Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

– Я поняла!
– воскликнула Кенди, наконец, понимая вопрос и очень удивленная любопытством старой леди. Она сделала секундную паузу, наклонилась поближе к женщине и прошептала ей на ухо.
– Выиграл американец!

– Хорошо!
– сказала женщина с выражением восторга на морщинистом лице.
– Он нравился мне больше всех!

Кенди рассмеялась над комментарием леди, и затем ответила.
– Мне тоже!

Через минуту молодая женщина села в грузовик, перекрестилась и с одной из своих великолепнейших улыбок помахала рукой старой леди на тротуаре и двум лицам, которые смотрели на нее в одно из окон, пока грузовик не исчез в утреннем тумане.

Первая Американская Армия прибыла в Аргон не так уж и быстро. Американцы мобилизовались неторопливо, стараясь заставить противника думать, что они нападут на другой пункт. Немцы были слишком уверены в безопасности своих позиций в Аргонне, потому что превратили лес в неприступную крепость, разместив людей на всем протяжении гористой области, заминировав лес и преобразовывая каждую деревушку в округе в редут сопротивления. Идти через лес было чрезвычайно трудно, особенно под обстрелом, который немцы со своих высоких постов в крутых холмах и горах могли устроить в любую минуту.

Цель Союзников состояла в том, чтобы отбросить немцев максимально далеко к северу, так, чтобы они оказались за Мезьерско-Седанской железнодорожной линией до наступления зимы. Это бы не получилось, если бы сначала они не уменьшили силы врага в Аргонне. Четвертая Французская Армия, которая мобилизовалась с севера, собиралась нападать на левый фланг и войти в лес, в то время как американцы, как предполагалось, атаковали посты на реке Моса, и встречали французскую армию в Гранпре и на северной стороне леса.

У американцев было больше людей в дивизии, но недостаточно квалифицированного персонала и военного снаряжения. Так что, перед атакой, начатой 26-го сентября группой артиллеристов, прибыли танки и медицинский персонал из французской армии, чтобы поддержать американцев.

Пара дней перед началом боя, Терренс Грандчестер воспользовался разрешением, чтобы посетить Мэтью Андерсона в полевом госпитале. Молодой человек был ранен в ногу во время Сан-Мийельской операции, но поскольку не представлялось никакой возможности отослать раненых в тыл, Мэтью был все еще в отряде, в госпитале, конечно.

– К Вам посетитель, рядовой Андерсон, - сказал медбрат, отмывающий таз, окрашенный кровью около кровати Мэтью.

– Привет, Мэтью, - поприветствовал глубокий голос, и Мэтью сразу узнал своего посетителя.
– Я вижу, с тобой обращаются по высшему разряду... Удобная кровать, приятная обстановка, и красивые медсестры, чтобы приглядывать за тобой, - усмехнулся Терренс, а человек, моющий таз, сделал ему непристойный жест в качестве ответа на его комментарий о так называемой красивой медсестре.

– Я бы так не сказал, - ответил Мэтью с усмешкой, - но я слышал, что меня отвезут в Париж как можно скорее. Доктор сказал мне, что мою ногу надо оперировать второй раз... потом, возможно, они отправят меня на родину, - закончил он, пытаясь изменить позицию на складной кровати, на которой лежал.

– Рад это слышать, - сказал Терри, но внутри он сказал себе, что такое решение могло означать лишь тот факт, что спасти ногу Мэтью не было шансов.
– Так что ты проведешь несколько замечательных дней в самом красивом городе мира. Звучит привлекательно, - продолжал молодой сержант, пытаясь взбодрить молодого рядового.

– У Вас уже был этот шанс, сержант, - ответил Мэтью с искоркой в светло-зеленых глазах, - и похоже, что это принесло Вам много хорошего, если Вы позволите мне сказать это, сэр, - хитро предположил молодой человек.

– Естественно, - вмешался третий голос позади Терренса, и сержант почувствовал, как колючие мурашки побежали по его позвоночнику, пробуждая внутри инстинктивную защиту. Однако, используя свой навык скрывать свои эмоции, он медленно повернулся и с изучающей улыбкой, он ответил.

– Какое совпадение увидеть Вас здесь, доктор Бонно, - спокойно сказал Терри, поскольку его разум рассчитал, как нужно действовать в такой ситуации, когда он прекрасно знал, что Бонно не был больше ему соперником. Этой простой мысли было достаточно, чтобы отбросить обороняющийся тон. В конце концов, Ив Бонно был неплохим человеком.
– Что ж, Мэтью, можешь быть уверен, ты находишься в хороших руках, - сказал, наконец, Терри, повернувшись лицом к молодому рядовому, - этот человек спас мне жизнь.

Иву было удивительно слышать мирный тон Терренса, но все еще оставался настороже.

– Я всего лишь выполнял свои обязанности, сержант, - ответил Ив простым кивком.
– Теперь, если вы извините меня, джентльмены, у меня еще есть работа, - сказал молодой доктор, спеша покинуть место, явно расстроенный нежданной встречей.

– Я полагаю, кое-кто не был счастлив Вас увидеть, сэр, - брякнул Мэтью.

– Я не обращаю особого внимания на этих занудных лягушатников, - отшутился Терри, стараясь не обострять ситуацию, и тут же меняя тему, - но мы говорили о Париже...

Двое молодых людей продолжили свою беседу, но глубоко внутри Терренс не мог забыть о Бонно. Несколькими часами позже, во время караула, он поразмышлял об этом вопросе.

Что ему чувствовать и как реагировать на человека, который недавно был его соперником? Если быть честным со собой, он должен был признать, что Бонно был хорошим человеком, и сам Терри был конечно последним человеком на Земле, который мог бы упрекнуть французского доктора за то, что он влюбился в Кенди.

– Полагаю, что мне не удастся остановить других мужчин от желания моей Кенди, - говорил он себе, мягко усмехаясь.
– Если я хочу, чтобы никто не смотрел на мою жену, я должен был влюбиться в злобную уродину, а не в ангела, которого послал мне Господь. Кроме того, я не впервые чувствую это сомнение. Я ясно помню, как это было с Арчибальдом тогда, в наши юные года... и я полагаю, этот раз тоже будет не последний. Когда человек обладает драгоценностью, многие другие могут ему завидовать. Это часть человеческой природы. Все-таки сокровище будет моим, пока я нежно забочусь о ней. С другой стороны, Бонно заслуживает моего понимания и сочувствия, а не презрения. Если бы Кенди выбрала его вместо меня, к этому времени я был бы самым жалким человеком в мире..., так он должен чувствовать. Я знаю, каково это, потому что раньше был в той же темной яме.

Терри не ошибался. У Ива в эти дни был период мрачнейшей депрессии, и наткнуться на Грандчестера было худшим, что могло с ним случиться. По крайней мере, так верил Ив в тот момент. Сердечная рана молодого врача была еще очень свежа, и малейшее касание заставляло ее кровоточить снова с еще большей болью.

– Что произошло между Кенди и Грандчестером?
– то и дело спрашивал себя Ив в течение предыдущих недель.
– Они признались в своих взаимных чувствах? Или он был настолько глуп, чтобы отпустить ее? В конце концов, у него тоже не было много времени. Он вышел из больницы в тот же день, когда я уехал из Парижа, - и так Ив продолжал перебирать одни и те же соображения, всегда заканчивающиеся ужасной головной болью и обещанием себе, что он преодолеет эту безнадежную любовь, и все-таки возвращаясь к этому же вопросу каждый вечер. Но затем, увидев Терренса этим полднем, Ив начал терзаться новой тревогой.
– Если они не решили... должен ли я поговорить с ним?.. должен ли молчать, как хотела Кенди?.. Является ли совпадением эта случайная встреча?.. или это судьба?.. Если так, хватит ли у меня смелости, чтобы сделать то, что я должен?..