Стихотворения. Проза. Театр (сборник)

Йерма (зовет). Хуан!

Виктор. Пришел проститься. (Вздрагивает, но берет себя в руки.)

Йерма. Уходишь с братьями?

Виктор. Так отец велит.

Йерма. Постарел он, наверно.

Виктор. Да. Совсем старик.

Молчание.

Йерма. Хорошо тебе, что уходишь.

Виктор. Везде одинаково.

Йерма. Не везде. Ушла бы я отсюда подальше.

Виктор. Разницы нет. И овцы те же, и шерсть у них та же.

Йерма. Для вас нет, а у женщин иначе. Ни разу не слыхала, чтоб мужчина говорил: «Хороши яблоки, просто загляденье!» Берете и грызете, без разговоров. А про себя одно скажу – опостылела мне вода здешних колодцев.

Виктор. Наверно.

Сцену окутывает вечерний сумрак.

Йерма. Виктор.

Виктор. Что скажешь?

Йерма. Почему ты уходишь? Здесь тебя любили.

Виктор. Я зла не делал.

Молчание.

Йерма. Не делал. Раз ты меня на руки взял, помнишь? Никогда не знаешь, как жизнь обернется.

Виктор. Все меняется.

Йерма. Нет. Не все. Что замуровано, не переменится – и никто его не слышит.

Появляется Младшая золовка и медленно идет к входной двери, на пороге останавливается, освещенная закатным солнцем.

Йерма. А вырвись наружу, от крика мир бы оглох.

Виктор. И остался таким же. Вода – в запруде, овца – в загоне, луна – в небе, мужчина – в поле.

Йерма. Жаль, не для меня стариковская мудрость!

Вдали протяжно и грустно звучат пастушьи рожки.

Виктор. Гурты.

Хуан (входя). Уже собрался?

Виктор. Хочу затемно пройти перевал.

Хуан. На меня не в обиде?

Виктор. Нет. Ты хорошую цену дал.

Хуан (Йерме). Я у него всех овец купил.

Йерма. Я и не знала.

Виктор (Йерме). Теперь они твои.

Хуан (доволен). Так-то вот.

Виктор. Мужу твоему все само в руки падает.

Йерма. На то и рук не покладает.

Хуан. Овец уже держать негде.

Йерма (сумрачно). Земли хватит.

Хуан. Идем, до ручья нам по дороге.

Виктор. Всякого блага этому дому. (Подает Йерме руку.)

Йерма. Аминь. Счастливо тебе!

Виктор идет к двери, но неуловимое движение Йермы останавливает его.

Виктор. Ты что-то сказала?

Йерма (с трудом). Сказала – счастливо.

Виктор. Спасибо.

Мужчины уходят. Йерма неподвижно смотрит на руку, которую пожал Виктор. Но вдруг спохватывается и берет платок.

Вторая подруга. Идем. (Молча закутывает ее платком.)

Йерма. Идем.

Крадучись, уходят.

Входит Старшая золовка со свечой. Почти совсем темно, видна только свеча. Золовка бредет в глубь комнаты. Издалека звучит пастуший рожок.

Старшая золовка (тихо). Йерма!

Появляется Младшая золовка. Они смотрят друг на друга, затем направляются к выходу.

Младшая золовка (громче). Йерма!

Старшая золовка (властно, с порога). Йерма!

Вдали затихают пастушьи рога. Полная тьма.

Занавес.

Действие третье

Картина первая

Дом гадалки Долорес. Светает. Входят Йерма и Старухи.

Долорес. А ты бесстрашная.

Первая старуха. Нужда все пересилит.

Вторая старуха. Да темень-то какая!

Долорес. Сколько ни водила я бездетных на кладбище молиться, все дрожали. Кроме тебя.

Йерма. Я в надежде пошла. И верю, что не обманешь.

Долорес. Господь с тобой! Чтоб у меня язык муравьи отъели, как у тех покойников, если я кого обманула. Прошлый раз молилась я с одной нищенкой, у нее детей еще дольше не было, а вскорости так раздало ее, что глаз не отвести, и родила она двойню, прямо в камышах, и позвать никого не успела. Мне же и принесла в подоле.

Йерма. И сама дошла? От реки?

Долорес. Дошла. И башмаки, и юбки в крови, а лицо светится.

Йерма. И обошлось?

Долорес. А как же? Милостив Бог!

Йерма. Милостив. Чего бояться? Родила детей – речной водою омыла. Звери же своих вылизывают, верно? И я бы смогла, своего не противно. Мне все кажется, что от матери точно свет исходит, а дитя спит себе и слушает теплый ручеечек молочный – и грудь набухает, сыночку на радость. А надоест ему, чуть отвернет головку – «Ну, еще капельку, сынок!» – и кропят личико белые капли.

Долорес. Будет у тебя ребенок. Поручусь, что будет.

Йерма. Нельзя ему не быть. Иначе мир рухнет. Как подумаю, что никогда уже, никогда… так и обдаст огнем, и пусто вокруг, и на улицах и быки, и камни – как из ваты, смотрю и думаю: каким ветром их сюда занесло?

Первая старуха. Замужней женщине как детей не хотеть? А не дал Бог, изводиться нечего. Жизнь течет, а ты плыви себе и радуйся, что жива. Я не корю тебя. Сама видела – вместе молились. Только какие такие поместья ты сыну уготовила, что за престол серебряный?