Стихотворения. Пьесы

Беседа Перевод Ю. Петрова

— Ты от меня уходишь? Почему же? Я все это всегда считала шуткой — Плохой, но шуткой: ты грозился, чтобы Тебя я не бранила… Но теперь-то Зачем ты все твердишь: «Уйти я должен!»? — Ах, это ночь зовет, и я обязан… — Ну, что ты мелешь в каждом разговоре Такую чепуху, что просто ужас. Ведь умный человек ты… — Но однако… — Молчи! Ведь я права в своих упреках: О чем твердишь ты? Что еще за ночь? — Я должен в этой ночи возродиться. — А почему же тут не возрождаться? Тут делай все, что хочешь и что можешь. — Мне возродиться надобно душою. — Ну, что за бредни! Что с душой твоей? — Весь этот мир негоден. Одряхлела Его душа. Он должен возродиться, И это сделать только я могу. Мир сам решит. Тебе-то что за дело? — Я — часть его. И я за все в ответе. Тебе весь мир, сдается, нехорош; А я, скажи мне, я-то хороша ли? Ведь ты твердил, что я и есть твой мир. — Ты силы мне дала идти все дальше, Иначе б я в пути упал, усталый, И не достиг бы цели, но теперь… — Так, значит, я в тебя вдохнула силы, Чтоб от меня ушел ты в благодарность?! — Но, милая… — Ну, что ж, иди! Но помни: Ты, уходя, связь с миром разрываешь, Ты рвешь меня! Ты своего добьешься И возродишься, а когда захочешь Назад вернуться — больше уз не будет; К чему тогда все это возрожденье? Погибну я — погибнешь тут же ты. — Здесь тоже я умру — без возрожденья. — Спокойней умереть в моих объятьях… А лучше жить, припав, прильнув ко мне! — Но так я возрожденья не узнаю. — Не я, а лишь оно тебя волнует? Не будет ни тебя, ни возрожденья! Умру я, что мне в жизни без тебя? — О нет, любовь, душа моя! Пусть сгинет, Исчезнет все — я у тебя останусь. Как ты прекрасна! Как тут все красиво! Мир светел, потому что есть в нем ты, Что в нем с тобой, с прекраснейшей, сравнится? Иди ко мне, иди, целуй меня! — Ну, что я говорила? — О, права ты… — Но, милый, ах, я до смерти устала, Борясь, единоборствуя с тобою За жизнь свою — ведь я тебя люблю…

Слезы Перевод С. Липкина

Слезы неба — капли дождевые, Слезы моря — перлы дорогие, Слезы горькие земли — сиротки.

Прощание Перевод Е. Великановой

— Я не держу тебя, иди, мой друг, Поверь, и эта жертва мне под силу, Но знай, напрасно это. Для меня Помочь тебе всего важнее было. — В любви твоей я силу приобрел, Но я любовь отдам и все оставлю, Чтоб большего достичь, а ты… — А я? Мне это ни к чему, я не смогу Любить тебя сильнее, чем любила; А мне осталось лишь тебя любить, Да, мне осталось лишь тебя любить, И в этом мне разлука не поможет; Но я бы в ней отраду находила, Когда бы знать, что это для тебя. Иди, тебя иное счастье ждет, Нет больше сил, иди!.. — Я остаюсь. — Нет, не щади меня, иди, иди, мой милый!

* * *

Impavidum ferient ruinae! [25]

Рука с перстнем Перевод А. Тарковского

Дождь кончился. Как белая рука, Простерлось облако над тихой далью, И радуги сияющий осколок Переливался, точно камень перстня. Тянулось облако из дальней дали, И таяло едва, и таял перстень, И ночь на море пала покрывалом. Не ты ль меня звала из дальней дали?..

25

Поражение постигнет бесстрашного! (лат).

ПЬЕСЫ

ОГОНЬ И НОЧЬ Старое сказание в новом звучании Перевод Вс. Рождественского

Пролог

Над рекой луною соткан Мост, где свет и тени. Духи сновидений Из лесов скользят в тумане. Гнется мост под их стопою, Чуть дрожа, сверкает. На волне мерцают Золотые рыбы — звезды. Голоса слышны из мрака, Страшен гул их дикий: Песни, стоны, крики, Битвы шум и нежный шепот. И проходят сновиденья Белым, смутным строем, И тела героев На руках в гробах проносят. Смерти сном не позабыться Тем, кто пал в сраженье. Из полночной тени Их тоска на землю гонит. Старый бой еще не кончен, Нет еще победы. Гнев, что мстит за беды, Вновь их поднял из могилы. Каждый раз встают их тени, Чуть настанет полночь, — Слышен, боли полный, Вечной битвы мрачный отзвук. Из гробов и тьмы выходят Биться неустанно. При луне туманной Блещут их мечи и брони. Ночь с огнем вступила в битву, Тьмою зло одето, Но победу света Торжествует жизнь над смертью. Будет мир душе героев! Мост ведет из тени К новым поколеньям, Что окончат бой победой.

Над рекой луною соткан

Мост, где свет и тени.

Духи сновидений

Из лесов скользят в тумане…

Медлительно стелются туманы. Какая теплая майская ночь! Как нежно сияет луна в реке! И вот опять они возникают — мои сны, видения майской ночи…

Кажется, давно уже кануло в вечность это тихое время ожиданий и тоски, этот май! Уже не вижу я больше дорогих образов тех дней. Так бушевало море жизни, проносясь вихрем по душе моей, таким зноем опаляло солнце, что уже почти не осталось места для иных видений. Но вместе с тихою луной, в пору иных мечтаний и иных ожиданий — вы опять идете ко мне, давние тени, длинное шествие теней. Точно похороны — гроб за гробом — скользите вы бесконечной вереницей. Нет, это не погребальное шествие! Опять, как в древней песне, открываются гробы, и опять поднимаются из них мужи-исполины: герои, одетые в панцирь, с мечом в руке. И женщины, величественные, строгие, следуют за ними — ряд за рядом.

Ближе, все ближе подходит шествие, и в лунном свете вижу я, как постепенно сгущаются расплывчатые образы, приобретают форму, я уже могу разглядеть каждое лицо: яснее проступают черты, просыпается душа, чтобы длить недовершенную жизнь продолжать незаконченную борьбу.

Это ты, Лачплесис!Узнаю тебя по высоко поднятому челу, но сиянию, скрывающему твой лик, — точно пеплом подернулся жарко тлеющий уголь. Это ты, сын Лиелвардисавеликий вождь!

С ним рядом — товарищи-войны: его друг и тоже вождь — Кокнесис, его певец и народный бард — Пумпур.

Вот и оба старца, вожди племен — Айзкрауклиси Лиелвардис. А за ними старый мудрый Буртниек.

Облаченная в сине-серебристое сияние, словно окутанная плащом светлого летнего дождя, идет Лаймдота. За нею подружки и прислужницы.

В стороне, во главе отряда гордых воинов, в красновато-золотистом блеске одежд следует властная Спидоласо сверкающими очами.

А поодаль перед мрачной толпой выступает, предводительствуя ею, Кангар, с перекошенным от злобы лицом. И, наводя ужас на всех этих девушек-ведьм, на старую колдунью и духов преисподней, следует Черный Рыцарь. Рядом с ним закутанный в белый плащ Лайкавециссо своими тремя Белыми Дочерьми, — наблюдающий, полный размышлений, чуждый всему, что его окружает.

Стремительность и гнев на лицах воинов. Оружие звенит тут же, передо мною, а кажется, что звуки доносятся откуда-то из могильной дали. Отряды шагают твердо, стремясь вперед, но они все время перед моими глазами. Я вижу их непрерывное движение, и ему нет и нет конца.

Воины шествуют смело, не касаясь земли. Шаги их скользят, как дым скользит над землею в ветреный день. Какие взоры бросают их застывшие очи, как неудержимо стремятся они вперед! И я вижу, что только у Лачплесиса глаза зажжены внутренним огнем. И кажется, что это он один влечет их за собою и только одна Спидола следует за ним по доброй воле, погруженная в мечту.

Иди, Лачплесис, иди, продолжай борьбу! — Твоя победа еще не завершена, Победитель! Победи снова и победи окончательно! Твори свое великое дело, освободи от нечисти землю!

Ты слышишь далекие голоса? Это духи земли. Их стоны так близки, так легко различимы. Это уже не стоны, это — стуки, подземные удары.

Самые угнетенные — ближе всех к победе!

Ты слышишь? Там, на дне Даугавы, хранили они ключ от твоей свободы, чистили его до блеска горечью слез своих и солью крови своей, стекающей в волны. Вот он блестит, твой ключ! Мы хотим его поднять, но слишком слабы наши руки. Иди, и возьми его, и открой нам ворота в Замок Света!

Молча проходит Лачплесис, и лишь глаза его пылают. И доносится голос словно из потустороннего мира. Это говорит Лайкавецис:

— Не мешай Лачплесису на его опасном пути! Его борьба величественнее всего, что могли видеть люди: он бьется за то, чтобы стать совершенным. То, что созерцали вы в невыразимом страхе перед опасностью, только первый проблеск утра. День великой борьбы еще впереди!

Бодрствуйте, чтобы не застали вас спящими, когда придет время — и Лачплесис поведет вас в последний, решающий бой! В вас самих — и ключ тот, и Замок Света!

Но и тогда, когда вступите вы в Замок, еще не кончен путь Лачплесиса. Начнется героическая бескровная борьба в царстве Спидолы!