Стихотворения и поэмы

Я пошел в Кружевной союз

^[57]

, попросил показать альбом,

Говорил я, что разберусь без труда в узоре любом.

Мне показывали альбом.

Он велик, в нем страницы горбом,

И, как древних преданий слова, по страницам бегут кружева.

Разгадал я узор-сполох, разгадал серебряный мох,

Разгадал горностаевый мех,

Но узоров не видел тех,

Что когда-то видал в сельсовете

Над тишайшею речкой Нить —

Кружева не такие, как эти, а какие — не объяснить!

Я моторную лодку беру,

Отправляюсь я в путь поутру — ниже, ниже по темной реке,

Сельсовет вижу я вдалеке.

Не умеют нигде на свете эти древние тайны хранить,

Как хранили их здесь, в сельсовете, над тишайшею речкой Нить

Славен древний северный лес, озаренный майским огнем!

Белый свиток льняных чудес мы медлительно развернем.

Столько кружева здесь сплели, что обтянешь вокруг земли —

Опояшшь весь шар земной, а концы меж землей и луной

Понесутся, мерцая вдали…

Славен промысел кружевной!

Это те иль не те кружева?

Мастерица! Она жива?

Да жива!

И выходит она, свитой девушек окружена.

Говорит она:

"Кружева мои те же самые, те же самые,

Что и девушки и молодушки. Не склевали наш лен воробушки!

Не склевали лен черны вороны, разлетелись они во все стороны!

Кружева плету я снова. Вот он, свиток мой льняной.

Я из сумрака лесного, молода, встаю весной.

Я иду! Я — на рассвете!

Встретьте девицу-красу

В Кружевецком сельсовете, в древнем северном лесу!"

1932, (1944)

Ключ^{52}

День кончился.

Домой ушел кузнец —

Знакомый, даже свойственник мне дальний.

Я в кузнице остался наконец

Один.

И вот, склонясь над наковальней,

Ключ для очей, для уст и для сердец

Я выковал.

Мерцал он, как хрустальный,

Хоть был стальным,— та сталь была чиста,

И на кольце твое стояло имя.

Тебе я первой отомкну уста!

И я пришел и отомкнул уста.

Но тотчас их связала немота —

Так тесно сблизились они с моими!

Тут сердце я открыл твое ключом,

Чтоб посмотреть, что будет в нем и было.

Но сердце не сказало ни о чем,

Чего б не знал я. Ты меня любила.

И я решил открыть твои глаза,

Чтоб видеть всё смогли они до гроба.

Но за слезой тут выпала слеза…

Я говорю: не радость и не злоба,

А слезы затуманили глаза,

Чтоб ничего не видели мы оба!

(1945)

Тоска^{53}

Жил на свете я до сорока лет

И не знал никогда, что такое тоска. Нет.

Даже знать я не знаю, что такое тоска.

Мне

Никогда не бывала она близка.

Ни ночами во сне

И ни наяву

Никогда не зову

Эту самую деву я, Грусть.

Говорят иногда,

Что она и сюда

Заезжала —

И пусть!

Я, появится если она,

Улыбнусь,

А объявит она, что со мною должна

Повстречаться одна,—

Рассмеюсь.

Я ее не боюсь!

Что такое она?

Если взвесить всё и учесть —

Есть на свете Надежда, и Вера, "и Мудрость,

И есть

Месть, и Гордость, и Ревность, и Верность, и Страсть…

А с тоской этой, с Грустью,—

Ни в рай и ни в ад не попасть.

Пусть имеет она над другими верховную

власть.

Да уж лучше к земле я ничком припаду

Да зароюсь в пески,

Захочу — улечу на другую звезду,

А уйду от тоски.

У меня две руки,

У меня кулаки,

А у ней под глазами круги велики.

У меня есть товарищи-весельчаки…

Ьоже мой,

Помоги

Мне уйти от тоски!

(1945)

Эрцинский лес^{54}

Я не таил от вас

Месторожденья руд.

Пусть ваш ласкает глаз