Стихи

1883 г.

НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ

Еду, все еду… Меня укачало… Видов обрывки с обеих сторон; Мыслей толпа без конца и начала; Странные грезы — ни бденье, ни сон… Трудно мне вымолвить слово соседу; Лень и томленье дорожной тоски… Сутки-другие все еду, все еду… Грохот вагона, звонки да свистки… Мыслей уж нет. Одуренный движеньем, Только смотрю да дивлюсь, как летят С каждого места и с каждым мгновеньем Время — вперед, а пространство — назад.

1884 г.

НА РОДИНЕ

Опять пустынно и убого; Опять родимые места… Большая пыльная дорога И полосатая верста! И нивы вплоть до небосклона, Вокруг селений, где живет Все так же, как во время оно, Под страхом голода народ; И все поющие на воле, Жильцы лесов родной земли — Кукушки, иволги; а в поле — Перепела, коростели; И трели, что в небесном своде На землю жаворонки льют… Повсюду гимн звучит природе, И лишь ночных своих мелодий Ей соловьи уж не поют. Я опоздал к поре весенней, К мольбам любовным соловья, Когда он в хоре песнопений, Поет звучней и вдохновенней, Чем вся пернатая семья… О, этот вид! О, эти звуки! О, край родной, как ты мне мил! От долговременной разлуки, Какие радости и муки В моей душе ты пробудил!.. Твоя природа так прелестна; Она так скромно-хороша! Но нам, сынам твоим, известно, Как на твоем просторе- тесно И в узах мучится душа… О, край ты мой! Что ж это значит, Что никакой другой народ Так не тоскует и не плачет, Так дара жизни не клянет? Шумят леса свободным шумом, Играют птицы… О, зачем Лишь воли нет народным думам И человек угрюм и нем? Понятны мне его недуги И страсть — все радости свои, На утомительном досуге. Искать в бреду и в забытьи. Он дорожит своей находкой, И лишь начнет сосать тоска — Уж потянулась к штофу с водкой Его дрожащая рука. За преступленья и пороки Его винить я не хочу. Чуть осветит он мрак глубокий, Как буйным вихрем рок жестокий Задует разума свечу… Но те мне, Русь, противны люди, Те из твоих отборных чад, Что, колотя в пустые груди, Все о любви к тебе кричат. Противно в них соединенье Гордыни с низостью в борьбе, И к русским гражданам презренье С подобострастием к тебе. Противны затхлость их понятий Шумиха фразы на лету, И вид их пламенных объятий, Всегда простертых в пустоту. И отвращения, и злобы Исполнен к ним я с давних лет. Они — «повапленные» гробы… Лишь настоящее прошло бы, А там — им будущего нет…

1884 г.

ИЗ СЕЛЬСКИХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ И КАРТИНОК

(Серия первая)

В вагоне за Москвой

Милая природа! О, мой край родимый, Точно сонмом тихих ангелов хранимый! Только что простившись с жизнью городскою Я один остался, окружен тобою, И уж груз душевный — страхи и тревоги — Побросал за окна вдоль моей дороги. Думы, мои думы также поневоле То плутают в рощах, то гуляют в поле; А теперь умчались к крайним тем полянам, Где садится солнце в зареве румяном. Милая природа! О, мой край родимый! Точно сонмом тихих ангелов хранимый! Прелестью безмолвной, жизнию безлюдной Ты целишь иль губишь? — распознать мне трудно. Ласкою ли нежной прочь кручину гонишь? К сонному ль покою ум и совесть клонишь?.. Грезы роем легким вьются надо мною, Словно опьянен я брагою хмельною. Вот и сумрак сходит, в воздухе прохлада… Ни о чем не мыслю, ничего не надо.

1886 г.

Ракиты набольшой дороге

Нет, сердце, значит, не остыло, Не загрубел с летами вкус! На то, что прежде было мило, Я и теперь не нагляжусь. Меня пленяет особливо Своеобразный этот вид Дороги грустно молчаливой С ее аллеями ракит. Я их разгадываю думу, Когда под тенью их иду; И с ними сам, в ответ их шуму, Беседы долгие веду. Они, ветвисты и могучи, Про старину мне говорят; Про вихри, грозовые тучи, Снега, метель, мороз трескучий И дней счастливых длинный ряд. Но вот сухие две ракиты Лежат в изнеможенье сил… Не бурей злой они убиты, — Злой человек их погубил. Они сломились и ветвями, Как будто крепкими руками, Упав, о землю оперлись; И, распростившись с небесами, С тех пор печально смотрят вниз. Но смерть ракиты вековые Со света выжить не могла: Пошли побеги молодые От расщепленного ствола. О, как пред смертию бессильной Я за мои ракиты рад! И мнится мне: глядя умильно, И эти также говорят;