Стиратель границ. Том 2

Вдоль реки мы прошлись на полкилометра вниз по течению, на юг. Потом поднялись обратно. Рельеф в целом не менялся. Где-то склон был чуть круче, где-то чуть более пологий. Камни, о которых говорил Левероп, попадались лишь изредка.

Но вскоре, когда мы прошли еще чуть-чуть на север, появились не булыжники, а пустые места, оставшиеся после валунов размеров с козу, не меньше. Я обратил на это внимание, но отвлекать самого Леверопа не стал. Он шел впереди, как будто не видел ничего. Но, быть может, он и правда всматривался в то, что происходит впереди.

— Послушай, — начал я, все же не выдержав. — Тут…

— Тс-с-с… — раздалось со стороны Леверопа. — Похоже, гоблины.

— Но как! — едва не воскликнул я, вовремя сбавив громкость. Но твари все же услышали нас.

— Хорошо, что их всего лишь двое, — сказал телохранитель. — Я слышу только двоих. С ними я и один справлюсь, — хвастливо добавил он.

Но ситуация оказалась не самой простой. Гоблины не хотели идти на свет, однако переговаривались на своем трескучем языке где-то рядом, причем источник звука постоянно перемещался.

— Это точно гоблины? — спросил я. Левероп почему-то отдалился в сторону, а оставаться в темноте мне не хотелось. — Разве они так делают?

Я, в отличие от Леверопа, не прихватил с собой никаких факелов, не подумав о том, что в течение светового дня мы не доберемся до нужного нам места. И оттого чувствовал себя неловко. Скорее, больше неловко, чем боязно — вооружение мне придавало сил, пусть это и был самый обычный короткий меч. Я и с ножом на гоблинов ходил.

— Ха! И-и-а-ах! Эх! — раздались крики Леверопа, который со свистом размахивал своим клинком.

Я видел, как пляшет пламя от его факела и отлично понимал, что он только что в одиночку положил пару гоблинов. Фантастические твари, которые, не имея ничего, кроме острых зубов и когтей, все же обладали какими-то зачатками разума, что вызывало у меня странное чувство, как будто люди здесь — не единственные существа, способные мыслить. А что, если есть кто-то еще, кроме гоблинов??

Чавкающие звуки схватки стихли. Чавкал там только меч Леверопа, который он вытаскивал из полуразрубленных тел мелких крысенышей.

— Бавлер! — позвал он меня, а я не стал оставаться в темноте и приблизился к источнику света — здесь хотя бы безопасно.

— Неплохо сработал, — произнес я, глядя на страшные раны на телах гоблинов.

— Да, только есть одно «но», — довольным мой телохранитель совсем не выглядел. — Звуки издавали не гоблины. Может быть, не эти гоблины. Но я не уверен.

— А кто же тогда? Волки так не умеют, — засомневался я.

— Лучше бы это были волки, — пробормотал Левероп. — Потому что если это то существо, о котором я думаю… — он осекся. — Пошли к реке. Там безопаснее. Эта тварь не должна уметь плавать.

— Говори, — приказным тоном спросил я. — Мне нужно знать, что это за существа такие!

— Ты с ними раньше не сталкивался. Едва ли они есть по ту сторону Нируды. Их следов там я не встречал никогда. Но про них рассказывали в Мордине…

— Так стоп! — остановил я своего телохранителя, озираясь по сторонам, хотя был полностью уверен — если эта тварь так напугала Леверопа, то я едва ли смогу ее увидеть сам. И потому напряженно вскарабкался на седло, посчитав, что на лошади проще убежать от пока что неизвестного хищника.

— У меня был дядя-охотник, он называл его симулятом, — существенно понизив голос, проговорил Левероп. — Идеальный хищник. Большая кошка.

— Насколько большая? — испуганно спросил я.

— Не волк, но очень рядом, — добавил телохранитель. — А кошки, как известно, очень сильно боятся воды.

— В ноябре я тоже очень сильно боюсь воды! — воскликнул я.

— Ш-ш-ш! Пошли отсюда быстрее, — скомандовал Левероп. — Пусть эта тварь пожрет гоблинов, раз она на них охотилась. Мы ей испортили ловлю добычи, так ужин портить не будем.

— Но мы еще не нашли переправу, — возразил я, только вот инстинкт самосохранения все же был сильнее. И потому я направил лошадь в сторону реки, прочь от тел гоблинов.

Мне даже показалось, как что-то прошуршало мимо меня, но я не обратил на это внимания. Почему-то думалось, что если не показывать страх, то это существо, симулят, не нападает на меня.

— Почему его так назвали? — спросил я Леверопа, когда мы, как мне показалось, отошли на безопасное расстояние от хищника и можно было разговаривать.

— Потому что он может полностью копировать звуки тех животных, на которых он охотится. Птиц. Зверей. Как сойка, — закончил он.

— И людей тоже может сожрать?

— Некоторые, — коротко ответил Левероп. — Не все. Обычно это бывает издалека. Возле болот, например. Или в лесах. Так сложилось, что там звуки искажаются. И вот, вроде бы тебя кто-то зовет. На помощь, например. Идешь и — все. Конец.

— Не думал, что здесь могут водиться большие кошки, — только и ответил я, ведя лошадь параллельно водам Крали.

— Если здесь есть огромные медведи и очень крупные волки, то почему не может быть больших кошек, — ничего не спрашивая, сказал Левероп. — Давай лучше поищем переправу Анарея. Лошади беспокоятся.

Подо мной и правда уже начали рыть землю — во время разговора мы замедлились и лошади тревожились. Мы медленно направились обратно, прекрасно понимая, что в том направлении нет никакой переправы Анарея — она если и есть, то севернее.

— Черт, черт, черт, — ругался Левероп. — Как же вот так угораздило! Надо было оставаться в форте, а не идти вперед. Вот как теперь, а? — он сильно переживал, скрывал это, но все равно было заметно, что ему тревожно.

— Если у нас не будет другого варианта, придется вплавь, — смирился я.

Но, признаться честно, готовность у меня была только на словах. Лезть в ледяную воду я не смог бы без особой причины. Даже лошадь не хотела мочить копыта, предпочитая траву на берегу в метре от Крали.

— Вплавь… — вздохнул мординец и обернулся. — Не хотел бы я…

Что именно он не хотел, узнать не удалось, потому что лошадь под ним дико заржала, просела, дернулась вперед, опрокидывая Леверопа. В свете падающего факела мне привиделось, что на лошади висит что-то огромное и черное.