Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

– Просто у моего брата ужасный вкус в выборе женщин, - заметила Элиза, высвобождая руку и обвиняюще кивнув в сторону брата. – А почему бы вам не спуститься вниз и принять участие в нашей вечеринке?

– Мы признательный вам, мадам, - ответил мужчина, - но у нас другие планы.

– Ясно, - проронила Элиза, не отводя от него взгляда. – Но я надеюсь вскоре снова увидеть вас.

– Непременно, мадам, - отозвался он и поспешно покинул комнату вместе со спутниками.

Как только они ушли, и брат с сестрой остались наедине, Элиза удивленно повернула голову к брату:

– Какой красавчик, - игриво отметила она, но тут же перенесла свое внимание на коробочку в руках Нила. – А это что у тебя? – полюбопытствовала она.

Нил встал и пересек комнату, чтобы снова наполнить стакан виски. Он таинственно взглянул на сестру, потягивая золотистую жидкость, от которой он чувствовал себя так непринужденно.

– Это, сестренка, - сказал он, взмахивая коробочкой, - то, что доставит тебе такое удовольствие, как все твои любовники, вместе взятые. Это опиум.

– Нил, ты принимаешь наркотики? – с озорством воскликнула Элиза. – Это ведь вредно, но я ни слова не скажу о твоем новом увлечении, если ты будешь молчать о моих «друзьях», посещающих мою комнату.

– Как в старые добрые времена, а? – подмигнув, ответил Нил. – Давай поднимем праздничный тост, предложил он, наполняя бокал сестре ее любимым вином.

– Кстати, ты станешь еще счастливее, если я сообщу тебе хорошую новость, дорогой, - радостно прощебетала Элиза. – Но подожди, я принесу свой подарок, - с этими словами она вышла из комнаты и через несколько секунд вернулась, неся в руках пару журналов.

Нил удивленно смотрел на сияющее лицо сестры. Видимо, ее новость действительно важной и благоприятной. Элиза радостно подбежала к стойке и забралась на табурет. Потом торжествующе посмотрела на брата.

– Дорогой братец, за это ты вечно будешь благодарить меня, - пропела она, вручая донельзя заинтригованному Нилу один из журналов. – Как видишь, твой старый соперник в прошлом году потерял свою безногую невесту.

Глаза Нила расширились, когда он прочел старую статью, а Элиза позабавилась его реакцией.

– Глупышка Нил, - поддразнила она, - наверное, сейчас ты боишься, что наш любимый актеришка тут же упадет в объятия Кенди, да? – она замолчала, наслаждаясь страданиями Нила. – Но этого не будет. Клянусь.

– Почему ты так в этом уверена? Поспешишь утешить его сама? – с видимым раздражением спросил Нил.

– Я предприняла кое-что получше, - заявила она. – Помнишь мою поездку в Денвер, против которой так возражала тетушка Элрой?

– Да.

– Тогда я ездила вовсе не в Денвер, а в Нью-Йорк незадолго до смерти Сюзанны и оставила Терри небольшой подарочек, - она зло рассмеялась.

– И что же…? – спросил Нил, которому начинала нравится эта игра в догадки.

– Конверт, в котором была заметка о вашей с Кенди помолвке, дорогой мой. Конечно, твое имя там не упоминалось, но было ясно сказано, что вскоре она выйдет замуж, - с сияющими глазами объяснила Элиза.

– Это должно было охладить его пыл, - с искренней радостью стукнув по стойке, рассмеялся Нил.

– Я наняла экипаж и дождалась его возвращения домой, - продолжала Элиза. – Он приехал очень поздно, но ожидание того стоило, потому что по возвращении он обнаружил «подарок». Слышал бы ты, что там творилось. Вот глупец! Не понимаю, и что вы только нашли в этой сиротке.

– Ну Элиза, что же ты слышала? – спросил Нил, слишком восхищенный изобретательностью сестры, чтобы обратить внимание на ее обидное замечание о его собственных чувствах к Кенди.

– Тебе надо было там быть, братец! Он просто взбесился! Судя по грохоту, он разбил все, что находилось в доме! – рассказывала Элиза, прерываясь взрывами смеха, сотрясавшими ее тело. – Ручаюсь, что после таких новостей он даже думать забудет о воссоединении с Кенди. Навсегда!

– Это потрясающе, Элиза! Я тебя обожаю! – воскликнул Нил, целуя сестру в лоб.

– Ты мне макияж испортишь, Нил! – отстранила Элиза брата. – Но это еще не все, - продолжала она, протягивая второй журнал с фотографией Терри на обложке. – Взгляни на это. Журнал совсем свежий.

Нил с улыбкой начал читать заголовок, но она тут сникла, сменившись хмурым выражением лица.

– Он пошел в армию! – прошептал молодой человек, сделав глоток виски.

– Да! Разве не глупость? – хихикая, подтвердила Элиза.

– Это не так уж хорошо, как ты думаешь, Элиза, - взволнованно пробормотал Нил. – Теперь он во Франции, рядом с Кенди. И мне это совсем не нравится!

– Да ладно тебе, Нил, не распускай нюни! – возразила молодая женщина, взяв в руку бокал портвейна. – Даже если допустить, что они снова встретятся, он будет думать, что она замужем. Ничего не произойдет, а если нам повезет, немцы отправят его на тот свет. Должна признать, меня это не слишком обрадует, ведь я все еще преклоняюсь перед его дьявольской красотой, но если это сделает тебя счастливым, то я только за. Кроме того, если он не принадлежит мне, пусть никому не достанется, - с ликующей улыбкой закончила она и добавила, поднимая бокал: - За нас, братец!

Альберт не воспитывался в Доме Пони, но рождественским утром вел себя, как ребенок. Он играл, ползал по полу, бегал вокруг дома, взобрался на дерево, сделал самого большого снеговика и принял активнейшее участие в битве снежками, а в довершение всего пришел в полный восторг, когда малыши открывали подарки, донельзя удивив своих друзей и управительниц приюта. Тем не менее, уже за завтраком он был полностью измотан и от детей ожидал такой же усталости, но не тут-то было. Поев, они с удвоенной энергией принялись за свои забавы. Тут Альберт понял, что единственным человеком, способным справиться с этой орущей оравой, была Кенди, и незаметно выскользнул из комнаты, оставив Арчи и Тома на растерзание малышей.

В одиночестве устроившись в гостиной, пока женщины готовили рождественский обед, а с бедных молодых людей собиралась снять скальпы толпа маленьких индейцев, Альберт размышлял над их последним с Арчи разговором. Последние два месяца он только и думал о способах достижения свободы без значительных неудобств для семьи. Его план требовал времени, а натолкнула его на эту мысль ситуация Кенди.

Больше всего его волновал даже не сам факт ее присутствия в зоне военных действий, а то, что она была одинокой и беззащитной молодой женщиной, оказавшейся замешенной в мужскую войну. Альберт пообещал себе, что не последует зову своего сердца, пока не сможет препоручить свою протеже заботам верного человека. «Кенди независима и самостоятельна, - думал он, - но было бы спокойнее осознавать, что о ней есть кому позаботиться». Размышления Альберта прервал шум приближающегося автомобиля. Он отложил книгу, которую читал, и поспешил во двор, чтобы посмотреть, кто приехал.

С кухни раздавался сладкий аромат знаменитого рождественского пирога мисс Пони, заполняя прихожую и гостиную. Надев кухонные рукавицы, Патти вышла из кухни с двумя большими пирогами, чтобы поставить их на стол, который уже накрывала Энни. Это зрелище оказалось слишком соблазняющим для одного из беззащитных ковбоев, захваченных в плен беспощадными индейцами. В мгновение ока он высвободился из не слишком крепко завязанных пут и, издав крик, означающий, что он временно вне игры, торопливо направился к девушке.