Стихотворения и поэмы

‹1908–1910›

ПРИВЕТСТВИЕ

Вновь я с вами, со своими, Милые крестьяне! Вместе повстречаем ночку, Вместе утром встанем. И пойдем за плугом дружно Утром в чистом поле Вместе борозды ворочать, Наживать мозоли. О простой работе нашей Для родной сторонки Будут ветру баять сказки Тополя, сосенки. Полосу за полосою Вспашем мы на диво; Зерна лягут, встанет колос, — Вырастай счастливо! Пашней проходя за плугом На просторе божьем, Чистым сердцем, вольной думкой Песню-сказку сложим. Разнесет та песня-сказка Славу нашу всюду, Удивится свет великий Песне той, как чуду. Пусть узнает свет, что могут Для отчизны милой Сделать сердце белоруса, Труд его и сила.

‹1908–1910›

МОЙ ДОМ

Мой дом — приволье звездной дали, Орлами мерянный простор, Там, где ветров свободных волны С семьею туч ведут раздор. Мой дом — замшелой пущи своды, Где сосны рвутся в небосклон, Г де переливный смех русалок Тревожит мирных дебрей сон. Мой дом — песчаных нив равнины, Где бродят вьюги, зной печет, Там, где соха голодных кормит, Где жизни цвет — кровавый пот. Мой дом — поросший чернобыльем, С сухой осиною курган, Где тлеют прадедов останки, Где плачет ночка да туман.

‹1910›

НА КУПАЛЬЕ

На купалье на святое Рви, мать, зелье роковое, Папоротником что зовется И счастливым признается. Как нарвешь его на воле, В темном лесе, в чистом поле — Положи за образами, Освяти его слезами! Дважды, трижды, многоразно Окропи слезой алмазной! Счастья жди — его приплода — От восхода до захода. Как цветы его проглянут, Детям счастья дни настанут. Будем, мать, под кровом хаты Мы счастливы и богаты.

‹5 июня 1910 г.›

ЖНИВО

Созревших хлебов золотые посевы За селами, там, где лесов рубежи, Склонили колосья до самой межи С призывным шептаньем: где, жнеи мои, вы? И жнеи сошлися. Направо, налево, Срезая колосья налившейся ржи, Задвигались быстро серпы, как ножи, Под жнивные, старые вечно напевы. Тоскливая древняя песня плывет В колосьях склонившихся шепчущей нивы И в пуще теряет свои переливы. Плывет эта песня ко мне, и зовет, И в сердце, как звонкие косы, ноет: «Ты так же, брат, сеешь… а где твое жниво?»

‹Июнь, 1910›

РОДНОЕ СЛОВО

Под ярмом неправды многие столетья Тихо и покорно жили мы на свете. Жили и тянули свой ярем устало, И страна родная уж не нашей стала. Не для нас и сосны по ночам шумели, Не для нас и нивы в мае зеленели, Оставалось с нами лишь родное слово, Чтоб вести нас к счастью бытия иного. И оно вело нас: кроткие душою, Не клеймили дум мы злобой и тоскою, Молча умирали, молча шли на муку — Для чужой корысти, под чужую руку. Умирая дома или на чужбине, Отданы гоненью, отданы кручине, В беспросветной чаще сбились мы с дороги И напрасно ждали от людей подмоги. Все отнимут люди — злобные невежды, Вырвут веру в счастье, вырвут все надежды, Но того не вырвут, что нам мать певала, Как бессонной ночью колыбель качала. Ой, не взять у сердца молодого слова, Не запрятать песни в тесные оковы, — Пусть берут младенца с материнской груди, Пусть отца от сына отрывают люди. Ты сроднилось с нами, слово речи милой, Словно ива с корнем, словно с солнцем нивы, Делишь с нами счастье, делишь с нами горе, Словно мать родная с ласкою во взоре. Мы и сами даже никогда не знали, Как тебя мы в сердце крепко сохраняли, Как оберегали в счастье и в несчастье От напрасной злобы, от людской напасти. Ты вело нас в жизни с гордостью и славой, Пред врагом ты низко шеи не сгибало; Кто теперь со злобой над тобой смеется, Тот подобен ветру, что в ракитах бьется. Над тобой смеется, кто не знал от века, Что такое думы, доля человека, Кто по свету носит — зло и непритворно — Вместо сердца — камень, а души — дым черный. Вечно будешь с нами жить ты в мире этом, Речью миллионов говорить со светом, Из золы былого, дней слепых, кровавых, Вырастать посевом самой светлой славы. И рукой в мозолях тем родимым словом В книге всех народов, в заголовке новом Белорус напишет, гордо и не труся, Горестную повесть милой Беларуси!

‹1910›

Я ОТ ВАС ДАЛЕКО

Я от вас далеко, полосы родные, Я гляжу сегодня в небеса чужие, Но душой и сердцем только вас я знаю И стремлюсь, как прежде, к милому мне краю. Нет еще на свете пропасти глубокой, Нет еще на свете той стены высокой, Чтоб хоть на минуту — днем, порой ночною — Беларусь посмели разлучить со мною! Я от вас далеко… Каждый упрекает, Но чужие мысли кто же разгадает, Кто понять сумеет тот огонь, то море, Что бушуют в сердце и с неволей спорят? Только тот поймет их, кто до смерти самой Знал одни гоненья от судьбы упрямой, Кого доля-ведьма с юных лет немало, Словно лист осенний, по свету бросала. Я от вас далеко… Пусть везде брожу я — Дома только дума днюет и ночует. Слышу только гомон Беловежской пущи, Вижу только Неман, вниз плоты несущий. Кто взрастит в чужбине садик возле дома, Кто мне там построит крепкие хоромы, Чтоб могли сравниться с хаткою веселой И с гурьбой березок в белорусских селах? Я от вас далеко… Делит нас полсвета, А живу я с вами зиму всю и лето. Осенью дождливой с вами я печален, С вами у весенних радуюсь проталин. На восходе солнца, на его заходе Думаю я думы о родном народе, И едва увижу — пролетают гуси, Жду от вас вестей я с милой Беларуси. Я от вас далеко… Из чужого края Я на ваши песни эхом отвечаю. Я пою вам, братья, сердцем и душою, Сам хочу лететь к вам со своей тоскою… Нет такой могилы, крепкой домовины, Чтоб могли отчизну схоронить от сына, Беларусь родную — и поля и реки, — Как людей хоронят, схоронить навеки! Я от вас далеко… Боже ты мой милый! Неразлучный с вами до сырой могилы, Буду день и ночь я думать неустанно, Как вы там живете, в стороне желанной. А когда придется лечь мне в домовине, Этот холм могильный тень моя покинет, И, на крест склоняясь, погляжу туда я, Где мой край любимый, Беларусь родная.

‹17 июля 1910 г.›

БРАТУ НА ЧУЖБИНЕ

Ты помнишь ли, мой друг старинный, Где ты родился, где ты рос, Напевы вьюг зимою длинной, Сверканье летних чистых рос? Свет солнца, звездные просторы И месяц в сумраке ночном, Во тьме русалок разговоры И песни птиц погожим днем? А помнишь ли ты взгляд несмелый Родного дальнего села, Откуда шел в свет этот белый, Где молодость твоя прошла? Леса, луга, поля немые, Шуршанье лоз, цветы полян, Кресты могил, где спят родные, И древний прадедов курган? Ты помнишь ли свой двор и хату С завалинкой, с худым плетнем? Все это было ведь когда-то Построено твоим отцом. Вдоль тракта старые ракиты, Извилистый песчаный скат, Мост, половодьями подмытый, Берез плакучих грустный ряд? Ты помнишь ли, как мать родная, Склонясь над зыбкою твоей И песню-байку напевая, Ждала с надеждой светлых дней? Святую песнь полей раздольных, Людей нехитрый разговор, — А эхо ловит темный бор И звон протяжный колокольный? Ты помнишь дни косьбы и жнива, Ночное, отблески огней И перелет гусей крикливых, И аистов, и журавлей? Знакомый, грустный вид деревни, Обычай сельской простоты… Край белорусский мирный, древний, Свой край родимый помнишь ты?

‹1910›

ЛЕТНЯЯ РОСА

Как брильянты, рассыпает Ночь блестящие росинки И туманом одевает Все поляны и тропинки. А едва рассвет настанет, Заиграет солнце рдяно. Росы тихо отцветают, И уходят прочь туманы. Как брильянты, никнут росы На лужайке, света полной. Солнца косы, наши косы Не дадут им встретить полдень!

‹1911›

НАД РЕКОЮ…

Над рекою весною Зацветала калина. А в селе за рекою Подрастала дивчина. Над зеленой калиной Кукушка летала, Молодая дивчина Друга милого ждала. Ой, сгубили калину, Топорами срубили, Ой, угнали детину, Как в поход затрубили. Перестала калина В цветы убираться. Перестала дивчина С ненаглядным встречаться. Горько было кукушке, Что калины не стало. Тяжко было старушке, Что дочь тосковала. Волны вдаль угоняли Ветки гибкой калины. Люди в речке искали Самогубку-дивчину… Над рекою зарею Зацветала калина. А в гробу под землею Крепко спала дивчина.

‹30 июля 1911 г.›

ДВЕ БЕРЕЗЫ

За околицей в грозы две стояли березы, — Как одна, две березы стояли. И стонали сквозь слезы, истлевая, березы, — Как одна, две березы стонали. О восходе под грозы все шумели березы, — Как одна, две березы шумели, О закате сквозь слезы запевали березы, — Как одна, две березы все пели. Что в грозу и в морозы пановали березы, — Как одна, на полях пановали, Что качались и в грозы самовластно березы, Как одна, погибая в печали. Мстят небесные грозы — и качнулись березы, Как одна, головою качнули, И навеки сквозь слезы две заснули березы, — Как одна, две березы заснули.

‹1911›

* * *

Ты приди ко мне весною, Цветиком приди, Расцвети красой со мною, Думу разбуди. Ты приди в июле, летом, Колосом приди, Песней жатвы, блеском, светом Думу услади… Ты приди в глухую осень, Звездочкой приди, В свет далекий с шумом сосен Думу поведи… Ты приди ко мне зимою, Солнышком приди, Сказкой давней золотою Думу пробуди. Ты приди и на могилу, Цветиком приди, Ручкой белой, ручкой милой Клен там посади… Ты приди!