Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Чтобы вовсе к черту изогнуть их
Безо всяких музыкальных студий.
Пусть
Десятки
Музыкальных судий
Разберутся, как скрипели доски
Старых тротуаров деревянных
В городе, где шлялись мы, подростки…
Это были первые подмостки.
Школа.
Разумеется,
Но и этот скрип полозьев санных,
И собор — наискосок костела,
Возвышавшийся вблизи мечети
[277]
,
Оглушая колокольным соло,
Да и крик муллы на минарете…
А из крепости, из старой кирки
[278]
,
Плыли воздыхания органа.
Но гремели
В цирке
Барабаны,
Ролики скрипели в скетинг-ринге,
Стрекот шел из недр иллюзиона
И, уже совсем не по старинке,
Пели ремингтоны
[279]
по конторам
В том безумном городе, в котором
Возникал талант Виссариона.
Старый мир!
Пузырился он, пухнул,
А потом рассыпался он, рухнул.
И уж если прозвучало глухо
Это эхо вздыбленного меха
И к чертям развеянного пуха,
То, конечно, уж определенно
Где-то в музыке Виссариона,
Чтоб внимало новому закону
Волосатое земное ухо.
Впрочем,
Музыка всегда бездонна.
Это значит —
Хвалят иль порочат —
Каждый в ней находит то, что хочет.
Хочет — сказки, хочет — были,
Крылья эльфов или крылья моли,
Колокол, рожок автомобиля…
Ведь свободны мы, как ветер в поле,
Ветер в поле, хоть и полном пыли,
Той, какую сами мы всклубили.
1967
"Не будь Увядшим гладиолусом…"{347}
Не будь
Увядшим гладиолусом,
Всё ниже голову клоня,
Не говори упавшим голосом,
Что это всё из-за меня.
Я силищей такой могучею
Не помышляю обладать,
Чтоб жгучим зноем, темной тучею
Твою нарушить благодать.
Ты это знала и тогда еще,
В начале ветреного дня.
И не тверди мне убеждающе,
Что это всё из-за меня!
1967
"Он залатан, Мой косматый парус…"{348}
Он залатан,
Мой косматый парус,
Но исправно служит кораблю.
Я тебя люблю.
При чем тут старость,
Если я тебя люблю!
Может быть,
Обоим и осталось
В самом деле только это нам,—
Я тебя люблю, чтоб волновалось
Море, тихое по временам.
И на небе тучи,
И скрипучи
Снасти.
Но хозяйка кораблю —
Только ты.
И ничего нет лучше
Этого, что я тебя люблю!
1967
Лета{349}
Ночь.
Отмыкается плотина.
И медленно, почти незримо,
По Истре
[280]
проплывает мимо
Не только муть, солома, тина,
Но цвет люпина, зерна тмина
И побуревшая от дыма
Неопалимая купина
[281]
Из Нового Иерусалима
[282]
.
И, как из Ветхого завета,
Поблескивают зарницы,
Напоминая издалёка
Про старого Илью-пророка,
Который не на колеснице
Носился, а на самолетах.
В своих трудах, в своих заботах
Там, на верховьях, жил он где-то.
Отгромыхал и отворчался…
Струисты
Воды старой Истры.
На берегу клочок газеты
Шуршит, кто жив, а кто скончался
А берега ее холмисты,
И бродят, как анахореты,
По ним поэты.
Но появляются туристы,
"Победы" и мотоциклеты.
И в заводях из малахита,
Где водорослей волокита