Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

ЖАВОРОНОК

Я жадно пел, как жаворонок жаркий, Взвивающийся к солнцу в летний день И пишущий крылами в небе арки. Но не бросающий на землю тень. Я жутко жил, как жалостные Парки, Прядущие судьбы печальной сень, Хоть под окном моим, как у Петрарки, Цвели жасмин и белая сирень. Я центробежно уходил от жизни В обитель белодланных нереид, Где не могли всползти на темя слизни. И пламенем горел, как прометид, Но не светил для мертвых я на тризне, Не снес огня в бесформенный Аид.

ЗВЕЗДНЫЙ НОКТЮРН

Безлунна ночь. Лишь отраженья звезд, Как светлячки, в безбрежности видны. Фрегат, чернильный вечности форпост, Кошмарные скрипя предвидит сны. Морская грудь – колышущийся мост, Но пропасти под ним мне не страшны. Вселенная – космический погост, В котором все исчезнуть мы должны. Зеленые из волн подъяты руки, Зовущие в подводный лес на дно, Где все навек окончились бы муки, Как белые в степи зовут давно Для прекращенья тягостной разлуки: И те, и эти мне милы равно.

МАЙСКИЙ ДОЖДЬ

Исчезли ласточки. Исчезли мыши Летучие. Исчезла мошкара. На стеклах дождь. Сырые всюду крыши, Как будто бы похоронили Ра. И сам я истукан церковный в нише, Или на дубе мшистая кора, И незачем мне устремляться выше Вороньего в развалинах кра­кра! Всё развалилось, всё покрылось цвелью, Условной стала даже красота. Жизнь не щадит ни эремита кельи, Ни преклонившихся у ног Христа. Ни слов не опьяниться больше хмелем, Ни самым миром, что лишь суета!

СЕРОЕ УТРО

Цвети, как ландыши, как незабудки, Гляди на отражение свое: Всё остальное преисподней шутки, Лонгиново меж ребрами копье. Живи свой миг, сосчитаны минуты, Святое создавай себе житье, Хоть чашу поднесут тебе цикуты: Ведь не от мира царствие твое. Ты отраженный атом божества, Первооснова всей духовной жизни, Ты мыслящая над ручьем трава, Хоть и ползут серебряные слизни По стеблю твоему, и синева Непостижима для тебя, как ближний!

S. MARIA NOVELLA

Высокие готические своды. Из глаз вершинных ониксовый свет. Всё в полумраке. Не текут уж годы. И яви самой будто бы уж нет. Как светлячки в капеллах хороводы Свечей душистых, золотой спинет. Авемарийное жужжанье. Воды Журчащие. Молитвенный сонет. Душа, как белый мотылек, как ладан Струистый, взносится под купол самый, И будто бы опять урок ей задан: Связать миры алмазными лучами И примириться с преисподним адом, Не слушая Змеи, как при Адаме.

ЗАУПОКОЙНАЯ

Чу! Кто­то заколачивает гвозди Мне в крышку, словно я уже в гробу... Вверху сверкают золотые грозди, И гнить в земли не хочется зобу. Не истязуйте старческие кости С надутым брюхом как у марабу! Непрошенные вы в келейке гости, Хоть венчик у меня уже на лбу. Да, новая пришла метаморфоза, Освободиться должен мотылек От жгучего объятия мороза: Душистый ждет на острове цветок... Лечу к тебе, пурпуровая Роза, Уже червей осыпался моток!

ВИНЕТА

Моей страны на старых картах нет, Она еще в фантазии поэта, Ее не создал в мире Параклет, Но плыть за ней на край возможно света. Построй себе стопарусный корвет И оснасти в созвучия сонета, Плыви хоть тысячи по ветру лет: Всплывет, всплывет из волн твоя Винета. Заросшие видны там будут храмы, На знойных скалах золотистый дрок. Меж олеандров вдумчивый Гаутами. Внизу камыш, лягушки и челнок. Вокруг песок, колышимый волнами, И меж колонн умолкнувший Пророк.

СДВИГ

В непостижимой глубине души Свершаются таинственные сдвиги, Лавины рушатся, как шалаши, Священные дотла сгорают книги. И мнится, что бы ты ни совершил, Будь ты хоть кесарь римский на квадриге Или апостол социальной лжи, Тебе не сбросить ржавые вериги. Душевная страшнее катастрофа Исчезновенья целых поколений: Свергаются внутри иллюзий строфы, И умирает пустоцветом гений. Одни насторожившиеся дрофы Каких­то ждут от жизни откровений.

ПОЛНОЧНАЯ ГРОЗА

Небо цвета сочного индиго, Выжатого пальцем из тубетки. Звезд алмазная закрылась книга. Мечешься, как перепелка в клетке. Душно. Молнии вокруг, как дзыга, Извиваются? вонзаясь в ветки. Нет спокойного давно уж мига. Всё черней, черней в окошке сетка. Полило вдруг, будто бы из шлюза, Стекла занавес покрыл прозрачный С змеевласой головой Медузы... Символ это бытия удачный, Лик моей усекновенной Музы, Взгляд ее отравленный и мрачный.

ГОСТИ

В тени под старой липой на скамейке Незваных принимаю я гостей: То муравей заползает по шее, То вылитый из бронзы скарабей, То паучок, подобно белошвейке, Протянет нитку меж седых кудрей, То вошка в малахитовой скуфейке Залезет, щекоча, ко мне в зашей. Я их люблю, своих подножных братьев, Щекочущих и жалящих мне кожу, Моих придворных в золоченых платьях. Я морщусь, улыбаюсь, строю рожи... Угомонитесь! Скоро ведь в объятьях Я буду ваших, в подземельной ложе.

АЛЬБАТРОС

Как альбатрос, на Ледовитом море Крылю я неустанно день и ночь, С тифоном полуночным в вечном споре, К родным скалам не улетая прочь. В действительности безызживном горе Я понял, что на гнездах бестолочь, И вынимаю из ларца Пандоры Икара крылья, чтоб увидеть Ночь. Там меж сверкающих плавучих льдин, Меж кашалотов дымчатых фонтанов, Я безнадежно, царственно один. И не нужны мне гнезда пеликанов, И не страшусь я более седин И под собой небытия пеана.