Свисток. Степную станцию готов оставить поезд.В замусоренном садике качнулись тополя,Опять в окно врывается ликующая повестьПолей, под солнцем брошенных, и ровная земля.Привольный воздух мечется и треплет занавески,Свистит ветрами шустрыми над плавнями Днепра,Чтоб окоём лазоревый топить в лучистом блеске,Купая в страстном мареве луга и хутора.И если под колесами застонут рельсы громчеИ зарябят за окнами скрещенья ферм нагих —Реки широкоблещущей мелькнет лазурный кончик,Смеющийся, как девушка, и плавный, точно стих.Ах, если б опиралась ты о спущенную раму,Играя занавесками вот этого окна, —Ты, солнечная, юная, врачующая раны,Моя измена первая и первая весна!Уж розовеют мазанки закатом Украины,И звёзды здесь огромные и синие, как лён,А я хочу припомниться тебе на миг единый,Присниться сердцу дальнему, как самый легкий сон.
7
Я помню вечер в южном городе,В сухом саду ночлег случайный,И над приморскою окрайнойОдну огромную звезду:Твердыней генуэзской гордостиПод нею крепость вырезаласьИ коронованной казаласьСквозь тамариск в моём саду.Я
знал: вдали, за морем плещущим,За этой роскошью сапфирнойВ ином краю дремоте мирнойТы в эту полночь предана,Но будет час – и утром блещущимТы с корабля сойдешь по сходнямСюда, где кровь моя сегодняТебя зовет и ждет без сна.Без сна… как долго сон медлительныйКо мне в ту ночь не наклонялся!С амфитеатра ритмы вальсаЛились кружащимся ручьёмИ, учащая пульс томительный,Твердили о чужом веселье,О чьём-то юном новоселье,Об отдаленном счастье… Чьём?Они утихли только за полночь,Но слабый шум не молк… откуда?Иль город ровным, крепким гудомДышал в горячем забытьи?Иль, страстную внушая заповедьМоей душе, неуловимоВо мне стучало сердце КрымаИ направляло сны мои?И я постиг во сне, как в празднике,Лицо его утесов чёрных,Полынь его лугов нагорныхИ троп, кривых, как ятаган,Его златые виноградники,Его оград булыжный каменьИ плиты, стёртые векамиВ святилищах магометан.А там, у бухт, на побережии,Гордясь свободным, тёмным телом,Шли, улыбаясь, люди в белом —Таких счастливых нет нигде, —И в этот край, живая, свежая,От корабля путём желаннымСошла ты солнцем долгожданнымПо еле плещущей воде.
8
Кто там: медуза? маленький краб лиПрячется вглубь, под камни?..Светлые брызги! Звонкие капли!Как ваша мудрость легка мне.Ночью бродил я по сонным граням,Вскакивал, грезил, бредил —Как же не знал я, что утром раннимВстал пароход на рейде?И почему, увидав над дорогойПятнышко голубое,Бросился к ней – гоним тревогой,Мимо громад прибоя,Мимо скамьи в уютной пещере,Мимо оград, колодца…Остановилась, – ждала, не веря:Что за чудак несётся.Дремлют в её серебристом взореЦарств утонувших камни…Белые дни! Янтарные зори!Как ваша песнь легка мне!
9
Убирая завтрак утренний,Ты звенишь и напеваешь,И сметаешь крошки хлебаПрямо в светлую ладонь;В доме нежен сумрак внутренний,А в окошке – синева лишь, —То ли море, то ли небо —Утра крымского огонь.Там, мягчайшим бризом глажимый,Парус млеет в знойном свете,Нежа киль струёй прохладнойИ не помня ничего…Там, над бухтами и пляжами,Воздух светится, и детиСловно правнуки ЭлладыПьют, блаженные, его.Хочешь – мы сквозь виноградникиПо кремнистым перелогамПуть наметим полудённыйНа зубчатый Тарахташ:Там – серебряный, как градинки,Мы попробуем дорогойУ татар миндаль солёныйИ вино из плоских чаш.Меж пугливыми отарамиПеревал преодолеем,И пустыня нам предстанетВдоль по жёлтому хребту,Будто выжженная карами,Ураганом, суховеем,Где лишь каперсы, как стаяБелых бабочек, в цвету.Там айлантами и кедрамиНам природа не предстанет,Матерью зеленокудройНе приветствует гостей,Только солнце вечно-щедроеЛюбоваться не устанетНа своих счастливых, мудрыхНа невинных двух детей.И ни возглас человеческий,Ни обвалов грозный голосНе нарушат вековуюТишь, открытую лучу,Чтобы горы стали к вечеруОблекать свой камень голыйВ золотую, в голубуюЛитургийную парчу.И, синея дымкой дальнею,Розовея, лиловея,Череду всех красок мираСменят в стройном бытии,Как во храме в ночь пасхальнуюЧередуют иереиМногоцветные подиры —Ризы пышные свои.День открыт нам всеми гранями:Ритмом волн, блаженным жаром,Родниками, лёгкой ленью,Стайкой облаков, как пух, —Чтоб, влекомые желаньями,Шли мы вдаль, в его селенья,За бесценным Божьим даром —Страстью двух – и счастьем двух.
10
Оранжевой отмелью, отмелью белойВхожу в тебя, море, утешитель мой.Волной, обнимающей душу и тело,От горечи, пыли и праха омой.Лишь дальних холмов мягко выгнутый выемДа мирных прибрежий златые ковшиУвидят причастье безгрешным стихиямОткрытой им плоти и жгучей души.Лучистые брызги так ярко, так близкоСверкают, по телу скользя моему;Я к доброму Солнцу, как жертвы, как искры,Звенящую радугу их подниму!Смотри, как прекрасен Твой мир вдохновенныйИ в резвости волн, и в трудах мудреца,Как светятся души в бездонной вселенной,Пронзённые светом Твоим до конца!
11
Какое благовониеОт этих скал нагретых,От древних парапетовИ крепостной стены!Ты хочешь пить? – в колонииУ сонного платанаЖурчит вода фонтана —Святая кровь страны.Испей её! И сразу жеТуман многовековыйИз влаги родниковойВ глубь сердца перейдётПоверьями, миражами,Легендами пустыниИ грезами, что нынеЕдва хранит народ.Он тек тысячелетьямиБесшумно и незримоПо тёмным жилам Крыма,У старых гор в груди…Испей его. Ответь емуМолчаньем и доверьемЕго седым преддверьемВ дух этих стран войди!Сольются в мощном образеЛадьи, дворцы, литавры,Прохлада хижин, лаврыВ полдневных городах,В Отузах, Ялте, ФоросеСады, как кущи рая,И с крыш БахчисараяПротяжный стих: «Аллах!»И жизни ритм властительный,Державный и широкийПочуешь ты в потокеМимолетящих дней,Вот в этом утомительномПодъёме
в город знойныйИ в горечи спокойнойКладбищенских камней;В дрожащей сини воздухаНад будничным базаром,Где некогда хазарамПослушен город был,И в шумном доме отдыха,Где мчится мяч летучий,Где жизни пульс кипучийНе стынет, и не стыл.
12
Мы возвращались с диких нагорий,И путь лежал вдоль самой воды;Безгрозным бризом дышало море,Лаская и сглаживая наши следы.А бриз был праздничным, вечно юным,Как будто с лугов Олимпийских нёсОн радость богов для всей подлунной,Для сердоликов, людей, мимоз.Уже вечерело, и дом был близок —Наш старый дом на милом холме:Мы знали: он будет, как добрый призрак,Белеть навстречу в горячей тьме.Мы знали: там, на веранде зыбкой,Увидим мы бедные руки той,Кто всё это лето нам светит улыбкой,Старческой мягкостью и добротой.И будет пленительно сочетаньеУ доброй феи любовных днейШутливой речи, глаз грустной лани,И строгого лба старинных камей.А после, в саду, сквозь ветки орехаТропических звёзд заблестит река,И ночь обнимет нас смутным эхомПрибоя у дальних скал Алчака…Мы шли – и никто во всём мирозданьеНе властен был радость мою превозмочь,Спокойную радость, простое знанье,Что ты – со мной, и что будет ночь.
13
Свеча догорает. Я знаю.Над нами – бездонное море…Какая дремучая тишь!..Усни: к несравненному раюСвела ты старинное гореДуши моей терпкой… Ты спишь?А в горном собратстве на стражеЛуной Тарахташ серебрится;И в лунную кроясь фату,Над сонмом склонившихся кряжейСозвездья стоят, как божница, —Торжественный зов в высоту.О нет, высота не сурова, —Там молятся о человеке…Ты дремлешь? ты слышишь меня?– Не вздох, не ответ: полуслово…Рука недвижима; лишь векиРаскрылись, дремоту гоня.Всё глубже, – как в омуты; словноВ колодцы и шахты вселенной…Как сладок и жгуч этот страх!Да канет же сердце безмолвноВ ущерб глубины довременной,В ещё не рожденных мирах.Природа с такими очамиЗачатье у райского древаОт духа высот приняла…Дитя моё! девочка в храмеС глазами праматери Евы,Ещё не постигшими зла!Свеча догорела. Над КрымомЮпитер плывёт лучезарно,Наполненный белым огнём…Да будет же Девой хранимымТвой сон на рассвете янтарномДля радости будущим днём.
14
Я любил эти детские губы,Яркость речи и мягкость лица:С непонятною нежностью любятТак березу в саду у отца.Её легкая мудрость училаМою тёмную, тяжкую кровь,Ибо если вся жизнь есть точило,То вино – это только любовь.Лишь порой этот ласковый говорОтходил, замерев как волна,Обнажая для солнца другогоСкорбный камень пустынного дна.Сквозь беседы веранд многолюдныхВспоминал я заброшенный путьК ледникам, незабвенным и скудным,Где от снежных ветров – не вздохнуть,Где встречал я на узкой дорогеБелый призрак себя самого,Небывало бесстрастный и строгий,Прокаливший до тла естество…И над срывами чистого фирна,В негасимых лучах, в вышине,Белый конус святыни всемирнойПроплывал в ослепительном сне.Его холод ознобом и жаромСотрясал, как ударом, мой дух,Говоря, что к духовным СтожарамУзкий путь не назначен для двух.И тогда, в молчаливом терпенье,Ничего не узнав, не поняв,Подходила она – утвержденьеВековых человеческих прав.И так сумрачно было, так странноСлушать голос, родной как сестра,Звавший вновь осушать невозбранноКубок радостной тьмы до утра.
15
О, не всё ль равно, что дума строгаяВ тишине, подобно скрипачу,Тайным зовом струны духа трогалаВ эти дни, отверзтые лучу;Заглушала еле внятной жалобойЮжных волн звенящую парчу…Этой песнью, что как стон звучала бы,Золотых стихов не омрачу.Но грустней, грустней за листопадамиСолнце меркло в поздней синеве…Гном-ноябрь меж грузными громадамиОборотнем шмыгал по Москве.Оседала изморозь бездомнаяВ побуревших скверах на траве,И в крови заныла горечь тёмная,Как вино в похмельной голове.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .В страшный год, когда сбирает родинаПлод кровавый с поля битв, когдаШагом бранным входят дети ОдинаВ наши сёла, в наши города —Чище память, сердце молчаливее,Старых распрь не отыскать следа,И былое предстаёт счастливее,Целокупней, строже, чем тогда.Сохраню ль до смертных лет, до старости,До моей предсмертной тишиныГрустный пламень нежной благодарности,Неизбежной боли и вины?Ведь не в доме, не в уютном тереме,Не в садах изнеженной весны —В непроглядных вьюгах ты затеряна,В шквалах гроз и бурь моей страны.Лишь не гаснут, лёгкие, как вестницы,Сны о дальнем имени твоём,Будто вижу с плит высокой лестницыТихий-тихий, светлый водоём.Будто снова – в вечера хрустальныеМы проходим медленно вдвоёмИ опять, как в дни первоначальные,Золотую радость жизни пьём.
16
Есть правда жестокая в подвиге ратном,Но солнце любило наш мирный удел…О солнце, о юности, о невозвратномОкончена песня, и день догорел.Вставай, моё терпкое, вещее горе,Судьбу с миллионами судеб свяжи,Веди с озарённых, прекрасных нагорийВо мрак, на убийственные рубежи.Уже не сомкнётся бесшумная хвоя,Листва не коснётся ресниц на весу, —Бездумно, как юные Дафнис и Хлоя,Уже не уснём мы в блаженном лесу.И если когда-нибудь наши дорогиСкрестятся в полночи – мы будем не те,Что некогда шли на златые отроги,Молясь облакам и своей красоте.О, лишь не утратить бесценного дара —Любви к этим солнечным, юным мирам,Насквозь золотым от блистанья и жара,Всегда совершенным, как эллинский храм.