Стивен Эриксон Падение Света

– Я поведу своих клинков, - говорит Драконус.
– Вашему брату оставлю его отряд.

– Как пожелаете.

– Аномандер?

– Да?

– Мы не сдадимся.

– Да, Драконус, я и не думал.

– Она увидит, верно?

Аномандер молчит.

Драконус проводит рукой по лицу и добавляет: - Дело в вашем брате, Сильхасе Руине.

– Драконус?

– Я мчался сюда, друг, гадая, не захватили ли вы моих домовых клинков. Не отняли ли их у меня.

– А, понимаю. А если бы?..

– Я поговорю с Айвисом. Аномандер, я решил не верить.

– Спасибо.

– Ваш брат...

– Позже, может быть?
– говорит Аномандер крайне решительным тоном.

Драконус еще миг всматривается в друга, лицо каменеет в некоей покорности судьбе - и отворачивается, идет к взмыленному коню. Садится в седло и скачет на левый фланг, к своим дом-клинкам и Айвису".

Райз Херат вздрогнул, моргнул, протирая глаза. Кратчайшая пауза, и звуки битвы вернулись - скрипучий диссонанс почерневшей бронзы и белесого мрамора, статуй, плененных безнадежной войной. "Жалкая плоть подводит доспехи и гневные клинки Хастов. Пленники, преступники умирают во имя отвергнувшей их цивилизации. Им не удалось процвести, и теперь они гибнут десятками.

Айвис падает, защищая господина. Сильхас бушует, рыдая, меч хлещет всех осмелившихся подойти близко. Лорд Аномандер покрыт кровью. Он прорубил себе дорогу, но видит неминуемый исход побоища. И уходит с поля, карабкаясь по глинистой грязи склона. На гребне показывается знамя Тисте Андиев. Он подходит к юноше, его держащему. Бережно берет высокий трепещущий шест из рук...

А Драконус? Его нигде не видно. Тела не найдут.

Нелегко убить Азатеная".

Херат поднес руки к лицу, погружая жуткую сцену в благословенную темноту. "И это сделали мы. Эмрал и я... Побери нас Бездна".

Знамя накренилось и упало.

"Конец. Все кончено".

Закричав, он ушел из Комнаты Стыда, шатаясь и сталкиваясь со статуями, не отрывая карающих ладоней от глаз. Не раз он падал и неистово вскакивал. Потеряв ориентацию, покрывшись синяками и ссадинами, он шел дальше - только чтобы оказаться заблудившимся среди великанских фигур.

Они толпились вокруг. Тянули руки, уже замаранные его кровью. Визжа, он пригибался и брел... брел...

Комнату оглашали стоны. Наконец, тысяча голосов завыла от боли и горя.

Повторяя имя одного мужа.

– Она готова к встрече.

Верховная жрица Эмрал Ланир неуверенно подняла глаза, увидев в дверях Гриззина Фарла. Поднесла к губам мундштук и в очередной раз затянулась дымом. Наполнила легкие, чувствуя знакомый укус, и потрясение сменилось тихим удовольствием. Нахмурилась, качая головой в ответ бородатому здоровяку.
– Простите, сир?.. Кто готов к встрече?

Почти смущенно Гриззин Фарл вошел в покои.
– Мать Тьма. Ваша богиня.
– Он помедлил и пожал плечами.
– Раненое сердце сжимается, как кулак. Она увидит вас, а вы увидите ее. Вне темноты, явление из плоти, крови и, вероятно, слез.

Ланир испустила струю дыма и фыркнула: - Малость поздновато.

– Такое легко не проходит, Верховная Жрица. Даже для богини.

Ланир далеко не сразу отбросила трубку и встала.
– Пришли вести от Тарна?

– Еще нет.

Видя его колебания, она склонила голову к плечу.
– Давайте. У вас ведь есть свои... способы.

Он вздохнул.
– Лорд Аномандер бросил знамя. Битва окончена. Торжествующие Лиосан приближаются к городу. Много убитых. Хотя, - добавил он, - могло быть и хуже.

Она села, вся сила ушла из ног. Дрожащая рука искала трубку.
– А... Драконус?

– Пропал.

– Не погиб?

Гриззин Фарл отвел глаза.
– Думаю, пропал - подходящее слово.

– Мать Тьма знает?

– Узнала некое время назад. Да.

Ланир коптила потолок, рассматривая Азатеная сквозь кольца дыма.
– Теперь она желает видеть главную служительницу.

– Да.

– Зачем?

– Думаю - предположил он, - нужно готовиться. Грядет свадьба, верно?

Она тут же вскочила, оправляя платье.
– Ведите, Азатенай.

Путь был недолгим. Они не обменялись и словом, пока не пришли к Палате Ночи.

Хирург Прок оперся о раму окна, ладонью правой руки плавя лед на тонком пузырчатом стекле.
– Флаг на башне приспущен, - сказал он.
– Поражение. Сдача. Оккупация. Но, - добавил он, обернувшись к Сорке, - они чужаки лишь по обычаям, и вскоре все размоется. Предвижу соединение и могу лишь гадать, какое племя родит сей союз.
– Он поднял фляжку, глотнув спирта.

Сорка огляделась, подошла к плюшевому креслу и тяжело уселась в него.
– Берегитесь факела, дыхнете - и вспыхнет.

– Если мои речи рождают пламя, то весьма вялое.

Она достала железную иглу и начала прочищать трубку.

Прок поглядел на дверь, через которую недавно ушла леди Сендалат с дочерью, спеша на судьбоносную встречу с сыном. Он слышал, что в Цитадели есть два заложника: девочка, почти одичавшая от плохого присмотра, и Орфанталь. Незаконный сын Сендалат.
– Я отлично выпил, - признал он, кивая.
– Но тупое облегчение кажется пародией на чувство. Сердце еще стучит, но не готово порваться. Скорее я слышу отдаленный плач. Вот сомнительные дары пьянства.

– Вы точно поняли сигнал с башни?

Он кивнул.
– Грехи мои тяжкие... Где-то на востоке упало знамя. Защитники Матери разбиты. Победа и поражение. Оба состояния замерзли во времени. Яркий момент, но цветок быстро вянет.

– Вы видели слишком много битв.

– Да, но уверяю вас: и одной бывает слишком много.

Она зажгла трубку.
– Итак, свадьба.

Прок кивнул.
– Празднование слишком торжественное и фальшивое. Вижу жениха и невесту в круге клинков. Они улыбаются? Подают друг дружке руки? Троны действительно поставят рядом? Престольный зал, половина осияна светом, половина погружена во тьму? Пьянство украло дар воображения, но я всегда считал это благом.

– Любопытство в вас тоже угасло?

– Не угасло, а замерзло и умерло. А в вас?

– Будет неловкость, - сказала она, чуть подумав.
– Как и подобает. Неохотные свидетели с трудом находят слова, пытаются выжать из себя необходимые улыбки и поздравления. Церемония напыщенная, но в конце концов неудачная. Рада, что меня не пригласят.

Он безрадостно улыбнулся ей.
– Нас, простецов, избавят от испытания. Впрочем, думаю, какое-то публичное зрелище будет предложено. Символы нужны, чтобы успокоить тревоги.