Стихотворения и поэмы

Рубин и изумруд,

И матовый топаз,

И золотой янтарь.

Я звал вас много раз

Сюда —

Недавно,

Встарь.

Я говорил, что дик

Мой отдаленный край.

Я говорил: "Язык

Деревьев изучай!"

Я звал вас много раз

Сюда, в Эрцинский лес

^[58]

,

Чьи корни до сердец,

Вершины до небес!

Я звал вас много раз

И на степной простор,

Где никогда не гас

Пастушеский костер.

Я звал вас в пыльный рай

Необозримых стад.

Делить всё, чем богат,

Я был бы с вами рад.

Но посылали вы

Сюда лишь только тех,

Кто с ног до головы

Укутан в темный грех.

Ведь правда было так?

Труби, норд-ост могуч,

Что райских птиц косяк

Летит меж снежных туч.

Косяк безгрешных душ

Ему наперерез.

Пути, зима, завьюжь!

В снегах Эрцинский лес.

В снегах Эрцинский лес,

В снегах Эрцинский лес,

Чьи корни до сердец,

Вершины до небес!

1933, 1945

"Замечали — По городу ходит прохожий?.."^{55}

Замечали —

По городу ходит прохожий?

Вы встречали —

По городу ходит прохожий,

Вероятно, приезжий, на нас непохожий?

То вблизи он появится, то в отдаленье,

То в кафе, то в почтовом мелькнет отделенье.

Опускает он гривенник в щель автомата,

Крутит пальцем он шаткий кружок циферблата

И всегда об одном затевает беседу:

"Успокойтесь, утешьтесь — я скоро уеду!"

Это — я!

Тридцать три мне исполнилось года.

Проникал к вам в квартиры я с черного хода.

На потертых диванах я спал у знакомых,

Приклонивши главу на семейных альбомах.

Выходил по утрам я из комнаты ванной.

"Это гость,— вспоминали вы,— гость не незваный,

Но, с другой стороны, и не слишком желанный.

Ничего! Беспорядок у нас постоянный".

"Это гость",— поясняли вы мельком соседу

И попутно со мной затевали беседу:

"Вы надолго к нам снова?"

— "Я скоро уеду!"

— "Почему же? Гостите. Придете к обеду?"

— "Нет".

— "Напрасно торопитесь. Чаю попейте.

Отдохните да, кстати, сыграйте на флейте".

Да! Имел я такую волшебную флейту.

За мильоны рублей ту я не продал бы флейту.

Разучил же на ней лишь одну я из песен:

"В Лукоморье далеком чертог есть чудесен!"

Вот о чем вечерами играл я на флейте.

Убеждал я: поймите, уразумейте,

Расскажите знакомым, шепните соседу,

Но, друзья, торопитесь,— я скоро уеду!

Я уеду туда, где горят изумруды,

Где лежат под землей драгоценные руды,

Где шары янтаря тяжелеют у моря.

Собирайтесь со мною туда, в Лукоморье!

О! Нигде не найдете вы края чудесней!

И являлись тогда, возбужденные песней,

Люди. Разные люди. Я видел их много.

Чередой появлялись они у порога.

Помню — некий строитель допрашивал строго:

"Где чертог? Каковы очертанья чертога?"

Помню также — истории некий учитель

Всё пытал: "Лукоморья кто был покоритель?"

И не мог ему связно ответить тогда я…

Появлялся еще плановик, утверждая,

Что не так велики уж ресурсы Луккрая,

Чтобы петь о них песни, на флейте играя.

И в крылатке влетал еще старец хохлатый,

Непосредственно связанный с Книжной палатой

"Лукоморье! Изволите звать в Лукоморье?

Лукоморье отыщете только в фольклоре!"

А бездельник в своей полосатой пижамке

Хохотал: "Вы воздушные строите замки!"

И соседи, никак не участвуя в споре,

За стеной толковали:

"А?"

— "Что?"

— "Лукоморье?"

— "Мукомолье?"

— "Какое еще Мухоморье?"

— "Да о чем вы толкуете? Что за исторья?"

— "Рукомойня? В исправности".

— "На пол не лейте!"

— "Погодите — в соседях играют на флейте!"

Флейта, флейта!

Охотно я брал тебя в руки.