Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

– Настоящую дуэль?

– Да, сержант, настоящую глупую дуэль. В те времена дуэли очень почитались, но в результате я чуть не погиб, - серьезным тоном продолжал священник. – К счастью, Господь дал мне второй шанс, и я выжил. И эта страшная близость к иному миру заставила меня осознать пустоту моей жизни глубже, чем любые проповеди моего отца.

– И тогда вы решили принять сан, - подытожил Терри.

– Да, тогда. Никогда прежде я не переживал подобного. Я посмотрел на себя, думая, что вот-вот умру, и не пришел в восторг от увиденного. А когда понял, что моя жизнь еще не окончена, то пообещал тому, кто сохранил мне жизнь, что посвящу себя служению ему. И я не пожалел о своем обещании ни на секунду в своей новой жизни, - улыбаясь в бороду, закончил священник.

– А правда довольны своей жизнью, святой отец? – с сомнением спросил Терри.

– А почему вы сомневаетесь, сержант? – хмыкнул Граубнер.

– Вы не слишком соответствуете образу священника. Надеюсь, я не обидел вас, но я действительно так считаю, - прямо сказал Терри.

В ответ на замечание молодого человека священник разразился смехом.

– Молодой человек, - все еще хихикая, начал Граубнер. – А что вы подразумеваете под образом священника?

Настала очередь Терри засмеяться.

– Видите ли, святой отец, - сказал Терри. – Все свое детство и большую часть юности я провел в католической школе-интернате.

– Правда? – изумленно прервал его священник. – Наверное, это было невыносимо! – улыбнулся он, и Терри улыбнулся в ответ, удивленный, католический священник такого мнения о католическом обучении.

– Видите, святой отец, - продолжал Терри. – Вы не должны были говорить, что обучение в католической школе невыносимо!

– А разве это не так? – поднял бровь старик.

– Ну, так, конечно, - признался Терри. – Там все было ужасно… кроме одного. Но я не хочу об этом говорить, - пробормотал он, а затем с новой силой продолжал: - Вы совсем не такой, как священники и монахини в школе. Помню, однажды вы даже отказались исповедывать лейтенанта Харриса. Разве это не ваша святая обязанность?

– Позвольте объяснить вас мою точку зрения, - ответил старик. – Я считаю, что исповедь неуместна между двумя незнакомцами. Я стараюсь подружиться с человеком, и лишь потом вправе исповедывать его.

– Вряд ли ваше руководство разделяет подобные взгляды, - заметил Терри.

– Нет, но обычно я не обращаю на это внимания, - усмехнувшись, признался священник. – И поэтому я здесь с вами посреди ночи, а они в Ватикане спят на шелковых простынях.

– Да вы мятежник, святой отец! – улыбнулся Терри.

– Мне уже говорили об этом, - согласился он, вглядываясь в звездное небо.

Медленно проходили дни, сменяя друг друга на берегах Сены. С наступлением весны снег начал таять, и в садах Тюильри распустились первые цветы. Ничто не напоминало о том, что на севере продолжаются ожесточенные бои. Вдоль длинных парижских улиц выстроились уличные торговцы, продающие мелкие белые лилии, похожие на колокольчики с приятным свежим ароматом, которые парижане называли "muguets"(ландыши). В соответствии со старинной традицией люди дарили друг другу букетики из ландышей в знак дружбы и привязанности.

Но напускной оптимизм парижан отступал под угрозой скорого наступления немцев. Смогут ли союзники победить врага и не позволить ему разрушить прекраснейший город на земле?

Каждую недели газеты печатали списки, которые наполняли всех страхом и печалью. Сотни женских глаз с беспокойством просматривали списки, и лишь после этого с губ срывался вздох облегчения. Но иногда удача оказывалась не на их стороне. Жюльен была одной из тех, кто ранним утром бежал за газетами и отчаянно выискивал имя дорогого человека в списках, одновременно молясь не увидеть его там.

Тем апрельским утром Жюльен сжимала в руках газету, в который раз благодаря Бога, что в списках погибших не оказалось Жерара. Она листала страницы, пытаясь найти информацию о передвижении союзнических сил. Вести были не радостными. Британцы все еще находились в Арментьере. Брюнетка сложила газету и направилась в больницу. Она рассеянно шла по коридору, пока не добралась до комнаты Кенди и Флэмми. Дверь была полуоткрыта, и она вошла, спеша поприветствовать подруг.

К тому времени Флэмми уже оправилась от перелома и была на дежурстве, поэтому Жюльен обнаружила в комнате лишь Кенди. Глаза Жюльен тотчас заметили что-то новое в скромной спальне. Это были огромнейший букет ландышей и большой пакет, лежавший на кровати Кенди.

Кенди заметила искорки любопытства в ее глазах и смущенно улыбнулась.

– Это от Ива, - со вздохом произнесла она, указав на ландыши, наполнившие комнату своим свежим ароматом.

– А пакет…? – сверкнув глазами, спросила Жюльен.

– Из АМЕРИКИ!! – с сияющей улыбкой, способной рассеять самую темную ночь, ответила Кенди. – Из Чикаго. Хочешь знать, что там?

– Bien sure, ma chere amie! (Конечно, дорогая моя!) – отозвалась Жюльен, садясь на кровать рядом с Кенди.

Молодая женщина дрожащими руками сорвала оберточную бумагу, под которой обнаружилась белая прямоугольная упаковка. К ней было прикреплено письмо, адрес на котором был выведен изящными буквами, в которых Кенди тут же узнала почерк мисс Пони. Она распечатала письмо и начала читать вслух, чтобы Жюльен тоже могла узнать новости.

Наше дорогое дитя,

Скоро твой день рождения, и на твой двадцатый день рождения мы с сестрой Лин хотели бы подарить тебе нечто особенное. Ты приносила нам столько радости с самого первого дня, когда попала в нашу скромную обитель, что мы просто не могли упустить возможности еще раз сказать тебе, что, несмотря на расстояния между нами, мы всегда с тобой. Возможно, подарок покажется тебе несколько необычным, но сестра Лин настояла, а я привыкла полагаться на ее мнение. Не волнуйся о деньгах, Анни все оплатила, а мы лишь придумали сам подарок.

Надеемся, ты удачно отметишь день рождения.

С любовью, Твои мамы.

Женщины тут же поторопились открыть коробку и одновременно восхищенно вздохнули, когда их взору предстали два великолепных платья. Одним из них было роскошное изумрудно-зеленое шелковое платье с темно-зеленой отделкой и довольно смелым вырезом, другим же – белоснежное платье из органди с пышными рукавами и вырезом в форме сердца.

– О, дорогая моя, какая прелесть! – в полном восторге вдохнула Жюльен, в отличие от Кенди, не привыкшая видеть красивую одежду. Блондинка же была лишь озадачена подарком сестры Лин.

– С чего бы им дарить мне это? – задумчиво пробормотала она.

– Чтобы порадовать тебя, зачем же еще? – рассеянно отозвалась Жюльен, разглядывая зеленое платье. – Это платье чудесно гармонирует с цветом твоих глаз!

– Но когда и где мне их носить? В полевом госпитале во время операций? – хмыкнула та, и обе улыбнулись абсурдности этой идеи.

Неожиданность – всегда большое преимущество, эту аксиому прекрасно знал генерал Людендорфф. Он решил атаковать участок, которым пренебрегали союзники, - «Дорогу Дамм», дорогу, которая проходила вдоль реки Эна и соединяла Реймс с северными провинциями. Хотя американское командование и предупреждало генерала Фоша о такой возможности, он не обратил внимания на эти предупреждения. Когда французы и британцы, наконец, осознали, что немцы действительно собираются атаковать «Дорогу Дамм», они начали подтягивать армии на север, но было очевидно, что они не успеют вовремя.