Стихия страха

– Ловил. И этот тоже от меня не уйдет. Иди спать, Эмиль, - я кивнул на темные окна его дома.
– Твои уже спят, наверное. Я загляну к тебе, хочу увидеть Софи, заодно расспрошу, кто ей мог показаться знакомым во время плавания.

– Конечно, конечно, - засуетился друг.
– Слушай, а приходи пораньше, заодно скрестим клинки, как бывало? Если б ты только знал, как здесь уныло! Даже потренироваться не с кем. Ученики такие бездарные и неуклюжие, а все туда же - их родители желают видеть своих отпрысков мастерами клинка, не менее!

– Обязательно приду, - улыбнулся я.
– Мне тоже не помешает вспомнить навыки, а то я что-то совсем разленился. Только давай к обеду, я уже пообещал профессору Камилли придти на ужин, может обидеться.

Эмиль презрительно скривился.

– Этот самовлюбленный болван успел нас достать еще на корабле! Ты знаешь, когда тебе в тридцатый раз подряд рассказывают одно и то же, ты уже готов схватить и вышвырнуть его за борт!

– Он просто увлеченный своим делом человек, Эмиль. Будь к нему снисходительней. Теперь вы с ним коллеги.

С утра я первым делом отправился в тюрьму, где уже сидели господин Мослик и второй купец, господин Фрегой. Оба присмирели, но упорно молчали, не желая выдавать источник поставки. Придется подымать таможенные записи и выяснять, какие торговые суда разгружали товар на их складах. Капитан Лунтико, надо отдать ему должное, мне не мешал, но и помогать особо не стремился. Зато Януш старался вовсю. Я поручил ему опросить всех служащих порта насчет вчерашней грозы. Картина складывалась странная. Свидетелей грозы долго не удавалось разыскать, никто ничего не видел и не слышал, но потом Янушу повезло. Он нашел и привел мне бродяжку, чумазого мальчишку лет двенадцати. Тот видел грозу и утверждал, что она висела над складом Мослика, словно приклеенная, и туда же били все молнии. Мальчишка рассказывал про это с восторгом и каким-то мстительным удовлетворением. Как и ожидалось, погибшего сторожа со склада местные бродяжки боялись и не любили, он гонял их со злобным остервенением. Оно и понятно - такой товар надо охранять в оба глаза. Только версия Лидии все больше подтверждалась, что меня совсем не радовало. Случайность ли то, что колдун поджег именно склад с опиумом? Или у него есть к этому свой интерес?

В списке пассажиров, который я предусмотрительно попросил составить капитана еще в день прибытия, значилось семнадцать имен. Однако четверо из них были купцы, что прибыли в Кльечи по делам и уже уплыли. Оставалось тринадцать имен. Профессор Камилли со слугой, охранником и воспитанником, Эмиль с женой и служанкой, контрабандист, портной Изхази, господин Брандт с маленькой дочерью, вернувшиеся домой из столицы, аптекарь Подверзий, местный, ездивший по делам в столицу, и почтенная старая дама Штибльде..., с совершенно непроизносимой фамилией, приехавшая навестить внуков. Команду судна я исключил, они отплыли еще до пожара. Но что, если колдун был не среди пассажиров, а среди встречающих? Лидия ведь могла ошибиться. И принимать ли на веру ее слова про ненависть к городу и его жителям? Тогда едва ли это будет кто-то из местных.

Я прочно обосновался в городской управе, забрав себе один из кабинетов. Здание располагалось практически в центре, было удобно тем, что в нем находилась тюрьма, а городской архив был всего в двадцати минутах неспешной ходьбы. До Академии правда было далековато, а еще надо было заглянуть за результатами исследования вчерашнего образца и к Эмилю. Я нехотя оторвался от бумаг, сложил их в сейф, запер его и уже собирался уходить, как пожаловал отец Валуа. Я попытался его выпроводить, поскольку торопился, но он предусмотрительно сказал:

– Я долго тебя не задержу, Кысей. Скажи, как продвигается твое дознание?

– Арестованы купцы, господин Мослик и господин Фрегой. Арестован сторож с уцелевшего склада. Пока все молчат. Собираюсь поднять таможенные записи, выяснить, какие суда...

– Да-да, - оборвал меня церковник.
– Но они и будут молчать, Кысей. Даже прихваченные на горячем. Ни один из них не укажет на вояга или его вельмож. Понимаешь, что не сможешь его прижать?

Я упрямо промолчал.

– Ладно, - сказал отец Валуа.
– Раз уж я дал тебе шанс, то искренне желаю преуспеть, Кысей. Поэтому...

Церковник выдержал паузу, внимательно меня разглядывая.

– Поэтому помогу тебе советом. В первый и последний раз. Надеюсь, у тебя хватит ума им воспользоваться.

Мне не очень понравилось его заявление, но я кивнул.

– Оба купца сидят ведь отдельно друг от друга? Как и сторож?

– Да.

– Пообещай им, что тот, кто все расскажет, получит индульгенцию. Но только один, тот, кто первым даст показания. И попробуй сыграть на их страхе, что другой уже выдал подельников.

– Но это против закона!..

– Помолчи. Обещать - не значит жениться. Пусть сидят и терзаются, что один из них успеет вперед другого. Если будут продолжать молчать, то попробуй преподнести свою версию и выпытать подробности.

Это было не только хитро, но и низко, что-то в стиле Лидии, мне даже почудились ее циничные интонации в словах церковника. Вот уж кто на моем месте чувствовал бы себя, как рыба в воде. Но я сам добровольно полез в эту грязь, так что нет смысла жаловаться.

– Сторож на складе господина Мослика курил опиум, - медленно проговорил я.
– Осмелюсь предположить, что сторож со второго склада также может быть...

– Вот и отлично!
– отец Валуа хищно улыбнулся.
– Тебе же известно, какой мучительной может быть боль, когда курильщик не получает очередную порцию?

Я кивнул, перед глазами словно живое стояло искаженное муками лицо молодого солдата, пристрастившегося к опиуму в церковном госпитале. Он очень детально живописал свои страдания, срываясь то на угрозы и проклятия, то на животный вой, то на плач и стоны.

– Даже если купцы не заговорят, то сторож через пару дней тебе мать родную будет готов продать, лишь бы получить облегчение. Только ...

– Что?
– мне хотелось побыстрей выбраться на свежий воздух.

– Охрану из надежных выставь к ним. Тюрьма ведь нынче не помеха наемному убийце вроде Серого Ангела, сам же помнишь кардинала...

Отец Валуа меня действительно удивил. Хотя от его советов хотелось вымыться, все же приходилось признать, что они разумны. А вот в его версию с Серым Ангелом, на которой он настаивал, я все равно не верил, будучи искренне убежденным, что кардинала убил кто-то другой. Скорей всего, его подельник, которому должна была достаться земля возле Академии. Вторую версию, что кардинала убили, чтобы не допустить громкого процесса и очередной грязи в сторону Святого Престола, я просто не хотел принимать. Иначе тогда пришлось бы предположить, что отец Валуа как член ордена Пяти, самого влиятельного, просто не мог не знать об этом...

Я сперва зашел на алхимический факультет, забрал заключение, в котором ничего нового не оказалось. Вещество с пола сгоревшего склада, как и ожидалось, было смесью конопляного масла и опиума. Оставалось найти Эмиля, который даже не сказал, где он будет к обеду, но к нему я все равно опоздал. Студиозусы уже стекались обратно в аудитории, такие молодые и беззаботные, что меня охватила легкая зависть. Теперь мне казалось, что со дня моего выпуска прошло не три года, а все десять. Я вздохнул и отправился искать друга.