Стихотворения

И пусть еще хмурится поле седое, В полдень проснутся от света и зноя Лютики – вешнего солнца подарки. Что перед ними юг этот яркий!

Перевод С. Маршак

Трагедия об еретике

Средневековая интермедия [38]

Rosa mundi; seu, fulgite me floribus. Сочинение мастера Гайсбрехта, каноника церкви Св. Иодокуса, что у заставы в городе Ипре. Cantuque Virgilius. Часто распевалось во время возлияний и на праздниках. Gavisus eram, Jessides.

38

По всей вероятности, интермедия рассказывает о сожжении Жана де Молэ в Париже, Anno Domini, 1314; исторический факт исказился при неоднократном преломлении его в умах фламандцев в течение нескольких столетий.

I

Аббат Деодает предостерегает: На Господа редко все мы глядим, А должны б взирать на Него всегда. Павел сказал: Он неизменим, Не повернется Он никогда. Бесконечностям двум на земле воздай, В Него, Единого, взор вперив, Бесконечно милостив Он, но знай, Он бесконечно же справедлив. Орган: плагальная каденца: Он бесконечно же справедлив.

II

Единый поет: Жан – храмовников властелин, Тяжелый грех на душу берет. У Жана купил султан Саладин То, что продал ему Альдаброд. Сумасшедших ос шмелиный князь, Был папой Климентием пойман он, И, на площади крыльев своих лишась, Он знает, что будет живьем сожжен. А нету стройной лютни или клавицитерна [39] , скажите тут, подбодряя того, кто поет:

39

Клавицитерий - прародитель пианино, существовавшей еще в XVI веке

Жан будет нами живьем сожжен.

III

Помост на площади черен и хмур; Посредине костра необтесанный кол. Опрокинув вокруг с десяток фур, Вал из навоза народ возвел. Бревно на бревна внутри; запас Чурбанов и хвороста там не мал; Но костер человеку по грудь как раз – Чтобы он у всех на глазах сгорал. Хор: Чтобы Жан у нас на глазах сгорал.

IV

Щепа, что мигом сгорает дотла, Поленьев навалена там гора, Обрубки соснового ствола И лиственницы сухая кора. Уже привязали Жана к столбу, Кабаном повис еретик и вор. Плюют в лицо и уходят в толпу, "Laudes" поют: зажигай костер! Хор: Laudes Deo – кто скажет: зажги костер!

V

Храмовник Жан, что хвастался всласть, Тебе от огня спасенья нет! Если кляп во рту, как нас проклясть? На шею твою ошейник надет. Не крикнешь, – веревкою сдавлена грудь. Кулаком грозить? Не скинешь ремня! Ногой привязанной не шевельнуть! Подумал: Христос спасет меня! Здесь единый кладет крестное знамение.

VI

Иисус Христос, Жан предал тебя. Иисус Христос, он продал твою плоть, За золото душу свою губя. (Salva reverentia) А теперь: "Спаситель, мне помоги! Я для турок сам не жалел огня! Взгляни на казнь Твоего слуги! Услышь, Спаситель! Спаси меня!" Хор: Еретик кричит: "Спаси меня!"

VII

Кто перед Богом не падает ниц? Кричит: угроза Его не страшна, Как лепет девчонки, кормящей птиц, Которых ведь тоже ругает она? Кто скажет, что ведомо всем одно, Одно: бесконечно милостив Бог? Зачем же ей розы названье дано? Саронская роза – не Божий ль цветок? Хор: О Жан, ты найдешь еще этот цветок!

VIII

Увы, есть розы и розы, Жан. Слаще одни, чем любовницы рот; Другие горьки (смеши горожан!), – Их корни питал бесовский помет. Однажды Павел святой размышлял О воздержанье и Дне Суда; И Феликс в ужасе задрожал, – Ты перст нечестивый согнул тогда. Хор: Зачем же ты перст согнул тогда?

IX

Ха-ха, не розу ль срывает он? Жан хочет злую прогнать тоску! Огонь раскрывает страшный бутон, И тянется пыльник вслед лепестку. И кровь закипает красной росой, И запах серы – ее аромат. И весь он, настигнутый Божьей грозой, Огромный цветок, что вырастил Ад! Хор: Кто создал Небо, тот создал Ад.

X

И Жан сквозь огонь стал к Тому взывать, Чье имя хулил его мерзкий язык, Кого он купил и продал опять, К Тому, Кто к его ударам привык. И лик Его очи открыл свои, Но голос Жана, как вой собак, Пред грозным Обликом судии Замер. Душа улетела во мрак. Аббат Деодает добавляет: Господи, помилуй ушедших во мрак.

Перевод М. Гутнера

Моя последняя герцогиня

Феррара: Вот на стене портрет моей жены, Последней герцогини. Вы должны Признать: он несравненен. День деньской Трудился Фра Пандольфо, и живой Она предстала, хоть её уж нет. Присядьте и взгляните на портрет. Я невзначай Пандольфо помянул; Ещё никто доселе не дерзнул Взглянуть на лик, что здесь запечатлен: Как взгляд её глубок, как страстен он! Покров, что я теперь сорвал для вас Его скрывал от посторонних глаз. Чем вызван сей красноречивый взгляд? Причину я и сам узнать бы рад! Но не один лишь муж, поверьте, мог Заставить вспыхнуть бледность этих щёк. Должно быть, фра Пандольфо, говорил: "Мадонна, вряд ли живописи сил Достанет для подобных совершенств!" – Слова пустые, вежливости жест, Придворная учтивость, – но она Так льстила герцогине, и жена Бывало, часто, свой чудесный взгляд Дарила, улыбаясь, наугад. Казалось, всё вокруг её пленит: Неважно, кто иль что. Благодарит Всех в равной степени – мужчин и слуг, Забыв немного, кто её супруг. Кто б снизошёл до объясненья с ней, И приказал бы, мол, при мне не смей Так забывать себя? Я – не мастак В нравоученьях, и себе не враг: Её учить, что должно, что нельзя, Так опускаться, унижать себя, Я вовсе не намерен был, сеньор. Да, просветлялся герцогини взор, Когда б я не был с нею; но дарим Улыбкой, взором был не я один! Так продолжалось долго. Наконец Я отдал приказанье, и конец Настал улыбкам…Вот глядит она На нас, словно живая, с полотна. Ну что ж, сеньор, теперь мы вниз сойдём, Где свита ждёт. Напомню вам о том, Что щедрость графа мне теперь залог, И о приданном неуместен торг; Хотя, бесспорно, повторяю я, Дочь графа – наречённая моя – Предмет моих желаний… Но черёд Нам вниз сойти, там ваша свита ждёт. Взгляните, между прочим, по пути На этого Нептуна; не найти Второй такой фигуры и коня: Их в Инсбруке отлили для меня!

Перевод Тая Коби

Мертвый король

Изыди в ад! Лишь мёртвый ты хорош. Как сладок вздох свободы облегчённый. Ты уж мертвец, душою обречённый Питать кромешный ад, он так похож На твой же мир монахов и вельмож, Что сверг тебя. Ничуть не огорчённый, Вчерашний Пий, коленопреклонённый, Смел пыль с колен. Унял в поджилках дрожь. Где хор литаний, преданных тирад? Продажный поп умолк, да от чего ж? Продал тебя гнуснейший из святош, Ты для него – лишь тварь: лишь плоть, лишь смрад… Пришёл твой Час и прошипел: « Хорош! Тебе не место здесь. Изыди в ад!»