Страх Мудреца. Дилогия

Затем ее лицо стало серьезным.

– Достаточно ли этого, чтобы удовлетворить ваши варварские ритуалы, или это больше, чем нужно было сделать?

Я протянул руку и побежал рукой по гладкой коже ее шеи, скользя кончиками пальцев по длинной косе, которая терлась о заднюю часть ее шеи.

Она закрыла глаза и запрокинула лицо в мою сторону.

– Они прекрасны, и их более чем достаточно, - сказал я и наклонился, чтобы поцеловать ее.

***

– Я была права, - сказала Пенти с довольным вздохом, когда мы лежали голые среди цветов.

– У тебя прекрасная ярость.
– Я лежал на спине, а ее маленькое тело свернулось у меня под рукой, и лицо в форме сердца мягко покоилось на моей груди.

– Что ты имеешь ввиду?
– спросил я.

– Я думаю, что ярость может быть неправильным словом.

– Я имею в виду "Ваэвин", - сказала она, используя адемское понятие.

– Это тоже самое?

– Я не знаю этого слова, - признал я.

– Я думаю, что ярость правильное слово, - сказала она.

– Когда я разговаривала с Вашет на вашем языке, она не поправила меня.

– Что ты понимаешь тогда под яростью?
– спросил я.

– Я конечно не чувствую ярости.

Пенти опустила свою голову мне на грудь и одарила меня ленивой, довольной улыбкой.

– Конечно нет, - сказала она.

– Я забрала твою ярость.

Как ты мог почувствовать такие вещи?

– Разве...

разве ты теперь в ярости?
– спросил я, уверенный, что мне не хватает полноты понимания.

Пенти рассмеялась и покачала головой.

У нее расплелись ее длинные косы и медового цвета волосы свисали по сторонам ее лица.

Это сделало ее похожей на совсем другого человека.

Это и отсутствие на ней красной одежды наемника, я полагаю.

– Это не такой гнев.

Я рада иметь его.

– Я до сих пор не понял, - сказал я.

– Это может быть чем-то, что варвары не знают.

Объясни мне, как если бы я был ребенком.

Она посмотрела на меня на мгновение, ее глаза стали серьезными, затем она перевернулась на живот таким образом, чтобы ей можно было легче глядеть мне в лицо.

– Эта ярость не чувство.

Это...
– Она помолчала, прелестно нахмурившись.

– Это желание.

Это создание.

Это то, чего хочешь от жизни.

Пенти огляделась, а затем сосредоточилась на траве вокруг нас.

– Ярость позволяет траве прорастать сквозь землю, чтобы достичь Солнца, - сказала она.

– Все существа, которые живут имеют ярость.

Именно этот огонь в них нужен чтобы двигаться, расти, делать и создавать.
– Она подняла голову.

– Имеет ли это смысл для тебя?

– Думаю, да, - ответил я.

– И женщины берут ярость у мужчин во время секса?

Она улыбнулась и кивнула.

– Вот почему мужчины потом так устают.

Они отдают кусочек себя.

Они сильно ослабевают.

Они засыпают.
– Она взглянула вниз.

– Или часть их засыпает.

– Ненадолго, - сказал я.

– Это потому, что у тебя прекрасная, сильная ярость, - сказала она гордо.

– Как я уже говорила.

Я могу сказать, потому что я взяла кусочек этого.

Я могу сказать, что это может обождать.

– Так и есть, - подтвердил я.

– Но что же женщинам делать с яростью?

– Мы используем ее, - просто сказала Пенти.

– Вот почему, после этого женщина не всегда спит, как мужчина.

Она чувствует себя более бодрой.

Полная желания двигаться.

Часто полная желания больше того, кто принес ей ярость в первую очередь.
– Она опустила голову на мою грудь и игриво укусила меня, извиваясь своим обнаженным телом напротив меня.

Это было приятно отвлекающим.

– Означает ли это, что женщины не имеют своей собственной ярости?

Она опять рассмеялась.

– Нет. Все существа имеют ярость.

Но женщины имеют больше способов использовать эту ярость.

И у мужчин больше ярости, чем они могут использовать, слишком много для их собственного здоровья.

– Как можно иметь слишком много желания жить, расти и делать?
– спросил я.

– Кажется, больше было бы лучше.

Пенти покачала головой, одной рукой забирая назад свои волосы.

– Нет. Это как пища.

Один раз поесть хорошо.

Два раза поесть не лучше.
– Она снова нахмурилась.

– Нет. Это больше как вино.

Один бокал вина хорошо, два иногда лучше, но десять...

– Она серьезно кивнула.

– Это намного больше похоже на ярость.

Мужчина, который наполнен ею, как ядом.

Он желает очень многих вещей.

Он желает все.

Он становится странным и повреждается в мозгах, обретая насильственный характер.

Она кивнула сама себе.

– Да.

Вот почему ярость правильное слово, я думаю.

Ты можешь сказать это о человеке, который держит ярость в себе.

Она кисло бродит в нем.

Она оборачивается против него самого и заставляет разрушать, а не созидать.

– Я думаю, что мужчинам нравится это, - сказал я.

– Но думаю, что и женщинам тоже.

– Все существа имеют ярость, - повторила она, пожав плечами.

– Камень не намного больше пробивающегося дерева.

Так же и с людьми.

У кого-то этого больше, у кого-то меньше.

Некоторые используют ее с умом.

Некоторые нет.
– Она широко улыбнулась мне.

– У меня ее много. Потому я так люблю секс и жестока в бою.
– Она укусила мою грудь уже не так игриво и стала подбираться к шее.

– Но если ты берешь ярость у мужчины во время секса, - сказал я, пытаясь сосредоточиться, - это значит, что чем больше у тебя секса, тем больше ты его хочешь?

– Это как с водой, для накачивания которой нужен насос, - она горячо прошептала мне в ухо.

– И я собираюсь получить все, полностью... даже если это у нас займет весь день и половину ночи.