Стихи
Шрифт:
5
Отдал бы я полмира, чтоб снова увидать мир яркий, молодой, который видел я, когда ходил зимой вдоль скованной Невы великолепным утром! Снег, отливающий лазурью, перламутром, туманом розовым подернутый гранит, — как в ранние лета все нежит, все пленит!6
Тревожишь ты меня, сон дальний, сон неверный… Как сказочен был свет сквозь арку над Галерной! А горка изо льда меж липок городских, смех девочек-подруг, стук санок удалых, рябые воробьи, чугунная ограда? О сказка милая, о чистая отрада!7
Увы! Все, все теперь мне кажется другим: собор не так высок,8
Зато остались мне тех дней воспоминанья: я вижу, вижу вновь, как, возвратясь с гулянья, позавтракав, ложусь в кроватку на часок. В мечтаньях проходил назначенный мне срок… Садилась рядом мать и мягко целовала и пароходики в альбом мне рисовала… Полезней всех наук был этот миг тиши!9
Я разноцветные любил карандаши, пахучих сургучей густые капли, краски, бразильских бабочек и английские сказки. Я чутко им внимал. Я был героем их: как грозный рыцарь, смел, как грустный рыцарь, тих, коленопреклонен пред смутной, пред любимой… О, как влекли меня Ричард непобедимый, свободный Робин Гуд, туманный Ланцелот!10
Картинку помню я: по озеру плывет широкий, низкий челн; на нем простерта дева, на траурном шелку, средь белых роз, а слева от мертвой, на корме, таинственный старик седою головой в раздумий поник, и праздное весло скользит по влаге сонной, меж лилий водяных…11
Глядел я, как влюбленный, мечтательной тоски, видений странных полн, на бледность этих плеч, на этот черный челн, и ныне, как тогда, вопрос меня печалит: к каким он берегам неведомым причалит, и дева нежная проснется ли когда?12
Назад, скорей назад, счастливые года! Ведь я не выполнил заветов ваших тайных. Ведь жизнь была потом лишь цепью дней случайных, прожитых без борьбы, забытых без труда. Иль нет, ошибся я, далекие года! Одно в душе моей осталось неизменным, и это — преданность виденьям несравненным, молитва ясная пред чистой красотой. Я ей не изменил, и ныне пред собой я дверь минувшего без страха открываю и без раскаянья былое призываю!13
Та жизнь была тиха, как ангела любовь. День мирно протекал. Я вспоминаю вновь безоблачных небес широкое блистанье, в коляске медленной обычное катанье и в предзакатный час — бисквиты с молоком. Когда же сумерки сгущались за окном, и шторы синие, скрывая мрак зеркальный, спускались, шелестя, и свет полупечальный, полуотрадный ламп даль комнат озарял, безмолвно, сам с собой, я на полу играл, в невинных вымыслах, с беспечностью священной, я жизни подражал по-детски вдохновенно: из толстых словарей мосты сооружал, и поезд заводной уверенно бежал по рельсам жестяным…14
Потом — обед вечерний. Ночь приближается, и сердце суеверней. Уж постлана постель, потушены огни. Я слышу над собой: Господь тебя храни… Кругом чернеет тьма, и только щель дверная полоской узкою сверкает, золотая. Блаженно кутаюсь и, ноги подобрав, вникаю в радугу обещанных забав… Как сладостно тепло! И вот я позабылся…15
И странно: мнится мне, что сон мой долго длился, что я проснулся — лишь теперь, и что во сне, во сне младенческом приснилась юность мне; что страсть, тревога, мрак — все шутка домового, что вот сейчас, сейчас ребенком встану снова и в уголку свой мяч и паровоз найду… Мечты!.. Пройдут года, и с ними я уйду, веселый, дерзостный, но втайне беззащитный, и после, может быть, потомок любопытный, стихи безбурные внимательно прочтя, вздохнет, подумает: он сердцем был дитя!21-22 августа 1918
Ангелы *
* Этот стих и следующие 9 стихов принадлежат циклу «Ангелы». — С. В.
О лучезарных запою, лазурь на звуки разбивая… Блистает лестница в раю, потоком с облака спадая. О, дуновенье вечных сил! На бесконечные ступени текут волнующихся крыл цветные, выпуклые тени. Проходят ангелы в лучах. Сияют радостные лики, сияют ноги, и в очах Бог отражается великий. Струится солнце им вослед; и ослепителен и сладок над ступенями свежий свет пересекающихся радуг…1 Серафимы
Из пламени Господь их сотворил, и встали они вокруг Него, запели, заблистали и, ослепленные сияньем Божества, расправили крыла и заслонились ими, и очи вспыхнули слезами огневыми. "Бог — лучезарная, безмерная Любовь!" — шестикрылатые запели Серафимы; метнулись, трепеща, приблизились и вновь откликнулись, огнем божественным палимы, и слезы райские из ангельских очей свободно полились, блеснув еще светлей… Одни на небесах остались, и звездами их люди назвали. Они горят над нами, как знаки Вечности… Другие — с высоты упали в этот мир, и на земле их много: живые отблески небесной красоты, хвала, предчувствие сияющего Бога, и пламенной любви блаженная тревога, и вдохновенья жар, и юности мечты. 2 Херувимы
Они над твердью голубой, покрыв простертыми крылами Зерцало Тайн, перед собой глядят недвижными очами и созерцают без конца глубокую премудрость Бога; и, содрогаясь вкруг Творца и нагибаясь, шепчут строго друг другу тихое: "Молчи!", и в сумрак вечности вникают, где жизней тонкие лучи из мира в мир перелетают, где загораются они под трепетными небесами, как в ночь пасхальную огни свеч, наклонившихся во храме. И бытие, и небосвод, и мысль над мыслями людскими, и смерти сумрачный приход — все им понятно. Перед ними, как вереницы облаков, плывут над безднами творенья, плывут расчисленных миров запечатленные виденья. 22 сентября 1918
3 Престолы
Стоял он на скале высокой, заостренной… В широкой утопала мгле земля далекая. Стоял он на скале, весь солнцем озаренный. От золотых вершин равнину заслонив, клубились тучи грозовые, и только вдалеке сквозь волны их седые чуть вспыхивал залив. И на горе он пел, задумчиво-прекрасный, и видел под собой грозу, извивы молнии, сверкнувшие внизу, и слышал гром неясный. За тучей туча вдаль торжественно текла. Из трещин вылетели с шумом и пронеслись дугой над сумраком угрюмым два царственных орла. Густая пелена внезапно встрепенулась, и в ней блеснул просвет косой. Прорвал он облака. Волшебно пред горой равнина развернулась. И рощи темные, и светлые поля, и рек изгибы и слиянья, и радуги садов, и тени, и сиянья — вся Божия земля! И ясно вдалеке виднелась ширь морская, простор зеркально-голубой.
Поделиться с друзьями: