Стихотворения и поэмы

1937

Крест поэта

Тёмен жребий русского поэта.

Неисповедимый рок ведет

Пушкина под дуло пистолета,

Достоевского – на эшафот.

М. Волошин

Грибоедов

Бряцающий напев железных строф КоранаОн слышал над собой сквозь топот тысяч ног…Толпа влачила труп по рынкам Тегерана,И щебень мостовых лицо язвил и жёг.Трещало полотно, сукно рвалось и мокло,Влачилось хлопьями, тащилось бахромой…Давно уж по глазам очков разбитых стеклаСкользнули, полоснув сознанье вечной тьмой.– Алла! О, энталь-хакк! – раскатами гремелиХвалы, глумленье, вой – Алла! Алла! Алла!..…Он брошенный лежал во рву у цитадели,Он слушал тихий свист вороньего крыла.О, если б этот звук, воззвав к последним силам,Равнину снежную напомнил бы ему,Усадьбу, старый дом, беседу с другом милымИ парка белого мохнатую кайму.Но если шелест крыл, щемящей каплей ядаСознанье отравив, напомнил о другом:Крик воронья на льду, гранит Петрова града,В морозном воздухе – салютов праздный гром, —Быть может, в этот час он понял – слишком поздно, —Что семя гибели он сам в себе растил,Что сам он принял рок империи морозной:Настиг его он здесь, но там – поработил;Его, избранника надежды и свободы,Чей пламень рос и креп над всероссийским сном,Его, зажжённого самой Душой Народа,Как горькая свеча на клиросе земном.Смерть утолила всё. За раной гаснет рана,Чуть грезятся ещё снега родных равнин…Закат воспламенил мечети ТегеранаИ в вышине запел о Боге муэдзин.

1936

Гумилёв

…Ах, зачем эти старые сны:Бури, плаванья, пальмы, надежды,Львиный голос далекой страны,Люди чёрные в белых одеждах…Там со мною, как с другом, в шатреГоворил про убитого сына,Полулёжа на старом ковре,Император с лицом бедуина…Позабыть. Отогнать. У ручьяВсё равно никогда не склониться,Не почувствовать, как горячаПлоть песка, и воды не напиться…Слышу подвига тяжкую властьИ душа тяжелеет, как колос:За Тебя – моя ревность и страсть.За Тебя – моя кровь и мой голос.Разве душу не Ты опалилЖгучим ветром страны полудённой,Моё сердце не Ты ль закалилНа дороге, никем не пройдённой?Смертной болью томлюсь и грущу,Вижу свет на бесплотном Фаворе,Но не смею простить, не прощуМоей Родины грешное горе.Да, одно лишь сокровище естьУ поэта и у человека:Белой шпагой скрестить свою честьС чёрным дулом бесчестного века.Лишь последняя ночь тяжела:Слишком грузно течение крови,Слишком помнится дальняя мглаНад кострами свободных становий…Будь спокоен, мой вождь, господин,Ангел, друг моих дум, будь спокоен:Я сумею скончаться один,Как поэт, как мужчина и воин.

1935

Хлебников

Как будто музыкант крылатый —Невидимый владыка бури —Мчит олимпийские раскатыПо сломанной клавиатуре.Аккорды… лязг… И звёздный гений,Вширь распластав крыла видений,Вторгается, как смерть сама,В надтреснутый сосуд ума.Быт скуден: койка, стол со стулом.Но всё равно: он витязь, воин;Ведь через сердце мчатся с гуломОрудия грядущих боен.Галлюцинант… глаза – как дети…Он не жилец на этом свете,Но он открыл возврат времён,Он вычислил рычаг племён.Тавриз, Баку, Москва, ЦарицынВыплевывают оборванцаВ бездомье, в путь, в вагон, к станицам,Где ветр дикарский кружит в танце,Где расы крепли на просторе:Там, от азийских плоскогорий,Снегов колебля бахрому,Несутся демоны к нему.Сквозь гик шаманов, бубны, кольца,Всё перепутав, ловит окоТропу бредущих богомольцевК святыням вечного Востока.Как феникс русского пожараПРАВИТЕЛЕМ ЗЕМНОГО ШАРАОн призван стать – по воле «ка»!И в этом – Вышнего рука.А мир-то пуст… А жизнь морозна…А голод точит, нудит, ноет.О голод, смерть, защитник грозныйОт рож и плясок паранойи!Исправить замысел безумныйЛишь ты могла б рукой бесшумной.Избавь от будущих скорбей:Сосуд надтреснутый разбей.

1940

Могила М. Волошина

Прибрежный холм – его надгробный храм: Простой, несокрушимый, строгий.Он спит, как жил: открытый всем ветрам И видимый с любой дороги.Ограды нет. И нет ненужных плит. Земли наперсник неподкупный,Как жил он здесь, так ныне чутко спит, Всем голосам её доступный.Свисти же, ветер. Пой, свободный вал, В просторах синих песнью строгой:Он в ваших хорах мощных узнавал Открытые реченья Бога.Своею жизнью он учил – не чтить Преград, нагроможденных веком,В дни мятежей не гражданином быть, Не воином, но человеком.С душою страстной, как степной костёр, И с сердцем, плачущим от боли,Он песню слил с полынным духом гор, С запевом вьюги в Диком поле.И судьбы правы, что одна полынь Сны гробовые осенила,Что лишь ветрам, гудящим из пустынь, Внимает вольная могила.

1934

Семь стихотворений

Стансы

А. А.

Порой мне брезжила отрадаВ простом, – совсем, совсем простом:Подкрасться полночью из садаИ заглянуть в мой сонный дом.Окно распахнуто. ГардиныЧуть зыблются… Весна легка,И отсвет, тонкий, как седины,Скользит на сумрак потолка.Над абажуром старой лампыТак тих светящийся венец,Так мирны тёмные эстампы,Ковров тяжёлый багрянец…Так странно нов, манящ и светелЗнакомых книг над рядом ряд:Ночь окунула в мягкий пепелИх слишком праздничный наряд.Как вы пленительны, как святы,Друзья, взлелеянные мной —Пенаты, добрые пенатыРодимой комнаты ночной!Чуть внятный шелест… Шаг… И светомВдруг сердце сладко залило:Как будто в сонной синеве тамВзметнулось белое крыло.Хрупка, светла, нежна, как иней,Прошла по комнате онаИ стихла в старом кресле синемС шуршащей книгой у окна.Вся жизнь полна блаженным ядом,И изменяет стих певцу,Чуть подойду с певучим ладомК твоим глазам, – душе, – лицу.А счастье – в чём? Под этим кровомИз-под руки твой взгляд следитьИ зовом беглым, лёгким словомТвой отклик сразу пробудить.

1950

Так было

А. А.

…Всё безвыходней, всё многотруднейДлились годы железные те,Отягчая оковами буднейКаждый шаг в роковой нищете.Но прошла ты по тёмному горю,Лёгкой поступью прах золотя,Лишь с бушующим демоном споря,Ангел Божий, невеста, дитя.Расцвела в подвенечном убореБелой вишнею передо мной,И казалось, что южное мореЗаиграло сверкавшей волной.С недоверием робким скитальца,Как святынь я касался тайкомЭтих радостных девичьих пальцев,Озарённых моим очагом.Гром ударил. В какой же ты нынеБеспросветной томишься глуши, —Луч мой, радость, подруга, – богиняОчага моей тёмной души?Оглянись: уже полночь разлукиЗа плечами, и мрак поредел, —Слышу издали милые рукиИ наш общий грядущий удел.И по-прежнему вишней цветущейШелестишь ты во сне для меняО весенней, всемирной, грядущейПолноте подошедшего дня.

1950

* * *

Бурей и свободою шумно маня В пенное море,С юности порочной бороли меня Страсти и горе.Ношу прегрешений, свершенных в пути, Снять помогая,Волю закали мою, ум просвети, Мать всеблагая.Приуготовить научи естество К радости цельной,Ныне отпуская слугу своего В путь запредельный.

1950

* * *

Предваряю золотые смолы,Чащу сада в мой последний год.Утром – липы, радостные пчёлы, Пасека, мёд.Обойду ряды гудящих ульев,Опущусь на тёплую скамью,Вспомнить город, блеск забытых улиц, Юность мою.Как далёко!.. Вот, скамья нагретаХлопотливым утренним лучом,И двоится зыбь теней и света Звонким ручьем.Кто-то добрый ходит в краснолесье,Ходит утром близ меня в бору…Жду тебя, неотвратимый вестник! Я – не умру.

1933

* * *

Спасибо за игры вам, резвые рыбы,У тихих днепровских круч!Тебе, отец наш Солнце, спасибоЗа каждый горячий луч;Тебе, моя землюшка, тёплая матерь,Целовавшая пальцы ног,Протягивавшая золотистую скатертьМягких своих дорог;Вам, неустанно тёкшие воды,За каждый всплеск и причал…Тебе, Всеблагой, Кто руками природыТворил меня, нежил, качал.

1955

* * *

А. А.

Как чутко ни сосредотачиваюНа смертном часе взор души —Опять всё то же: вот, покачиваяСултаном, веют камыши,И снова белый флигель – келейкаСентябрьским солнцем залита,Крыльцо, от смол пахучих клейкое,И ты: такая ж – и не та.Такими хрупко-невесомымиЦветы становятся к зиме;Так лес предсмертною истомоюГорит в червонной бахроме.Пока не хлынет море вечности,Пока над нами – бирюза,Смотреть, смотреть до бесконечностиВ ещё лазурные глаза.Ещё раз нежностью чуть слышноюСклонись, согрей, благослови,Неувядающею вишнеюРасцветшая в стране любви.

1950

Последнему другу

Не омрачай же крепомСолнечной радости дня,Плитою, давящим склепомНе отягчай меня.В бору, где по листьям прелымЖурчит и плещет ручей,Пусть чует сквозь землю телоИгру листвы и лучей.С привольной пернатой тварьюСпой песню и погрусти,Ромашку, иван-да-марьюНад прахом моим расти.И в зелени благоуханнойРодимых таёжных местПоставь простой, деревянный,Осьмиконечный крест.