Стоя в чужой могиле

Ошибиться было невозможно: из импровизированной могилы торчала рука.

— О черт, — прошипел он.

— Дело вот в чем, — сказал полицейский, обшаривая поляну лучом. — Я думаю, что Руби еще не закончила — ни в коем разе.

44

Дизельный рев генераторов. С полдюжины дуговых ламп, освещающих зону работ. Полицейские, огораживающие место преступления. От дороги в заросли деревьев вел грунтовый проезд. Теперь он был недоступен — обнесен лентой с синими и белыми полосами. Искали следы транспорта — вряд ли тела волокли или несли так далеко.

— Наверно, внедорожник, — поделился Ребус с Кларк. — Но не забывай, что в этих краях три четверти машин — внедорожники.

Она кивнула, пристально глядя на него.

— Что такое?

— Просто не могу поверить, что ты был здесь.

На это он мог только пожать плечами.

Пейдж разговаривал с Демпси. Он где-то разжился сапогами. Туфли Ребуса нужно было сушить. Либо выбросить. Не помешало бы и сменить носки. А что до брюк…

— У тебя кровь? — спросила Кларк, пока он оценивал ущерб.

— Ерунда, царапина.

— Лучше привиться от столбняка.

— Меня устроит глоточек виски.

Они говорили о чем угодно, только не о том, что лежало перед ними. Руби уже нашла три тела и теперь отдыхала. Кинологу принесли стаканчик и бутылку воды из фургона. На месте работала команда экспертов-криминалистов. Разыскали врача. Пара дознавателей возилась с видеокамерами.

— Как прошел день? — притворно поинтересовался Ребус.

— Да как обычно. Ты же знаешь.

Кларк обхватила себя руками, пытаясь согреться.

— В отеле уже зарегистрировалась?

— Все в порядке.

Она переминалась с ноги на ногу. Они стояли довольно далеко от трех могил — им не хватило ни галош, ни желания. Опять же риск затоптать следы; «неприкосновенность места преступления» — Пейдж воспользовался именно этим оборотом, объясняя Кларк, почему ей придется пока оставаться по ту сторону ленты. Ребусу не сказали и этого, на него даже не обратили внимания.

Хотя их вызвал он, и никто другой.

А может быть, как раз потому, что это сделал он.

Правда, Демпси поблагодарила его, но Ребус напомнил ей, что в большей степени это заслуга Руби, а не его.

— Больной вопрос, — объяснила ему потом Кларк. — В Управлении я слышала, что между ними и соседями в Грампиане особой любви нет…

Она смотрела на экран своего телефона, проверяя время.

— Четверть одиннадцатого.

— А кажется, что больше, — заметил Ребус.

— Сколько ты тут пробыл?

Ребусу не хотелось считать, а потому он отошел в сторону, пропуская новых экспертов. Они поднырнули под ленту, одетые в белые накидки и пластиковые бахилы, шуршавшие на ходу. Они несли контейнеры и полимерную пленку. Фургон для перевозки трупов еще не прибыл. В нем доставят мешки. Но пока ничего не трогали.

Над двумя могилами натянули убогие тенты, и кто-то отправился в Инвернесс за новыми.

— Это надолго, — сказала Кларк, снова переступив с ноги на ногу.

— Можем посидеть в машине, — предложил Ребус.

Она отказалась, решительно качнув головой.

— Если ты понадобишься Пейджу, он будет знать, где тебя найти.

— Он найдет меня здесь, — отрезала она.

— Ну а я пойду покурю.

Она кивнула, и он оставил ее — направился к дороге, чиркая зажигалкой. Оглянулся, увидел длинные тени участников, ходивших по поляне. Один генератор адски шумел, но это было лучше тишины и обрывков переговоров.

Безлюдное место. Он не мог не гадать, как их сюда привозили — живыми, связанными, с кляпами во рту? Или без сознания? А то и мертвыми. Опять же следы — на машине должно было что-то остаться. Волокна одежды, волосы. Может быть, даже слюна или кровь.

Когда их привозили — днем или вечером? Скорее, вечером. Но машина, оставленная на узкой дороге ночью, могла вызвать подозрения у любого, кто ехал бы мимо, — еще одна причина углубиться в лес.

И там могли быть следы покрышек, краска на стволах или ветвях.

Судебные медики возьмутся за дело с утра, им нужен для работы дневной свет.

Дорогу перегородили с обеих сторон, поставили знаки объезда. Ребус напрягся, когда увидел направлявшегося к нему человека. Его туфли хлюпали, брючины промокли, а это означало, что он обошел пост по полю.

Журналист.

Он держал перед собой телефон — снимал по пути все подряд. Ребус закрыл лицо рукой.

— Уберите к чертям эту штуку, если не хотите провести ночь в камере, — рявкнул он. — Потом разворачивайтесь и уматывайте, как пришли.

— Позволите обнародовать?

Он был молод, его светлые вьющиеся волосы выбивались из-под капюшона зеленой куртки.

— Я не шучу.

Ребус глянул, чтобы убедиться, что тот опустил телефон.

— Крупная операция, — сказал репортер, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо Ребуса. — Эксперты и все такое. Полагаю, вы что-то нашли.

— Узнаете вместе со всеми, — прорычал Ребус.

— Что тут, черт возьми, происходит?

Ребус повернулся на голос.

К ним шла старший суперинтендант Демпси.

— Мелочь всякая пузатая, — объяснил Ребус, но та не сводила глаз с молодого человека.

— Я могла бы догадаться, Раймонд. Наш пострел везде поспел.

— Вам есть что сообщить, старший инспектор Демпси?

Он возился с тач-скрином, переключаясь с камеры на диктофон.

— Утром будет пресс-конференция.

— Слишком поздно для утреннего выпуска. Бросьте мне косточку, а? Интернет нас убивает.

Демпси театрально вздохнула:

— Обнаружены человеческие останки, но больше мы ничего не знаем. А теперь до свидания.

Репортер попытался было задать второй вопрос, но она на него шикнула. Он криво ухмыльнулся:

— Тогда в воскресенье у Мамочки?

Она кивнула, избегая встречаться взглядом с Ребусом. Репортер уже шел обратно, на ходу разговаривая с редакцией.

— Раймонд — это имя или фамилия? — осведомился Ребус.

— Имя, — ответила Демпси. — И спешу доложить, пока вы ничего не сказали, что он мой племянник. Но это не означает особого статуса.

— А мне показалось, что означает.

Она не ответила.