Стихотворения и поэмы

Сен-Жюст

В чем дело, Робеспьер?

Робеспьер

Я возмущен Растерянностью этой подлой твари! Пытался. Не могу. Холодный пот, Сухой туман вот вся ее работа. Пересыхает в горле. Пустота, И лом в кости, и ни единой мысли. Нет, мысли есть, но как мне передать Их мелкую, крысиную побежку! Вот будто мысль. Погнался. Нет. Опять Вот будто. Нет. Вот будто. Хлопнул. Пусто! Имей вторую я! И головы Распутной не сносить бы Робеспьеру!

Сен-Жюст

Оставь терзать себя. Пускай ее Распутничает. Пусть ее блуждает В последний раз.

Робеспьер

Нет, в первый! Отчего И негодую я. Нашла минуту! Нашла когда! Довольно. Остается Проклясть ее и сдаться. Я сдаюсь.

Сен-Жюст

Пускай ее блуждает. Ты спросил, Где это было все: октябрь и август, Второе июня.

Робеспьер (вперебой, о своем)

Вспомнил!

Сен-Жюст

Брось. И я Об этом думал.

Робеспьер (свое)

Вспомнил. На мгновенье! Минуту!

Сен-Жюст

Брось. Не стоит. Между тем Я тоже думал. Как могло случиться.

Робеспьер (желчно)

Ведь я прошу! За этим преньем слов... Ну так и есть. Пауза, в течение которой коффингаль, леба И другие уходят, и задний план пустеет, Исключая анрио, который спит и не в счет.

Робеспьер (хрипло, в отчаяньи)

Когда б не ты. Довольно Я слушаю. Ну что ж ты? Продолжай, Пропало все. Ведь я сказал, что сдался. Ну добивай. Прости. Я сам не свой.

Сен-Жюст

А это так естественно. Ты с мышью Сравнил меня и с крысой мысль твою. Да, это так. Да, мечутся как крысы В горящем доме мысли. Да, они Одарены чутьем и пред пожаром Приподымают морды, и кишит Не мозг не он один, но царства мира, Охваченные мозгом беготней Подкуренных душком ужасной смерти Зверьков проворных: мерзких, мерзких дум. Не мы одни, нет, все прошли чрез это Ужасное познанье, и у всех Был предпоследний час и день последний, Но побеждали многие содом Наглеющих подполий и всходили С улыбкою на плаху. И была История республики собраньем Предсмертных дней. Быть может, никого Не посетила не предупредивши И не была естественною смерть.

Робеспьер (рассеянно)

Где Огюстен?

Сен-Жюст

С Кутоном.

Робеспьер

Где?

Сен-Жюст

С Кутоном.

Робеспьер

Но это не ответ. А где Кутон?

Сен-жюст

Пошли наверх. Все в верхнем зале. Слушай. Во Франции не стали говорить: "Не знаю, что сулит мне день грядущий", Не стало тайн. Но каждый, проходя По площади - музею явных таинств, По выставке кончин, мог лицезреть Свою судьбу в бездействии и в деле.

Робеспьер

Ты каешься?

Сен-Жюст

далек от мысли. Нет. Но летопись республики есть повесть Величия предсмертных дней. Сама Страна как бы вела дневник загробный, И не чередование ночей С восходами бросало пестрый отблеск На Францию; но оборот миров, Закат вселенной, черный запад смерти Стерег ее и нас подстерегал...

Любовь Фауста

Все фонари, всех лавок скарлатина, Всех кленов коленкор С недавних пор Одно окно стянули паутиной. Клеенки всех столовых. Весь масштаб Шкапов и гипсов мысли. Все казармы. Весь шабаш безошибочной мечты. С недавних пор К violette de parme. 19 (*) Весь душный деготь магий. Доктора И доги. Все гремучие загрузки Рожков, кружащих полночь - со вчера К несчастной блузке. Зола всех июлей, зелень всех калений, Олифа лбов; сползающий компресс Небес лечебных. Все, что о галене Гортанно и арабски клегчет бес и шепчет гений. Все масло всех портретов; все береты, Все жженой пробкой, чертом, от руки, Чулком в известку втертые поэты. и чудаки. С недавних пор.

19

к пармской фиалке (франц.)

1917?

Голос души

Все в шкафу раскинь, И все теплое Собери, - в куски Рвут вопли его. Прочь, не трать труда, Держишь, - вытащу, Разорвешь - беда ль: Станет ниток сшить. Человек! Не страх? Делать нечего. Я - душа. Во прах Опрометчивый! Мне ли прок в тесьме, Мне ли в платьице. Человек, ты смел? Так поплатишься! Поражу глаза Дикой мыслью я - – это я сказал! – нет, мои слова. Головой твоей Ваших выше я, Не бывавшая И не бывшая.

1918

Голод

1

Во сне ты бредила, жена, И если сон твой впрямь был страшен, То он был там, где, шпатом пашен Стуча, шагает тишина. То ты за тридцать царств отсель, Где Дантов ад стал обитаем, Где царство мертвых стало краем, Стонала, раскидав постель.

2

Страшись меня как крыжака, Держись как чумного монгола, Я ночью краем пиджака Касался этих строк про голод. Я утром платья не сменил, Карболкой не сплеснул глаголов, Я в дверь не вышвырнул чернил, Которыми писал про голод. Что этим мукам нет имен, Я должен был бы знать заране, Но я искал их, и клеймен Позором этого старанья.

1922