Страна негодяев

«Я иду долиной. На затылке кепи…»

Я иду долиной. На затылке кепи, В лайковой перчатке смуглая рука. Далеко сияют розовые степи, Широко синеет тихая река. Я – беспечный парень. Ничего не надо. Только б слушать песни – сердцем подпевать, Только бы струилась легкая прохлада, Только б не сгибалась молодая стать. Выйду за дорогу, выйду под откосы — Сколько там нарядных мужиков и баб! Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы… «Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб? На земле милее. Полно плавать в небо. Как ты любишь долы, так бы труд любил. Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был? Размахнись косою, покажи свой пыл». Ах, перо – не грабли, ах, коса – не ручка, — Но косой выводят строчки хоть куда. Под весенним солнцем, под весенней тучкой Их читают люди всякие года. К черту я снимаю свой костюм английский. Что же, дайте косу, я вам покажу — Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий, Памятью деревни я ль не дорожу? Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки. Хорошо косою в утренний туман Выводить по долам травяные строчки, Чтобы их читали лошадь и баран. В этих строчках – песня, в этих строчках – слово. Потому и рад я в думах ни о ком, Что читать их может каждая корова, Отдавая плату теплым молоком. <1925>

«Тихий ветер. Вечер сине-хмурый…»

Тихий ветер. Вечер сине-хмурый. Я смотрю широкими глазами. В Персии такие ж точно куры, Как у нас в соломенной Рязани. Тот же месяц, только чуть пошире, Чуть желтее и с другого края. Мы с тобою любим в этом мире Одинаково со всеми, дорогая. Ночи теплые, – не в воле я, не в силах, Не могу не прославлять, не петь их. Так же девушки здесь обнимают милых До вторых до петухов, до третьих. Ах, любовь! Она ведь всем знакома, Это чувство знают даже кошки, Только я с отчизной и без дома От нее сбираю скромно крошки. Счастья нет. Но горевать не буду — Есть везде родные сердцу куры, Для меня рассеяны повсюду Молодые чувственные дуры. С ними я все радости приемлю И для них лишь говорю стихами: Оттого, знать, люди любят землю, Что она пропахла петухами. <1925>

Стихи на случай. Частушки

«Пророк» мой кончен, слава Богу…»

«Пророк» мой кончен, слава Богу. Мне надоело уж писать. Теперь я буду понемногу Свои ошибки разбирать. <1913>

«Перо не быльница…»

Перо не быльница, Но в нем есть звон. Служи, чернильница, Лесной канон. О мати вечная, Святой покров. Любовь заречная — Без слов. 6 октября 1915

«Любовь Столица, Любовь Столица…»

Любовь Столица, Любовь Столица, О ком я думал, о ком гадал. Она как демон, она как львица, — Но лик невинен и зорьно ал. <1915>

Частушки (О поэтах)

Я сидела на песке У моста высокова. Нету лучше из стихов Александра Блокова. Сделала свистулечку Из ореха грецкого. Веселее нет и звонче Песен Городецкого. Неспокойная была, Неспокой оставила. Успокоили стихи Кузмина Михаила. Шел с Орехова туман, Теперь идет из Зуева. Я люблю стихи в лаптях Миколая Клюева. Дуют ветры от реки, Дуют от околицы. Есть и ситец и парча У Любови Столицы. Заливается в углу Таракан, как пеночка. Не подумай, что растешь, Таня Ефименочка. Ах, сыпь, ах, жарь, Маяковский – бездарь. Рожа краской питана, Обокрал Уитмана. Пляшет Брюсов Не мышом, а крысиной. Дяди, дяди, я большой, Скоро буду с лысиной. <1915–1917>

«Ох, батюшки, ох-ох-ох…»

Ох, батюшки, ох-ох-ох, Есть поэт Мариенгоф. Много кушал, много пил, Без подштанников ходил. Квас сухарный, квас янтарный, Бочка старо-новая. У Васятки у Каменского Голова дубовая. <1918–1919>

«Не надо радости всем ласкостям дешевым…»

Не надо радости всем ласкостям дешевым, Я счастлив тем, что выпил с Мурашевым. Пасха. 1916

«Не стихов златая пена…»

Не стихов златая пена И не Стенькина молва, — Пониковская Елена Тонко вяжет кружева. Лес в них запутался, Я – закутался. 1918

«Если будешь…»

Если будешь Писать так же, Помирай лучше Сейчас же! 1924

«За все…»

За все, что минуло, — Целую в губы Сокола милого. 1924

«Эх, жизнь моя…»

Эх, жизнь моя, Улыбка девичья. За Гольдшмита пьем И за Галькевича. Будет пуст стакан, Как и жизнь пуста. Прижимай, Муран, Свой бокал к устам. 5 октября 1924 Баку

«Милая Параскева…»

Милая Параскева, Ведь Вы не Ева! Всякие штуки бросьте, Любите Костю. Дружбой к Вам нежной осенен, Остаюсь – Сергей Есенин. P.S. Пьем всякую штуку. Жму Вашу руку. 1924

Клавдии Александровне Любимовой

Из всякого сердца вынется Какой-нибудь да привет. Да здравствует именинница На много лет! Я знаю Вас очень недавно, Клавдия Александровна, Но жить Вам – богатеть, Кунеть да – мохнатеть! К следующему году — Прибавок к роду. А через два годы, — Детей, как ягоды. <1924>

«Калитка моя…»

Калитка моя Бревенчатая. Девки, бабы Поют о весне. Прыгает грач Над пашнею. Проклинайте вы все Долю вчерашнюю. Довольно гнуть Спины. Я встретился с ней У овина. Говорил ей словами О своей судьбе. Умирающая деревня, Вечная память тебе. 1924–1925

«Никогда я не забуду ночи…»

Никогда я не забуду ночи, Ваш прищур, цилиндр мой и диван. И как в Вас телячьи пучил очи Всем знакомый Ванька и Иван. Никогда над жизнью не грустите, У неё корявых много лап. И меня, пожалуйста, простите За ночной приблудный пьяный храп. 19 марта 1925

«Самые лучшие минуты…»

Самые лучшие минуты Были у милой Анюты. Ее взоры, как синие дверцы, В них любовь моя, в них и сердце. 12 июня 1925

«Милый Вова…»

Милый Вова, Здорово. У меня не плохая «Жись», Но если ты не женился, То не женись. 26 июля 1925

«Пил я водку, пил я виски…»

Пил я водку, пил я виски, Только жаль, без вас, Быстрицкий. Нам не нужно адов, раев, Только б Валя жил Катаев. Потому нам близок Саша, Что судьба его как наша. 1925