За все несправедливости чужиеНесу вину сквозь память и года.За то, что на одной планете живыЛюбовь и боль,Надежда и беда.Я виноват, что не промолвил слова,Которое могло всё изменить:Вернуть любовь —Кто в ней разочарован,Вернуть надежду —Если нечем жить.Будь проклято несовершенство мира —Наш эгоизм и слабый мой язык.Прошу прощенья у больных и сирыхЗа то,Что яК вине своей привык.1982
Встреча в Дюссельдорфе
Из-за синего дымаСмутно видится зал.Я с веселостью мимаЖестом что-то сказал.Начинается диспут.Двести немцев и я.В их записки я втиснут,Будто в груду белья.В
этом ворохе беломМне нетрудно пропасть.Но охота быть смелымИ поёрничать всласть.Но вдруг рядом с собоюЯ увидел глаза.Как на службе в собореЗаглянул в образа.Эх ты, карее чудо,Европейская спесь.Почему и откудаОказалась ты здесь?Полушепотом русскимТы успела сказать:Где-то там под ИркутскомТрое братьев и мать.А хотелось полегчеЖить в богатой стране.И подставила плечиТы чужой пятерне.Вышла замуж за немцаДевятнадцати лет.А куда было детьсяОт нужды и от бед!Сколько дней миновало,Сколько вырвалось слов…Долго боль остывалаОт разлук и оков.Твой супружник здоровыйГлаз не сводит с тебя.Ни единого слова,Не сердясь, не любя.Мы встречались глазами,Позабыв про него.И так много сказали,Не сказав ничего!Все вопросы осилив,На прощанье стоим.Ах, Россия, Россия!Сколько лет, сколько зим…Возле сердца Россия —Дотянуться нельзя.Не о том ли просилиНе чужие глаза?Руки тонкие виснут,Карий взгляд обречен.Правда, был еще диспут,Да не помню, о чем.1987
Лермонтов и Варенька Лопухина
I
Они прощались навсегда,Хотя о том пока не знали.Погасла в небе их звезда,И тихо свечи догорали.«Я обещаю помнить Вас…Дай Бог дожить до новой встречи…»И каждый день, и каждый часЗвучать в нем будут эти речи.Она его не дождалась,С другим печально обвенчалась.Он думал: «Жизнь не удалась…»А жизнь лишь только начиналась.
II
Он ставит в церкви две свечи.Одна – за здравие любимой,Чтоб луч ее мерцал в ночи,Как свет души его гонимой.Свечу вторую он зажегЗа упокой любви опальной.И, может, пламя горьких строкЗажглось от той свечи печальной?Две горьких жизни…Два конца…И смерть их чувства уравняла,Когда у женского лицаСвеча поэта догорала.1980
Хлеб
Трудно родится хлеб.Трудно хлеб достается.Тот, кто душою слеп,Может быть, усмехнется.И похохмит над тем,Как я, с достатком в доме,Хлеб суеверно ем,Крошки собрав в ладони.Это живет во мнеПамять о той войне…Горькие времена!Худенький мальчик, где ж ты?В сутки – лишь горсть зерна,Триста граммов надежды.Бабушка нам пеклаХлеб из скупой мучицы.Жизнь,Что давно прошла,В сердце мое стучится.Хлеб нас от смерти спас.Он и сейчас бессмертен…Всё настоящее в насЭтою мерой мерьте.1982
«– Чужому успеху завидовать грех…»
– Чужому успеху завидовать грех… —Когда-то мне дед говорил.Прекрасная песня —Ведь это для всех.Спасибо тому, кто ее подарил.Чужая удача вам сил не придаст,Коль зависть вам душу горчит.И чей-то успех не обрадует вас.Простите, скорее он вас огорчит.Написан роман.Установлен рекорд.Не важно, что автор не ты.Над залом звучит гениальный аккорд.Он ждет и твоей доброты.1982
Монолог старой женщины
Интернат для престарелых.Жизнь спокойна, без затей.Ни тебе мытья тарелок,Ни тебе очередей.Сон сменяется досугом.Старый друг прогулки ждет.Сколько можно вспомнить с другомОт ворот и до ворот!Обеспеченная старость,Уходящие года.Жизнь ушла иль потерялась —Не заметила, когда.Я не знаю, как случилось,Что при сыне при родномЯ сдана на чью-то милостьВ этот тихий, добрый дом.И, когда он приезжаетНавестить родную мать,Я молчу и, как чужая,Всё не знаю, что сказать.Но от мыслей непосильныхВновь меня бросает
в жар.И подумалось о сыне:«Лучше б он не приезжал…»Обеспеченная старость,Уходящие года.Сколько их еще осталось,Без забот и без труда?А бессонница случится —От тоски иль от обид, —Вновь былое, словно птица,На подушку прилетит.Потому-то всё тоскливейОт внимания чужих.И в душе бушует ливеньНепролитых слез моих.Отлюбилось, отмечталось.Снова день в душе угас.Обеспеченная старость,Обеспечь забвеньем нас!1988
«Весенний рябиновый запах…»
Весенний рябиновый запахТревожит мне душу порой.Хотел бы попасть я в твой замок,Да сердце забыло пароль.Запретная зона обидыНаш мир поделила опять.Уж лучше короткая битва,Чем снова в осаде стоять.1980
«Это правда…»
Р. Чарыеву
Это правда:Чтобы долго жить,Надо чаще видеться с друзьями.Я всё продолжаю мельтешитьВстречами, поступками, стихами.Но однажды брошу все дела,Сяду в самолет Аэрофлота…Друг не ждал —Душа его ждала,Веря в неожиданность полета.Так же побросав свои дела,Соберутся милые мне люди.Около веселого столаМы о дружбе говорить не будем.Только память станет ворошитьТе слова, когда вернусь до дому.Не затем,Чтоб после долго жить, —Просто жить не стоит по-иному.1981
Одиночество
Особенно тоскливы вечера,Когда ты в доме у себя, как пленница.Сегодня так же пусто, как вчера.И завтра вряд ли что-нибудь изменится.И это одиночество твоеНе временем бы мерить, а бессонницей.То книги, то вязанье, то шитье.А жизнь пройдет – и ничего не вспомнится.И все-таки однажды он придет.И сбудутся надежды и пророчества.Твои он губы в темноте найдет.И шепотом прогонит одиночество.1982
Баллада об имени
Мы с ним случайно повстречалисьВ ташкентском аэропорту,Когда, погодой опечалясь,Чай смаковали поутру.Он был находчив в разговоре,И откровенен, и умен —Узбек по имени Григорий(В краю, где нет таких имен.)И я спросил его об этом,Откуда имя, мол, у вас?Он помрачнел и мне поведалСвой удивительный рассказ.– Меня отец назвал Сайяром,По всем законам стариныУзбекским именем, с которымЯ жил с рожденья до войны.А Гриша – это имя друга.То имя горестной вины…Я с ней прошел четыре круга,Четыре года той войны.У стен столицы утром раннимВ огне начавшихся атакЯ был контужен, Гриша ранен.Стрелок убит… И замер танк.Пробитый чуть ли не навылет,Он мог могилой стать для нас.Каким-то чудом Гриша вылез,Меня извлек и жизнь мне спас.А сам погиб…Сквозь боль и яростьЯ клятву дал тогда ему,Что если только жив останусь,То имя Гришино возьму.Чтоб долго жил он вместе с намиНа доброй родине моей.Чтобы о нем не гасла памятьВ глазах узбекских матерей.Когда в Москву я приезжаю,Я к другу верному спешу:Могилу в поле навещаю,К стене кремлевской прихожу.И вновь рассказываю Грише,Как мы живем в родном краю.И все мне кажется – он слышитИ речь мою, и боль мою.Узбек умолк, как после песни,В которой все слова горьки.– Он был земляк ваш —С Красной Пресни.И мы навек с ним земляки.1980
Монолог Врубеля
Даже если ты уйдешь,Если ты меня покинешь, —Не поверю в эту ложь,Как весною в белый иней.Даже если ты уйдешь,Если ты меня покинешь, —О тебе напомнит дождь,Летний дождь и сумрак синий.Потому что под дождемМы, счастливые, ходили.И гремел над нами гром,Лужи ноги холодили.Даже если ты уйдешь,Если ты меня покинешь, —Прокляну тебя… И всё жТы останешься богиней.Ты останешься во мне,Как икона в Божьем храме.Словно фреска на стене,Будто розы алой пламя.И, пока я не умру,Буду я тебе молиться —По ночам и поутру, —Чтоб хоть раз тебе присниться.Чтоб проснулась ты в слезахИ, как прежде, улыбнулась…Но не будет знать мой прах,Что любимая вернулась.1981