Страна мыслителей

– Я протестую, это нечестно! Надо задавать загадки яснёе!

– Как вас понимать?

– А чего тут понимать! Надо было взять да и сказать, у какого предмета капает с конца, когда он открыт. Тогда я сразу бы догадалась.

– Так ведь загадка, на то она и загадка, чтобы ее нелегко было отгадать.

– Ах, вот вы как. Ну, хорошо. Теперь моя очередь: утром – на четырех, в полдень – на двух, Вечером – на”трех.

– Ну, это проще пареной кувшинки. Это рептилианин. В младенчестве он ползает на четвереньках, в молодости он ходит на двух конечностях, а в старости на трех. Ведь клюка это, в принципе, та же конечность, только искусственная.

– А, вот и неверно, это вовсе не рептилианин.

– Ну, уж нет , не пытайтесь меня надуть. Я все равно вам не поверю. Сознайтесь лучше честно, что вы проиграли и это освободит вас от ненужных мучений.

– Так вы, что снова собираетесь меня пытать?

– А как же иначе я смогу добиться от вас правды?

– Но это, действительно, не рептилианин. Это

человек.

– Человек! А рептилианин разве не человек?

Ну и ну! А ведь верно! Рептилианин это не человек, а

человек, увы, не рептилианин. Надо же так опростоволоситься!

– Ну, что, по одному?

– Похоже что так.

– Продолжим?

– Пожалуй!

– Я опять уступаю вам право начать первым. ‘

– Что же, вновь не стану возражать. Туда- сюда, обратно,

обоим партнерам приятно.

– Похоже это связано с сексом??

– А вот и нет.

– Ну, тогда это качели.

– Правильно, а как вы догадались?

– Пусть это останется моей тайной.

– Конечно, конечно, должны же вы оставить себе хоть

какую-то тайну, после того, как, непременно проиграв проиграв, ответите на все мои вопросы.

– А вы самоуверенны.

– Истинный мастер должен знать свои силы.

Итак, ваша загадка.

– Сидит дед Пахом на коне верхом, книжки

читает, а грамоты не знает.

– Я должен подумать. Загадка и в самом деле

довольно сложная.

– Думайте, думайте, а я пока вздремну. Когда Анжела проснулась, шеф рептилиан все еще не нашел отгадки,

о чем он не стесняясь в выражениях заявил Анжеле.

– Черт бы вас побрал! На редкость дрянная загадка.

Никак не могу понять, как это можно читать, не зная

грамоты. А вы случайно не напутали чего-нибудь? Может это не Пахом, а конь грамоты не знает?

– Скажите лучше, что эта загадка вам не по зубам

– Очень может быть, и все же я еще подумаю. Примерно через два часа, когда шеф был близок к обморочному

состоянию (кто же выдержит десять часов непрерывного думанья), он решил сдаться.

– А, пусть будет так. Иначе – себе дороже. Сознаюсь, что я не знаю ответа.

– Вот так бы и давно, голубчик.

– Ну и что же это?

– Это очки!

– А что такое очки?

– Как? Вы не знаете, что такое очки? Тогда нам с вами не о чем разговаривать. А теперь, прощайте! И прикажите вашим людям как можно быстрее доставить меня на корабль. Ведь вы слово дали!

Тяжело вздохнув, а заодно и смахнув слезу, шеф отдал необходимые указания. Уже на корабле Анжела, а надо отдать ей должное, она не была такой уж черствой по своей натуре, вдруг отчетливо осознала, что рептилианин и в самом деле мог ничего не знать об очках. Может у них изобрели взамен их что-то иное. Тяжело вздохнув, Анжела сняла с носа свои любимые очки и отдала их сопровождающему ее офицеру, уже готовившемуся отбыть обратно, чтобы доложить шефу об успешном выполнении возложенного на него задания.

– Молодой человек, – сказала она замшелому рептилианину, – вот, что значит расстаться с любимыми очками. Передайте это своему шефу. Да скажите ему, что это и есть очки!

– Ах, вот, что такое очки! Как она меня надула, – от негодования шеф забрызгал слюной. – Почему она не сказала, что это две контактные линзы дальнего контакта, но только в одной оправе? Задержать! А впрочем, нет, я сам во всем виноват. Правильно мать говорила: никогда не доверяй бабам. Бабы – это зло’.

10.06. 92

ДЕТЕКТИВ СО ВСТАВКОЙ

– Ну, ты и красотка, – сказал начальник, приветливо хлопнув меня по пышной попке. На что я кокетливо заметила: «Дон Алонзо, а с каких это пор вы стали ценителем женской красоты? Ведь прежде вы едва ли были к ней благосклонны.»

– Как прикажете понимать вас, Анжела? Начальник в притворном возмущении широко развел руками.

– Не притворяйтесь, это не делает вам чести, не сдавалась я, говоря уже откровенно обольщающим тоном. Про себя в это время с замиранием сердца думая: «Наконец-то, и он обратил внимание на мои прелести.» Но дон Алонзо был крепкий орешек. Он и виду не подал, что прекрасно понял, чего я от него добиваюсь.

– Знаете что, – неожиданно меняя тему и тем самым, якобы отмахиваясь от меня как от назойливой мухи, на редкость сухим тоном, чеканя каждое слово проговорил мой шеф, – а ведь у меня к вам важное дело.

– Я вся внимание, шеф, – жалостно пискнула я, а что еще мне оставалось делать? Ведь давно известно: начальство шутить не любит. – Какие будут указания?

– Милочка, – уже явно войдя в роль, продолжил шеф, – ввиду того, что вы являетесь нашим лучшим агентом и, поверьте мне, я вам действительно не льщу, правление корпорации решило поручить именно вам выполнение очередной своей операции. И хотя задание, надо признаться, неимоверно сложное, я уверен, вы справитесь с ним. «Ну, что ж, и за это спасибо», – малость погрустнев, подумала я. Но вслух сделала все возможное, чтобы не выдать своих чувств.

– Почту за честь любое задание, – бойко отчеканила я.

– Рад слышать, в тон мне подхватил начальник, – а теперь к делу! – после чего мы, наконец прошли к нему в

кабинет, где на диване не медля ни секунды принялись всесторонне обмозговывать задание. При этом мы так увлеклись, что абсолютно ничего не замечали кругом. И как выяснилось позднее, зря мы так увлеклись. Пока мы с начальником отличались на диване, кто-то незаметно пробрался в кабинет и похитил из стола начальника особо секретные документы. Так что сами понимаете. …

Прихожу я на следующий день на работу, а на начальнике моем и лица-то нет. Одна окостенелая мертвенно бледная маска.

– Анжела, – говорит мне начальник, чуть не плача, – вы, наверно уже и сами все слышали?

– О чем это вы? – с невинным видом спрашиваю я. Я ведь тогда на самом деле еще ничего не знала.

– Да вы, что? – сорвался на крик шеф. От злости он аж подпрыгнул. – А ведь верно, – почти тут же успокаиваясь говорит шеф, – я ведь еще никому об этом не говорил.

– А что все-таки случилось? – собрав все свое мужество, ибо вид шефа был поистине грозен, спрашиваю я с еще более невинным видом.