Стой, кто идёт
Шрифт:
Оскары отнюдь не канули в небытие. Они остались, какими были, накрепко запертые в 2386-ом году от рождества Христова! Это он - Войнан Мирр - растворился в эфире на их глазах!
Его занесло в работающую машину Времени!
– Со мной не могло этого случиться!
– громко сказал он и упрямо затряс головой, но мозг его выуживал из недавнего прошлого все новые и новые факты. Официант в "Голубой лягушке" назвал свой портативный аппарат "одноступенчатым интравертором", а это предполагало наличие и других типов, среди которых мог оказаться и двухступенчатый экстравертор и... вообще что угодно!
Если интравертор
Решив сделать хоть что-то, Мирр вскочил на ноги, гудение тут же смолкло, а из окошка полился ровный яркий свет. Он повернулся и задумчиво посмотрел на шаткий потрескавшийся унитаз, гоня прочь мысли о том, что где-то внутри него замаскировано устройство, включающее машину времени, когда кто-нибудь присаживался по своим делам. Мир Мирра и без того уже исказился до неузнаваемости, но ведь должен же быть предел несуразностям! Торопясь выбраться из сферы действия машины, Мирр выскочил на лестничную клетку и огляделся. В здании было тихо но теперь оно имело вид, вполне обитаемый, и это обстоятельство в сочетании с почти новенькой краской на стенах дало Мирру основание заключить, что путешествовал он в прошлое. Оставался нерешенным один вопрос - на сколько лет?
Ошеломленный, с трясущимися от напряжения конечностями, Мирр открыл дверь слева от себя, прислушался, шагнул вперед и очутился в большой комнате, приспособленной, очевидно, под научную лабораторию. Ожидавший увидеть ряды швейных машин Мирр, не обращая внимания на раскиданные всюду инструменты, мотки проволоки и электронные потроха, первым делом шагнул к висевшему на стене календарю и почувствовал, как у него слабеют колени. На календаре стояла дата 2292, и это могло означать только одно - он углубился в историю на целых девяносто четыре года!
Мирр прижал ладонь ко лбу, пытаясь заново осмыслить ситуацию. Как узнать о своем прошлом, если оно в будущем? Каким образом воссоединиться с родителями, если их еще нет на свете?
Окинув помещение полубезумным взором, он заметил на рабочем столе газету, на которой лежали остатки чего-то, напоминающего пирог со свининой. Мирр стряхнул их на пол. Дата под заголовком - 3 июня 2292 года - совпадала с календарем. Мирр все еще уныло глазел на цифры, когда дверь лаборатории с треском распахнулась.
– Руки вверх!
– рявкнул мужской голос.
– И постарайся не делать лишних движений, потому что у меня пистолет и направлен он как раз на твой четвертый позвонок позвонок!
Мирр отрешенно поднял руки:
– Послушайте, я совсем не вор!
– Об этом буду судить я, - объявил голос, - но мне кажется, что ведешь ты себя как вор вор.
– Укравший поганую газету!
– вскричал Мирр, выведенный из себя очередной несправедливостью судьбы и манерой
– Всего-то!
– А вдруг я записал важную информацию на этой газете газете.
– Записал?
– Нет, но ты этого никогда не узнаешь... Повернись и покажи мне свое лицо!
Мирр тяжело вздохнул и повернулся. Пухлый краснолицый коротышка, держащий его на прицеле, вздрогнул от удивления.
– Это ты ты...
– прошептал он.
– Конечно, - Мирр был удивлен не меньше собеседника, но сохранил достаточно самообладания, чтобы перехватить инициативу.
– А ты разве не знаешь?
– ответил коротышка, снова возвращая ее.
– Я-то знаю, мне просто хотелось удостовериться, знаешь ли ты...
– Откуда? Я тебя ни разу в жизни не видел.
– Когда я повернулся, ты сказал: "Это ты!"
– Я сказал не так!
– Верно, ты сказал: "Это ты ты!"
– Насмехаешься над людскими недостатками!
– На цветущей физиономии появилось презрительное выражение.
– Мне казалось, этот вид грубости вывелся еще в девятнадцатом веке.
– Я не смеюсь, - нетерпеливо сказал Мирр.
– Я просто говорю тебе, что случилось случилось.
– Никак не угомонишься?
– коротышка размахивал пистолетом уже перед самым лицом Мирра.
– Я ни секунды не буду колебаться, если мне придется воспользоваться вот этим этим! Ну, отвечай, кто ты?
– Ты и сам знаешь!
– Я тебя никогда раньше не видел, просто ты похож на одного моего знакомого. Как тебя зовут?
– Войнан Мирр.
– Таких имен не бывает!
– взвизгнул коротышка, и его щеки обрели опасный в его возрасте вишневый оттенок.
– Предупреждаю, еще одна шутка, и все это плохо кончится!
– Но это мое имя по крайней мере, мне так кажется, - ответил Мирр, прилагая отчаянные усилия, чтобы дрожание голоса не выдало его жалости к самому себе.
– Понимаешь, я потерял память.
– Так я тебе и поверил!
– Это правда.
– Больше всего ты похож на шпиона, который охотится за моими идеями. Меня-то ты знаешь, надеюсь? Профессор Арман Леже, изобретатель!
– Откуда мне знать тебя, если я даже про себя ничего не знаю?
– грубо ответил Мирр.
– Повторяю, я потерял всю память о прошлой жизни!
Леже продолжал, не отрываясь, смотреть на него, и постепенно в его взгляде появилось несколько неуместное выражение удовольствия.
– Я знаю, что делать!
– воскликнул он, лучась наслаждением.
– И как только это не пришло мне в голову сразу же! Я проверю тебя на своем правдоискателе! Вот идеальный случай испытать его!
– Правдоискатель? Испытать?
– Мирр в свою очередь уставился на Леже. До него постепенно доходило, что он угодил в лапы ученого-маньяка. Наружностью Леже, с его щечками-помидорчиками и венчиком седых волос, походил на жизнерадостного монаха, но внешность обманчива и, судя по первому впечатлению, он способен был с такой же легкостью засунуть мозг жертвы неудавшегося эксперимента в банку с формалином, с какой жена фермера укладывает в бочку капусту для засолки. Любопытный дефект речи, благодаря которому Леже напоминал робота со слетевшей шестеренкой, вполне мог быть признаком того, что сей изобретатель давно уже изжил в себе все человеческое.