис вчера ушли пораньше) явно огорчалась, что она всего того, о чем шутили остальные, не испытала. Ютария, криво ухмыляясь, напомнила, что они едут на свадьбу. И Атиана может там восполнить пробелы. На это покивала Антария с задумчивым видом.
Впереди развевался на ветру синий флаг с гербом Тайфолов. И это было еще одно интересное ощущение. Когда едешь не просто толпой, а в строгом порядке… И при этом в душе поднималось странное чувство. Гордость. Когда на тебя оглядываются, когда на лицах проскакивает удивление. Примерно такое же чувство Юлиса испытывала, когда шла в парадном строю в Даннеране.
Отряд прибыл в замок. На входе им салютовали воины, стоящие на воротах. А Юлиса в этот момент ощутила… Будто она на самом деле возвращается после длинного похода. А вокруг те, с кем она делила лишения и трудности…
А ведь кое-кто и в самом деле недавно вернулся из похода. Саманта… Которая очень легко может перевоплотиться в настоящую столичную штучку, была в этом походе. Дара, Таша, Рена… Саэта. Даяна. Дариан. И Тай… Аринэль.
Вопреки тому, что она сказала Антарии, Юлиса прекрасно помнила, что вчера происходило. И то, что она вчера без всяких скидок, хотела… Хотела. И если бы этот… Аринэль надавил, все бы случилось. Это одновременно раздражало и… вызывало легкую дрожь нетерпения. Тайфол вчера был сильно пьян. И, очевидно, говорил то, что думал. И его слова… Они постоянно вставали в груди сладкой волной предвкушения.
И когда она слезла с лошади, у Юлисы настроение стремительно поползло вверх. Сегодня были запланированы всякие водно-подготовительные мероприятия. По словам Саманты, в замке была выстроена самая настоящая терма. Вообще, Анти прям закомандовала.
Эх, да здравствует цивилизация!Наргил стоял возле будущих ворот, будущего большого постоялого двора. И смотрел, как мимо тянется длинная вереница лошадей, фургонов. Правили всем этим смуглокожие мужчины и женщины.
Сила в марку Тайфол перемещалась знатная. Вчера в сторону марки отъехал отряд королевских гвардейцев. Но те явно просто в гости ехали. Сослуживцы Грега Тайфола, видимо. А у сына ночевали дварфы, тоже целый караван. Вот те явно ехали надолго, очень редко можно было увидеть стариков-дварфов. А в том караване седобородых дварфов было очень много.
Перед постоялым двором сейчас расчищали площадку. Эти орки, которые сейчас ехали через деревню, встанут на ночь в Звонком Ручье. Но Наргила предупредили, что часть встанет здесь, в Каморай. И мужчина тут же развил бурную деятельность, не оглядываясь на старосту. Син… Он что-то в последнее время слишком сильно упирает на деньги. От него уже люди начали уходить, потому что он стал поджимать с оплатой. Ну и с Тайфолами…Он совершенно зря так поступил. Очень зря. Если для Брана это не так важно, то можно быть уверенным, что госпожа Саятана Тайфол ничего не пропустит.
Вот сейчас людям, которые работали по приготовлению места стоянки для орков, Наргил платил из своего кармана. Хотя это с него никто не требовал. Но совершенно точно, что Саятана Тайфол обо всем узнает. Но с другой стороны, орки встанут рядом с его будущим постоялым двором. А кухня здесь уже работает и сейчас там активно готовят. Простую, но сытную пищу. Возле постоялого двора сына тоже готовят площадку. И Наргил не собирался требовать плату. Он просто знал, так или иначе его траты возместят. И в отличие от Сина Каморая, он понимал, что не все в этом мире можно купить. То, что действительно важно и серьезно, приобретается только делами. Например, репутация.
Мужчина покивал своим мыслям. Орки, весело переговариваясь, ехали мимо.
– Хэй! – крикнула Наргилу какая-то орчанка. – Случайно не меня ждешь, красавчик?
Наргил улыбнулся в ответ. А среди орчанок раздался смех. Вот только взгляд той дамы, взрослой и крутобедрой орчанки был такой, что Наргил без всяких шуток ощутил, что его оценивают… Именно в том смысле. Он даже неосознанно расправил плечи…
…А все началось с того, что он не взял деньги с разумных, которые ехали в степь. Тогда у него был даже не постоялый двор. Он прямо во дворе своего жилища предоставлял место редким путникам. Его старшая жена даже поворчала, что так можно и по миру пойти. Но Наргил тогда уперся. Разумные едут на Стену. Никаких денег и точка! И вот куда это все вышло. Теперь он строит третий постоялый двор, большой, на тридцать комнат. А впереди… Впереди уверенные слова Саятаны Тайфол, что его усилия взвешены и оценены.
Наргил невольно посмотрел на грудь. Герб… И его дети будут носить герб. И внуки. Он будет носить герб, сын бедного лесоруба. А сейчас он стоит в добротной одежде и смотрит, чтобы работники не филонили. А его постель греет молодая жена. И ему уже не раз намекали, что у столь уважаемого человека должно быть больше, чем три жены.
«Собственно, сестра Лисы… Ничего такая, работящая» – хмыкнул Наргил.