Стихотворения

Заключение (Одигитрия) *

Водительница Одигитрия!     Ты в море движешь корабли,     Звездой сияешь нам вдали,     Далеко от родной земли!     Ведешь Ты средь камней и скал,     Где волны воют, как шакал,     Где рок смертельный нас искал, —   Ты же из бури, пучины, погибели, рева,   Выведешь к пристани нас, Одигитрия Дева! Водительница Одигитрия!     Ты воинство ведешь на бой,     И ратные — сильны Тобой,     На смерть готов из них любой.     Стучат блаженные мечи!     И воздух жарок, как в печи,     А в небе светлые лучи!   Ты не допустишь детей до последнего срама.   Ты распростерла над ними Свою орифламму! Водительница Одигитрия!     Ты целым возвратишь царя,     Ты миру — красная заря!     Ты не сгораешь, век горя!     Победа дастся в свой черед:     Как знамя, с нами Мать идет, —     И вражий клонится народ.   Ты нам — охрана, победа, защита и сила,   Оком Своим Ты враждебные рати скосила! Водительница Одигитрия!     Помазан не был я царем,     Мне дан лишь жизни злой ярем:     Не сами мы судьбу берем.     Но я, как странник, страха полн,     Грозит разбиться утлый челн,     И как спастись от ярых волн?   Ты приведешь меня в тихую, сладкую воду,   Где я узнаю покорности ясной свободу.

Февраль 1909

Глиняные голубки Третья книга стихов *

«Из глины голубых голубок…» *

Е. Нагродской

Из глины голубых голубок Лепил прилежной я рукой, Вдыхая душу в них дыханьем. И шевелилися с шуршаньем, И жалися одна к другой, Садяся в круг на круглый кубок. Клевали алые малины, Лениво пили молоко, Закинув горла голубые, И были как совсем живые, Но не летали далеко, И знал я, что они из глины. И показалось мне бездушным Таинственное ремесло, И призрачными стали птицы, И начала душа томиться, Чтоб сердце дар свой принесло Живым голубкам, но послушным.

1913

Часть первая. Веселый путь *

I. В дороге *

Посвящается Юр. Юркуну

«Нет, жизни мельница не стерла…» *

Нет, жизни мельница не стерла Любовной смелости в крови, — Хочу запеть во все я горло Мальчишескую песнь любви! Довольно таять! мы не бабы И не эстеты, черт возьми! Поверьте, мы не так уж слабы, Чтоб дамам корчить bel-ami [81] ! Ах да, боа, перчатки, перья И юбок шелковых фру-фру… Мы — два веселых подмастерья — Идем, обнявшись, поутру. Придется — красим и заборы, Простую песенку споем. Без уверенья верны взоры, Весь мир другой, когда вдвоем. Что нам обманчивая слава? На мненье света наплевать! Отель закрыт — с травой канава Заменит пышную кровать. Нам все равно: столицы, села Или некошеный пустырь, Куда ведет, смеясь, веселый, Влюбленный в солнце поводырь. Цветем, как впору только розе, Пою бесцельно, словно чиж, И ни в какой манерной позе Теперь меня не уличишь. Движенья нежности — не резки, И смелая любовь — проста. Не лучше ль свадебной поездки Идти пешком, уста в уста?

81

Милого друга (фр.) — Ред.

«Вы — молчаливо-нежное дитя…» *

Вы — молчаливо-нежное дитя, Лениво грезите о Дориане, И на лице, как на сквозном экране, Мечты капризные скользят, летя. Мне нравится чуть уловимый шорох Страницы книжной у моих шкафов, И, обернувшись, я всегда готов Ответ найти в прозрачно-серых взорах. Знакомый трепет будится в душе, Как будто близко расцветает роза, А вдалеке играют Берлиоза И слышен запах старого саше. С лукавством милым вы тихонько ждете, Задумчиво-пленительный божок, И вдруг неслышно, кошкой подойдете, — И поцелуй уста мои обжег.

«Слезами сердце я омою…»

Слезами сердце я омою И праздную уйму печаль, — Ведь в веющий теплом февраль Весна встречается с зимою. Как в сельский топленный покой Протрубит солнце светом новым, Что сердцу должно быть готовым Стать полноводною рекой, — Так, в дом вступив, мой гость нежданный Принес мне молодость и свет, Зарю грядущих теплых лет И поцелуй любви желанной. Все голубее тонкий лед, Он скоро сломится, я знаю, И вся душа, все мысли к маю Уж окрыляют свой полет.

«Я твой до дна… бери и пей…»

Я твой до дна… бери и пей: Моя любовь неистощима, Бескрайна, как простор степей, И, как судьба, непоправима. За что, зачем тебя люблю? Позором крою иль прославлю? Но пусть с собой тебя гублю — Живым тебя я не оставлю. Как жертву, сердце я держу: Трепещет, бьется на ладони, И близок час, когда заржут На смерть обещанные кони.

«Ютясь в тени тенистых ив…»

Ютясь в тени тенистых ив, Раздумчиво смотрю в аллею. О прошлых днях я не жалею: Чего жалеть уж, разлюбив? Как будто едет, молчалив, Ездок влюбленнейший в лилею. Ютясь в тени, я не жалею Раскатной радости мотив. Какой блаженной тишью нив Утишен, я живу и млею?.. — Нет! прошлых дней я не жалею, Узнав дней нынешних прилив.

«Вы — белое бургундское вино…» *

Вы — белое бургундское вино, Где дремлет сладостно струя шампани, И резвится, и пенится заране, Восторга скрытого оно полно. Вы — персик, румянеющий янтарно: Пьянит и нежит девственный пушок. Не правда ль, вы тот стройный пастушок, Которым бредила царица Арно? В вас светится таинственный топаз, Как отголосок солнца, еле-еле. Оживлено дыханием апреля Веселье светлых и лукавых глаз.

«Зачем мне россказни гадалки…» *

Зачем мне россказни гадалки, Какой мне ждать еще весны, Когда очей твоих фиалки Мне льют весеннейшие сны? Зовут томительно и нежно В неведомую даль идти, И сердце сладостно-мятежно Готово к новому пути. Когда б веселые равнины И пасмурные все места Могли пройти мы до кончины, Как и теперь — уста в уста!

«Разве можно дышать, не дыша…» *

Разве можно дышать, не дыша, Разве можно ходить, не вставая, Разве можно любить, коль другая Не ответит влюбленно душа? Ах, без солнца бессолнечен день, Холодны водопадные реки, И с трудом подымаются веки, Если голову ломит мигрень. Разве странно, что, только любя, Я дышу, и пишу, и мечтаю, Что нигде я покоя не знаю, Проведя полчаса без тебя?

«Еще не скоро разбухнут почки…» *

Еще не скоро разбухнут почки И до апреля ведь далеко, А я читаю простые строчки — И мне так радостно-легко. Мы все умеем лицемерить И за словом в карман не лезть, Но сердцу хочется так верить, Что ваши строчки — благая весть. Я верю, верю. К чему порука? Ведь я не скептик, не педант, Но ревность — это такая мука, Какой не выдумал и Дант.

«Склоненный ангел на соборе…» *

Склоненный ангел на соборе Свой пламенник бросает в твердь, Исчезла с яростью во взоре Растоптанная смертью смерть. Дрожит восторженная ода В гудении колоколов. Все улицы полны народа, Как будто чудный свой улов «Ловец людей» сюда на сушу Весь выкинул. Вдали пальба. — Ожесточеннейшую душу Растопит радостью мольба. Иду с тобой. Весь мир — безлюден, Толпы как нет, лишь ты да я. Для нас одних так праздник чуден. Идем дыханье затая. И в сердце огненной горою Не купина — горящий лес Поет: «Тобой, одним тобою Сегодня навсегда воскрес!»