Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

На том конце провода бросили трубку. И Саша с размаху тоже насадил свою трубку на рычаг и, хлопнув дверью, вышел из будки.

Саша вышел на улицу. Настроение у него было самое решительное. Оно требовало от него каких-то самых немедленных поступков и действий.

Саша огляделся.

Прямо перед ним была вывеска «Парикмахерская»…

— Вам что? — спросил майор из военкомата.

— Вот, — Саша протянул повестку. — Не надо мне отсрочки.

— Какая отсрочка? — Майор глядел на остриженного наголо Сашу и не узнавал его.

— Не надо мне этого месяца!

— А-а, это ты, жених? Тебя не узнать.

— Зато не жарко, — Саша провел ладонью по голове.

— Так что ты, передумал жениться? — спросил майор Сашу.

— Так точно, товарищ майор.

— Видали, Ангелина Петровна, — обратился майор к машинистке.

— Может, что-нибудь случилось? — спросила она, перестав печатать.

— Ничего не случилось, — Саша смотрел себе под ноги. — Передумал, и всё.

— Бывает, — сказал майор. — Ну ничего, после армии женишься.

— Я никогда не женюсь! — решительно сказал Саша.

Толстая черная туча закрыла солнце.

Первые капли дождя коснулись гладкой поверхности воды в бассейне на Кропоткинской. Загорающие быстро попрыгали в воду…

Продавцы книг в панике закрывали свои лотки клеенкой…

Все бежали, спасаясь в подъездах, под тентами кафе, в трамваях…

По пустынным улицам ехали поливочные машины…

Колька вбежал в подъезд напротив загса. Там уже стоял Володя с приготовленным для Саши костюмом в руках.

Дождь заливал переулок, раскачивая водосточные трубы, шумел вдоль тротуара по наклонной брусчатке мостовой.

К загсу подъехали две машины. Из первой — большого черного, отлакированного дождем ЗИМа выскочили ребята в черных костюмах и белых рубашках с галстуками. Белые манжеты так и торчали из-под рукавов.

Они быстро развернули прозрачный плащ, под который шагнула из машины девушка в белом платье с букетом цветов. Два шага по ступенькам — и она скрылась в дверях.

Саша бежал вверх по переулку, он совершению промок.

— Саша! Саша! — кричали ему ребята из дверей загса. — Саша!

Но неожиданно кто-то схватил его за руку и втянул в подъезд.

— Саша, ты куда?! — кричали ему.

— Сейчас! — на секунду выглянула бритая Сашина голова.

Невеста в белом платье на секунду выскочила, растерянно огляделась, и ее тут же втянули обратно.

Саша шел через переулок под дождем в черном Володином костюме, с пластинкой в руке.

Вид у Саши был растерянный.

Колька и Володя стояли в полутьме подъезда и через сетку дождя смотрели, как Саша вошел в загс.

Колька насвистывал свадебный марш.

— А ему идет такая прическа, — сказа! Володя. — Типичный уголовник.

А по самой середине улицы шла девушка. Она шла босиком, размахивая туфлями, подставляя лицо дождю. Девушка, наверно, сразу так промокла, что ей было все равно — стоять где-нибудь в укрытии или топать по лужам.

Была она не то чтобы красивая, но, когда человеку хорошо, это сразу видно. Такого человека нельзя не заметить. Ребята смотрели на девушку из подъезда…

И все на нее смотрели — кто из дверей магазина, кто из-под зонтиков.

В другое время к ней обязательно кто-нибудь бы подошел, по сейчас только смотрели издали.

Дождь стоял стеной.

И внезапно появился парень на велосипеде, мокрый насквозь, в кедах, улыбается.

Он медленно поехал за девушкой, медленно-медленно, еще работая педалями. Девушка обернулась, он что-то сказал ей. Потом поехал рядом, с трудом сдерживая равновесие на такой малой скорости. Не слышно было, о чем они разговаривали, только парень все время улыбался…

Кончилось это тем, что девушка села на раму перед ним, он разогнал велосипед, и они уехали под дождем.

Дождь прошел, кончился. Как будто его не было. Но осталась свежесть летнего дня, вымытые листья, улица в лужах.

По ним бегали босые ребятишки. И совсем неожиданно — какой-то здоровый, долговязый верзила, тоже босой, с ботинками в руках, с подвернутыми штанинами.

Настроение у него было прекрасное.

Лужи поблескивали на солнце, теплые, летние, на горячем июльском асфальте.

К дому Кольки подъехал на мотоцикле парень в куртке на молниях. Выключив мотор, он засвистел каким-то условным сложным свистом.

— Не свисти, — сердито сказала бабушка Кольки. Она сидела у подъезда на скамейке, грелась на солнце.

— Здравствуйте, бабушка, — сказал парень. — Коля дома?

— Весь кислород своими машинами сожгли, — ворчала бабушка. — Дышать нечем, — она сказала еще что-то неразборчивое, а потом закончила: — А Коля спит. Ты давай езжай отсюда.

— Он мне очень нужен, — сказал парень. — У меня срочное дело. Коля! — закричал он.

— Не кричи, — сказала бабушка. — Спит человек.

— Мероприятие срывается! — взмолился парень.

— Ну вот и езжай, — сказала бабушка.

— Но это же общественная нагрузка!

— Если человек всю ночь работал, то нагрузки у него хватает, — решительно сказала бабушка.

— Алле, — в окне показалась Колькина голова. — Что за шум?

— Привет! — обрадовался парень. — Я баскетбол должен судить во Дворце пионеров, а меня за первую играть поставили, Липман заболел. Так что ты поезжай.

— Да он никогда не судил, — сказала бабушка. — Он не судья.

— У тебя же второй разряд! — настаивал парень.

— Мало ли какой разряд, — сказала бабушка, — тебе велели — ты и езжай.

— Золотые слова, — сказал Колька и зевнул.

— Дядя Коля! — крикнул Кольке пробегавший мимо мальчишка. И Колька замер в неудобной позе.